Порочная любовь

— Ищешь что-то?

Выйдя из зала, я громко хлопаю дверью, прежде чем поворачиваюсь лицом ко всем в баре.

— Где, бл*ть, Фиби? — я ору, оглядывая пространство перед собой.

Присутствующие обмениваются взглядами, а затем пожимают плечами. Блейк встает передо мной.

— Что ты имеешь в виду под где, бл*ть, Фиби?

Я запускаю руку в волосы и смотрю на него.

— Ранее, в зале заседаний, она впаривала мне некое дерьмо. Говоря о том, как хочет помочь, как может помочь вместе с Эбби. Я сказал ей отвалить и что этому не бывать. Теперь, ее здесь нет, как и Эбби.

— Она, черт побери… Бл*ть! Она бы это и сделала!

Я направляюсь к выходу из клуба.

— Куда ты? — позади меня кричит Блейк.

— Есть только один человек, который может сказать нам, где находятся девушки.

Когда я добираюсь до двери, слышу, как тишину нарушает голос Зейна.

— Эд. Иди сюда, брат, — его громкий шепот пропитан животными нотками. Чужеродный тон заставляет меня подойти к нему.

Обернувшись, вижу его держащего свой телефон, с проигрывающимся видео на экране. Я несколько раз моргаю, подхожу к нему и выхватываю гаджет из его рук.

То, что я вижу на экране, превращает меня в смертоносного человека.

Кали-Роуз

— Эд, если ты получил это видео, Алэйна в очень плохом состоянии, они делали…

Кулак летит в мое лицо на большой скорости, ударяя меня так сильно, что я падаю со стула и кричу в агонии.

— Заткнись, бл*ть! — толстый мужчина сжимает мои щеки и плюет мне в лицо. — Сядь, нах*й назад и сделай это снова.

— Нам следует оставить и эту часть на видео? — слышу я, как кто-то спрашивает за камерой.

— Ага. Все оставь. Пусть видят, как серьезно мы настроены.

Он поднимает меня и швыряет на стул. Сейчас, с подбитым глазом, из которого сочится кровь, я начинаю всхлипывать. Выгляжу как смерть и чувствую себя дерьмово, но все, что меня беспокоит — Алэйна.

— Еще раз, сука, и если ты снова облажаешься, в этот раз пальцы Джейсона будут не единственной вещью, которую тебе засунут в пи*ду!

Я протягиваю руку и сплевываю на землю, когда воспоминания того, что случилось, возвращаются ко мне с полной силой. С прилипшими к лицу волосами смотрю на камеру, кровь сочится из моей раны, заливая щеки, по которым текут слезы.

— У меня осталось сорок восемь часов до того, как Казимир отправит меня с тем, кто заплатит самую высокую цену. У тебя есть сорок восемь часов приехать сюда с двумя миллионами наличных и… А… нет! Нет, я не буду говорить этого. Нет! — кричу я. Толстяк хватает меня за горло и с такой силой сжимает, что мне кажется, будто мои глаза вот-вот выпрыгнут из орбит. Он смотрит на камеру и подмигивает, пока я задыхаюсь. Мужина начинает водить рукой вниз по переду моего платья, сует ее под лифчик и сжимает сосок так сильно, что я чувствую, как он наливается кровью. Я кричу в агонии, заставляя его отпустить меня и снова ударить по лицу; снова падаю со стула, и мой глаз горит еще больше. А мудак просто с улыбкой смотрит в камеру.

— Извините, что вам пришлось быть свидетелями всего этого, ребята, — говорит толстяк, а затем закуривает сигарету. — Она очень дерзкая малышка. Эйдан, ты все еще знаешь, как их выбирать. Хотя, должен сказать, что тугая маленькая киска Алэйна так же хороша, — он смеется, выпуская облако дыма. — Как и сказала эта сука — два миллиона наличными в течение сорока восьми часов. И Эйдан… кое-кто встретит тебя в контейнерном порту в Уэст-Бич.

Затем выключает камеру и поворачивается ко мне. Поднимает меня и выводит из комнаты. Я оглядываю помещение настолько, насколько это возможно, но не замечаю ничего необычного. Может быть, мы все еще в Уэст-Бич? Хотя, вряд ли. Мы достигаем двери комнаты, в которой они держат нас и он открывает ее, прежде чем толкает меня внутрь. Запах смерти ударяет мне в ноздри и меня сразу же начинает тошнить.

— Алэйна? — в панике кричу я. Вокруг снова темнота, мы вернулись к тому, что ничего нельзя увидеть. — Алэйна, черт побери. Ответь мне, пожалуйста?

Я слышу слабый хриплый кашель и бегу туда, откуда послышался звук. Встаю на колени и ощупываю кругом, находя ее лицо. Она лежит на спине. Я поднимаю ее голову и убираю волосы, прилипшие к лицу, игнорируя влажность, которую чувствую под пальцами.

Я начинаю плакать.

— Пожалуйста, оставайся со мной, Лэйн, пожалуйста.

Я целую ее в макушку и ложусь рядом, прислушиваясь к ее прерывистому дыханию. Начинаю петь песню «Nothing Else Matters» группы Metallica со слезами, скатывающимися по моим щекам, зная, что это ее свадебная песня.

Вытираю с лица слезы, когда заканчиваю песню и обхватываю ладонями ее щеки.

— Алэйна? — шепчу я.

— Я здесь, Кали, — выдает она тихо. Спасибо, Боже. — Это было так красиво, Кали. Спасибо тебе.

— Ш-ш-ш, не говори. Просто оставайся со мной, пожалуйста. Держись, — и мы обе засыпаем.

***

Открываю глаза и ощущаю что на том месте, где лежала Алэйна сейчас пусто.

— Алэйна? — отчаянно кричу я.

Не дожидаюсь ответа, и паника снова наполняет мое тело. Я притягиваю к груди колени и обнимаю их, затем кладу на них голову и начинаю раскачиваться.

— Пожалуйста, пожалуйста, Боже, сделай так, чтобы она была в порядке. Пожалуйста, — молюсь, когда слезы снова начинают наполнять мои глаза.

Остаюсь в таком положении бог знает как долго. С тех пор как мы оказались здесь, я потеряла счет времени. Здесь нет понятия времени, как, наверное, и в аду. Дверь открывается, и я вижу в проеме другую тень. Я немедленно встаю.

— Где Алэйна?

Человек смеется, и склоняет голову набок.

— Приятно, наконец, познакомиться с тобой, Кали. Ты знаешь, кто я такой? — мягко спрашивает.

— Понятия не имею, кто ты. Где Алэйна? — снова спрашиваю.

— Я Казимир Лев и я твой тесть.

***

Эд Никсон

— Бл*ть! — кричу я, бросая в сторону бара свою бутылку, отчего она разбивается, а весь алкоголь разливается на землю.

Я смотрю на Зейна, он тяжело дышит. Если кто-то завяжет с нами двумя — Зейном и мной — войну, мы можем уничтожить целую армию. Я падаю на пол и прижимаю руки к лицу.

— Они, черт побери, притронулись к ней. Они бл*ть, притронулись к ней! — реву я. — Она была моей. Только моей. Такая чистая и невинная и они бл*ть, притронулись к ней! — я срываю с себя футболку и прикрываю ею лицо, пытаясь взять под контроль дыхание и свое самообладание. Моя грудь вздымается, когда чувство чистой злобы берет надо мной верх. Я потерян во тьме полной и абсолютной ярости. — Они, черт побери, притронулись к моей девочке, — шепчу я в неверии.

Зейн направляется к двери, его лицо полностью лишено эмоций.