Порченная кровь

— Еды, добрые господа! — ныл один.

— Хоть пфенниг, от щедрот ваших, — вторил другой.

— Помогите нам, — плакала женщина.

Стражи оттолкнули людей, и те попадали на мостовую. Нищие лежали где упали, обхватив разбитые головы и завывая. Они просили подаяние не так давно. Одежда их, хоть и грязная, была все еще целой, но надежды в глазах уже не осталось.

— И это — народ Талабхейма? — в отчаянии воскликнул Август. — Талабхеймцы не просят милостыню. Они не уклоняются от драки. Да что с ними такое? Было бы естественно, если бы они нас просто обокрали! Или хоть попытались бы.

— Надо полагать, они слишком многое повидали, — ответил Герт, — и это их сломило. Я уже встречал подобное. Целая рота остермаркских мечников. Они бились с... с чем-то, обороняя Хергиг, и победили. Но потом выглядели так, будто это нечто вырвало у них сердца, тела оставив невредимыми. По мне, так хуже, чем смерть.

Август вздрогнул и кивнул. О споре эти двое, кажется, забыли.

Посреди заросшего парка беснующаяся толпа окружила раздетую девушку, привязанную к столбу. В нее кидали камнями и комьями грязи, несмотря на мольбы о пощаде. У ног ее лежали связки хвороста, и какой-то тип в красном остроконечном капюшоне приплясывал вокруг с факелом в руке. Она была очень красива, несмотря на синяки на лице и теле, — но ее ноги, покрытые шерстью, с копытами, как у козы... и голый лиловый хвост... Высокий голос девушки перекрывал рев толпы.

— Пожалуйста! Я не сделала ничего плохого! Я не виновата. Это просто случилось...

Человек в капюшоне поднес факел к вязанкам, и на них мгновенно взметнулось пламя. Девушка пронзительно закричала. Райнер отвернулся, но крик по-прежнему звенел в его ушах.

На всем пути они видели забаррикадированные проходы и усталых стражей: в красно-белой форме, или в ливреях того или иного лорда, пли вовсе без формы, — они защищали улицы и кварталы от вторжения. Местами стражи и баррикады, казалось, имели лишь одну цель — не дать здешним жителям выйти. Вокруг царила полная разруха и мелькали тени, вероятно когда-то бывшие людьми.

Они проехали между огромным серым зданием Большой Палаты Эдиктов, где заседал местный парламент, и «Ямой», в чьих недрах приговоренные судом отбывали наказание. Виселицы и клетки перед зданием суда были забиты трупами, и все это вместе смахивало на витрину мясной лавки.

Над низкими, с маленькими окнами зданиями квартала законников возвышался храмовый квартал, известный как Город Богов: золотая Мирмидия, поднимающая копье на вершине гранитной колонны, стройная белая башня Шалльи, раскидистые рябины Таала — и выше всех суровые каменные колокольни Зигмара. Место это казалось величавым и спокойным, пока Райнер не заметил, что меж башен поднимаются клубы дыма.

Вскоре процессия достигла высокой каменной стены с большими, хорошо охраняемыми воротами. Перед ними выстроились конные рыцари, на башнях по обе стороны были установлены катапульты. За стеной виднелись шпили красивых домов и верхушки деревьев. Из ворот выходила процессия жрецов Морра. Они несли красивый гроб. Райнер усмехнулся. Понятно же, богатых не станут жечь на площадях, словно вязанки дров.

Капитан эскорта переговорил с капитаном стражи ворот, и кортеж Манфреда снова вступил в другой мир. Ужас и гвалт купеческого района сразу же остались позади, их сменили тишина и величественная красота. Большие элегантные особняки, окруженные причудливыми садами, окаймляли пустую улицу. Повсюду их стены украшал вьющийся орнамент из дубовых листьев, лоз и желудей, концы балок венчали резные изображения голов медведей, оленей и кабанов. По всей округе не было ни души, и Райнер начал осознавать, что тишина — это на самом деле просто полный паралич. Знать пряталась по домам, ожидая, когда буря утихнет.

