Порочная месть

— Я его беру. — заключаю под одобрительный взгляд консультанта.

***********

— Не знала, что ты любишь индийскую кухню, — с удивлением оглядываю вывеску Dalla Masala, когда Кейн помогает мне выйти из машины.

— Очевидно, я не настолько консервативен в еде, как ты могла предположить.

Он прижимает горячую ладонь к моей пояснице, и в позвоночнике мгновенно начинает искрить электричество, от чего я едва не запинаюсь глубоком ворсе дорожки ведущей у входа в ресторан.

— Не бойся спросить официанта о составе блюд. — комментирует Кейн, пока я растерянно разглядываю незнакомые названия в меню, которые вряд ли когда-нибудь смогу произнести вслух. — Это входит в его обязанности. Или же я могу сделать заказ за тебя.

Я быстро мотаю головой и с надеждой смотрю на смуглого парня, одетого в национальную индийскую одежду.

— Не поможете мне с выбором? Я бы хотела легкий салат и рыбу, но только без специй, потому что не слишком люблю острое.

Официант называет несколько блюда, без запинки перечисляя их состав, и я решаю остановить свой выбор на овощном салате с грибами шиитаке и рыбных шашлычках в тикковой приправе. Кейн следом за мной перечисляет несколько труднопроизносимых названий, после чего официант исчезает и через пару минут возвращается с двумя бокалами и бутылкой вина.

— Мы что-то празднуем?

— Пятничный вечер. — просто отвечает Кейн, и я вдруг замечаю, что он выглядят уставшим. Под глазами залегли небольшие тени, а даже пара горизонтальных морщин на лбу будто бы стали глубже. Меня вновь затапливает уже знакомое чувство: желание быть частью его жизни, чтобы иметь возможность о нем заботиться. Пока я хожу на йогу и посещаю сеансы дорогостоящего психотерапевта на Манхеттене, он несет ответственность перед сотнями людьми за обеспечение их рабочими местами и решает проблемы, одной из которых является мой родной брат.

— Могу я спросить.. почему ты заменил мой завтрак? — до конца не уверенная в том, что он знает о чем идет речь, уточняю: — Теперь вместо панкейков мне подают яйца и бекон.

— С понедельника это прекратится. Тебе нужно было восстановить силы, а тесто с ягодами вряд ли для этого подходит.

Я быстро опускаю глаза и делаю глоток вина, чтобы скрыть легкое замешательство и вспышку радости. Значит, это вовсе не попытка снова указать мне мое место. Он и, правда, заботится обо мне.

Мне внезапно становится так легко и хорошо, что я начинаю улыбаться, а выпитое вино придает мне заряд смелости.

— Расскажи, как тебе удалось открыть свое дело, Кейн? Многим и двух жизней не хватит, чтобы достичь того, чего добился ты без всякой поддержки.

Кейн отпивает вино и, вернув бокал на стол, фокусируется на мне глазами.

— В каком-то смысле мне повезло. На одном из мероприятий меня познакомили с Тайроном Дауни, который, узнав о моих планах о покупке завода, поспособствовал тому, чтобы банк выдал мне ссуду. Без его помощи все было бы гораздо сложнее.

Так значит теплое отношение Кейна к отцу Алексы мне не привиделось, и он действительно ему благодарен. Еще один аргумент в пользу того, что они с Алексой могли бы стать прекрасной парой, нашептывает внутренний голос, но я приказываю ему замолчать.

— Но ведь дело ведь не только в удаче.

— Разумеется, нет. — с легкой усмешкой говорит Кейн, крутя в пальцах ножку бокала. — Я слишком много работаю, чтобы списать свой успех на простое везение.

Дождавшись, пока официант расставит перед нами тарелки с едой и уйдет, тихо произношу:

— Уверена, родители гордятся тобой, Кейн.

На это замечание он равнодушно пожимает плечами и, взяв в руки приборы, устремляет взгляд в тарелку.

— Возможно, но это никогда не было моей целью.

— Ты не слишком близок с ними?

— Нет. Так уж повелось с детства. Я никогда не был близок со своими родителями, и не думаю, что когда-либо их любил. Я не был в Индиане пять лет, и за все это время ни разу не испытал ни ностальгии по дому, ни желания увидеть их снова. Думаю, это у нас с матерью и отцом это чувство взаимно.

— Я думала, что любовь детей к родителям и, наоборот, — нечто само собой разумеющееся.

— Очевидно, что это не так. — без тени сожаления произносит Кейн, и прищурив глаза, смотрит на меня. — И снова это выражение на твоем лице.

Подавив мимолетное желание ощупать себя, я вопросительно поднимаю брови и уточняю:

— Какое?

— Словно ты ищешь повод меня оправдать.

— На этот раз ты ошибся, Кейн. — удерживаю его взгляд и отрицательно мотаю головой. — Я не считаю, что нелюбовь к родителям — преступление с твоей стороны. Значит, у тебя есть на то повод.

Кейн продолжает пристально на меня смотреть, что в конце-концов я не выдерживаю и опускаю глаза в тарелку. В мыслях творится трепетная неразбериха, а пальцы немного дрожат, когда я пытаюсь насадить на вилку кусочек томата. Еще ни разу мы не разговаривали настолько… на равных.

— Я так и не поблагодарила тебя за то, что ты записал меня к доктору Эшби. — говорю, когда мы выходим из ресторана. — Я знаю, что попасть к ней непросто, и Карен действительно мне помогает.

— Тебя записала моя секретарша, не я.

Такой ответ Кейна не становится для меня неожиданностью, но я пребываю в слишком хорошем расположении духа, чтобы сбить меня с курса.

— Но это ведь ты дал ей распоряжение отправить меня к лучшему специалисту на Манхэттене?

Кейн ничего не отвечает и поворачивает голову к застывшему возле пассажирской двери Рупперту, и меня посещает неожиданная мысль, что так он, возможно, пытается спрятать улыбку.

— Знаешь, Карен дает мне задания на дом. — говорю по дороге домой, и убедившись, что внимание Кейна сосредоточено на мне, с воодушевлением продолжаю: — Например, записывать все свои самые сокровенные желания на листке и каждый день их визуализировать.

— И к чему это должно привести?

— Что они исполнятся, конечно.

— Много накопилось?

Я вспоминаю все те странности, которые я в течение двух дней выводила на бумаге, и не удерживаюсь от смешка.