Порочная луна

Он наклоняется, оказываясь лицом прямо перед моим.

— Мой гребаный отец. Человек, который вырастил меня.

Я резко выдыхаю, глаза расширяются от удивления.

— Да, — усмехается он, качая головой.

Затем он поворачивается и отходит на несколько шагов, разворачиваясь, чтобы шагнуть обратно ко мне. Я упиваюсь тем, как его мускулистые руки сгибаются, когда он снова проводит руками по волосам, пробуя на прочность ткань этой обтягивающей черной футболки. Обычно он так хорошо владеет своими чертами лица, но на этот раз я действительно могу прочесть эмоции на его лице, когда он отступает в мою сторону, опустив плечи и с болью в глазах.

— Кэм, — выдыхаю я, протягивая к нему руку.

— Не надо, — рявкает он, отмахиваясь от моей руки.

Я хмурюсь, подходя достаточно близко, чтобы упереться ладонью ему в грудь.

— Что ты собираешься делать, запереть меня?

Его глаза встречаются с моими, мускулы на его плотно сжатой челюсти напрягаются.

— Я совершал ошибки, Эйвери. Их чертова куча. Но теперь я знаю, как, блядь, ошибался я насчет оборотней, ясно? И я просто… Я хочу все исправить.

Я смотрю на него в ответ, мой пульс бешено колотится, а связь между нами ярко горит в моей груди. Моя волчица продвигается вперед, глаза Кэма мерцают золотом, когда его собственный смотрит в ответ.

Он качает головой, отводя взгляд.

— Или ты можешь просто запихнуть меня обратно в камеру и рискнуть, — бормочет он. — Признай это, я нужен тебе.

Я закатываю глаза, опуская руки по швам.

— Мне никто не нужен.

— Ты уверена в этом?

Я бросила на него сердитый взгляд.

Подходя ближе, Кэм протягивает руку, берет меня за подбородок и наклоняет мое лицо к своему.

— Послушай, я не обязан тебе нравиться, — говорит он своим глубоким, рокочущим голосом, глядя мне в глаза. — Ты можешь ненавидеть меня, мне все равно. Но ты же знаешь, что я могу помочь.

Я выдыхаю, отводя взгляд.

— Сомневаюсь, что другие пошли бы на это, — признаю я.

— Тогда заставь их выслушать, — бормочет он, возвращая мой взгляд к своим темным глазам. — Ты чертовски сильная, Эйвери. Ты никогда не позволяешь мне выиграть спор. Это сводит меня с ума, но если и есть какая-то ситуация, когда тебе следует применить это, то это сейчас. Позвольте мне помочь вам, ребята, выиграть это.

Непосредственная близость его тела и то, как он прижимает мою щеку к своей теплой мозолистой ладони, приводит в замешательство мой мозг. Его запах как чертов наркотик, его нежные прикосновения заставляют меня жаждать еще большего контакта. Мое сердцебиение учащается, когда он облизывает губы языком, взгляд опускается вниз по моим формам.

— Черт возьми, клянусь, я чувствую запах, когда ты возбуждена, — ворчит он.

Румянец смущения немедленно заливает мои щеки, и я в смущении отшатываюсь, стряхивая его руки.

— Если тебе нужно, чтобы я снова встал на колени, я к твоим услугам, — растягивает он слова, уголки его губ приподнимаются в легкой ухмылке.

— Пошел ты нахуй, — рычу я.

— Я тоже могу это сделать.

Я смотрю на него, внезапно теряя дар речи, в то время как моя грудь быстро поднимается и опускается от неровного дыхания. Честно говоря, я бы с удовольствием разрядила этот спор быстрым и грязным трахом, но сейчас определенно не время и не место. Фу, но то, как он смотрит на меня…

Он придвигается ближе, протягивая руку, чтобы снова взять мое лицо в ладони, искры танцуют между нашей кожей.

— Скажи мне, что тебе нужно, — хрипло произносит он, наклоняясь, пока его лицо не оказывается прямо над моим, и мы дышим одним воздухом.

Последние остатки моего самоконтроля улетучиваются в одно мгновение.

— Ты, — шепчу я.

Напряжение между нами натягивается, как резинка, и, прежде чем я успеваю моргнуть, его губы опускаются на мои.

Черт, он никогда раньше не целовал меня.

Мы трахались, мы обогнули все остальные базы, но каким-то образом нам всегда удавалось проскочить первыми. И этот поцелуй… это меняет все.

То, как он захватывает мой рот, является доминирующим и собственническим, плотским и заявляющим права. Это запускает цепную реакцию в моем мозгу, в результате которой я обвиваю руками его шею и зарываюсь ладонями в его волосы; приоткрываю губы и наклоняю голову, чтобы дать ему лучший доступ поглотить меня. Его руки скользят по моей пояснице, опускаются к ягодицам и сжимают. Затем они движутся ниже, обхватывая заднюю поверхность моих бедер, чтобы оторвать меня от земли.

Мои ноги раздвигаются, чтобы обвить его талию, мои соски твердеют под спортивным лифчиком, когда они царапают его упругую грудь. Наши языки сплетаются, его жесткая борода царапает мой подбородок, когда он разворачивается и несет меня к ближайшей стене, прижимая к ней спиной для опоры, когда начинает срывать с меня одежду.

Все это происходит в красивом, хаотичном размытом пятне. Наши поцелуи прерываются только для того, чтобы мы раздели друг друга, а затем он поднимает меня, чтобы я снова оседлала его талию, подводя толстый кончик своего члена к моему входу и проникая внутрь. Он проглатывает мой крик, опустошая меня своими губами и языком, когда начинает входить в меня жестко и быстро, растягивая и наполняя меня своим великолепным членом.

Да, все еще дикнотизированы. Без сожалений.

Его губы оставляют мои, чтобы спуститься вниз по моей шее, облизывая, посасывая и покусывая кожу. Когда он добирается до места соединения моей шеи и плеча, ощущения становятся невыносимыми — я вскрикиваю, и он закрывает мне рот рукой, чтобы заглушить звук, пульсация его бедер нарастает в темпе.

— Это то, что тебе нужно, — рычит он, проводя языком вверх по моей шее и прикусывая мочку уха. — Признай это.

Мои бедра дрожат, кольцо в животе сжимается все туже, когда трение его таза творит греховные вещи с моим пульсирующим клитором.

— Заткнись, — выдыхаю я.

— Нет, пока ты не кончишь со мной, Луна.

— Почему ты продолжаешь называть меня так? — спрашиваю я, тяжело дыша. — Теперь ты знаешь мое имя.

— Не знаю, — выдыхает он, хватая меня за бедра.

Кончики его пальцев впиваются в мою кожу, когда он грубо обращается с моим телом, побуждая меня отвечать на каждый его дикий выпад.