Процессия остановилась перед еще одной высокой каменной стеной — ее охраняли даже лучше, чем предыдущую, — и после очередных переговоров их пропустили внутрь. Там оказалось огромное поместье с обширными угодьями, садами, рощами и надворными постройками, а в середине раскинулся увитый плющом дом размером с пять дворянских особняков. Он примерно так же и выглядел: Райнер насчитал по меньшей мере семь разных архитектурных стилей лишь с той стороны, которая была ему видна, — похоже, здание достраивалось и перестраивалось в течение многих веков.

— Это резиденция графини? — озадаченно спросил он у Августа.

Тот кивнул.

— Ага, Большая Усадьба.

— Разве она живет не в замке?

— В замке, в замке. Да ты осмотрись. — Август обвел рукой стены кратера — до них уже было немало миль, но они все еще виднелись за деревьями со всех сторон. — Самый большой замок в Империи.

— Ах да, конечно.

— Был когда-то замок, — уточнил Август. — Во времена Талгриса, когда кратер еще не полностью освоили. Вон там еще видно старую цитадель.

Он показал в центр усадьбы, где толстая, грубой кладки, бочкообразная башня поднимала свою уродливую гребенчатую голову над цивилизованными шпилями и мансардами поздних пристроек.

— Ее до сих пор используют для обороны и хранят там сокровища; еще в ней кухня и всякое такое, но, конечно, никто больше не живет — холодно и сквозняки.

Эскорт провел их по аллее мимо бараков и укрепленных сторожек и остановился на посыпанном гравием дворе с западной стороны резиденции, где ждала рота мечников графини.

Манфред вышел из кареты вместе с лордом Нейбалтеном; Райнер следовал за ними на расстоянии трех шагов. Двор стих, когда к ним присоединился Теклис. Похоже, жители Талабхейма испытывали к эльфам такое же почтение, как и их родичи из Рейкланда.

Посольство вошло в высокие двойные двери, где их встретили мечники в зеленом и коричневом, в начищенных до блеска стальных кирасах. Капитан, высокий человек с узкой головой и коротко остриженными светлыми волосами, с мрачным взглядом старого рубаки, вышел вперед и отсалютовал.

— Лорд Теклис, граф Вальденхейм, — произнес Нейбалтен. — Позвольте представить вам Генриха фон Пфальцена, капитана личной стражи графини Элизы.

Капитан щелкнул каблуками и поклонился, изо всех сил стараясь оставаться спокойным в присутствии Теклиса.

— Господа, графиня ждет вас, — сообщил он.

Посольство в сопровождении мечников последовало за фон Пфальценом по широким, устланным коврами коридорам. На стенах на равном расстоянии друг от друга висели гобелены с лесными пейзажами, арочные двери вели в богатые гостиные, библиотеки и галереи. Тут было великолепно, как и подобает резиденции графини, но и немного в деревенском духе, будто в каком-нибудь королевском охотничьем домике.

У высоких, покрытых тонкой резьбой дверей фон Пфальцена остановили двое стражей с алебардами, в изысканной зелено-коричневой форме. Он объявил, что лорд Теклис из Ултуана и граф Манфред из императорского двора в Альтдорфе просят у графини позволения войти.

Воины отсалютовали, ответили, что графиня разрешает своим гостям войти, и распахнули тяжелые двери.

Лорд Нейбалтен с поклоном пригласил Теклиса, Манфреда и сопровождающих в высокий и красивый тронный зал. Сквозь желто-зеленые витражи окон в продолговатое помещение вливался мягкий золотистый свет. Ряды обшитых деревом колонн величественными стволами поднимались к сплетающимся ветвям, что поддерживали узорчатый зеленый потолок, так что зал напоминал лесную поляну в солнечных бликах.