Порочная жизнь настоящего героя

– Мне нужно знать, сколько это стоит. В целях безопасности, разумеется. Я знаю, что не должна носить их с собой так небрежно, но мне хотелось узнать их стоимость.

– Конечно. – Леди всегда продавали свои драгоценности, и всегда предлагали то или иное объяснение; сливки общества никогда не хотели признавать, что живут не по средствам. Клерк старался держаться вежливо, пока прикладывал к глазу ювелирную лупу и подносил поближе ожерелье. А затем серьги и браслет.

– Думаю, что вы можете носить эти вещи куда угодно, мисс. Они стоят менее десяти фунтов.

– Десять фунтов! – воскликнула она, а затем понизила голос. – Десять фунтов?

– Это отлично выполненные фальшивки. Приятный дизайн, красивая оправа, но при всем том, это – стекло.

– Стекло?

– О да. – Клерк взял нитку бриллиантов из футляра позади него, ожерелье, у которого камни были почти такого же размера. – Видите, как они отличаются по глубине, прозрачности и блеску? Взгляните. – Он взял небольшого размера стекло, отложенное в сторону как раз для таких целей, чтобы провести линию одним из настоящих бриллиантов. Затем он попытался сделать то же самое одним из камней Кори, из браслета. Камень – кусочек стекла – треснул.

Точно так же треснуло что-то и внутри Кори.

– Мисс? Вам нехорошо? Мне принести вам стакан воды? Позвать вашу горничную? Вас ждет экипаж?

– Нет. Нет, со мной будет все в порядке. Это, гм, неожиданность, вот и все. Я… я полагаю, мой отец подумал, что настоящие камни слишком ценны, чтобы рисковать ими в Лондоне. После всех этих историй о кражах, знаете ли.

– Я всегда говорю, что лучше быть осторожными с фамильными драгоценностями. Никогда не знаешь, когда грабитель вломится в ваш дом в эти дни.

– Звучит пугающе, не так ли? – Но еще хуже знать, что вором оказался твой отец. Как она сможет признаться в этом кому-нибудь? И так уже достаточно неловко, что Стамфилды знают, что он ухаживает за Альбертой Ривендейл, словно влюбленный кавалер. Вся округа смеется за его спиной. Было оскорбительно знать, что арендаторы боятся отца из-за дурного характера, торговцы недолюбливают его за скупость, а местное общество больше не приглашает его на приемы из-за мерзкого поведения в пьяном виде. Но это? Это было уже за пределами унижения. Теперь она чувствовала, что ей стыдно.

Ее собственный отец так мало заботился о Кори, что украл у нее драгоценности. Она задумалась о том, когда он заказал копию, и продал он оригиналы или хранил их где-то.

Девушка подумала и о том, что ей теперь следует делать, раз у нее нет денег, на которые рассчитывать в случае нужды.

– Мисс, вы нашли подарок для леди Коры? Здесь есть прелестная брошь, которая может ей подойти для нового тюрбана.

– Нет, слишком большой выбор. Я не могу решить. Мы вернемся в другой день.

Она поблагодарила клерка, который потихоньку положил подделки обратно в мешочек. Девушка сунула мешочек обратно в ридикюль, притворившись, что ищет носовой платок.

– Похоже, я тоже подхватила простуду, из-за которой мисс Стамфилд чихала прошлым вечером. Нам нужно вернуться домой.

Она выглядела такой бледной, что никто не стал оспаривать ее решение остаться дома этим днем и отдохнуть.

То есть никто, за исключением Дэниела. Он беспокоился. Его мать и сестра уехали наносить визиты и тратить еще больше его денег на безделушки, но ему не нравилась бледность Кори. Сначала этот румянец утром; теперь лицо у нее стало мертвенно-бледным. Он сказал себе, что не сможет отделаться от мисс Эббот, если она окажется болезненной. Вот почему он так беспокоился.

Возможно, следует позвать врача? Дэниел забыл, что не доверял всем лицам этой профессии и почти послал лакея найти одного из них. Затем он решил, что кто-то должен узнать, не нужно ли Кори что-то еще, кроме отдыха днем, и какого дьявола мать уехала, когда нет ничего важнее, чем здоровье ее гостьи?

Он тихо постучал в дверь мисс Эббот на тот случай, если она спит.

Дверь немедленно открылась. На ней все еще было утреннее зеленое платье, но волосы были распущены и струились вниз по ее плечам. Дэниел не осознавал, насколько они длинны, эти каштановые, пронизанные солнцем пряди, какие они гладкие и мягкие на вид. Как ему хотелось пропустить их сквозь пальцы.

– Что вам нужно?

– А, чтобы узнать, все ли с вами в порядке.

– Нет, со мной не все в порядке. Я бедная.

– Вы имеете в виду, что вам плохо? Мне нужно послать за врачом?

– Нет, я имею в виду «бедная» в смысле «без гроша», то, что у меня не будет средств содержать себя, если я не смогу найти себе мужа или оплачиваемую работу. Бедная, потому что мои бриллианты оказались сделанными из стекла. Вы знали об этом?

Дэниелу не хотелось вести эту беседу в коридоре, где ее могут подслушать проходящие мимо слуги.

– Могу я войти?

– Я не настолько бедна, чтобы принимать от вас карт-бланш.

– Господи, я же не предлагаю… То есть вы правы. С моей стороны будет неправильно зайти в вашу спальню. Я, хм…

– Вы знали?

Он заколебался. Она возненавидит его из-за правды. А ото лжи у него будет крапивница.

– Откуда я мог знать? Я же не ювелир.

– Но вы подозревали, не так ли?

Это ему пришлось признать.

– И ничего мне не сказали.

– Я не видел причин для этого. Эти побрякушки выглядят красивыми, и только эксперт может отличить их от настоящих, особенно вечером, в театре. Вы же знаете.

Кори стиснула кулаки.

– Да, теперь я знаю. Я спросила у ювелира, у кого-то, кто не стал бы мне лгать.

Дэниел стоял на своем в дверном проеме.

– Я никогда не лгал. Я никогда не говорил, настоящие они или нет. И это не имеет значения.

– Для меня – имеет.

Она захлопнула дверь перед его носом.

Глава 18

Горничная закричала и уронила узел с простынями. Прибежал лакей, запнулся о простыни и врезался в Добсона, который пришел увидеть, что за порыв ветра, – или, горе ему, слуга – осмелился с такой силой закрывать двери, что можно разбудить отдыхающую мисс Эббот – или мертвого.

– Она не хочет видеть доктора, – сказал им Дэниел. Он перешагнул через простыни, помог лакею подняться на ноги, поправил напудренный парик Добсона и ушел.

Мисс Эббот не покидала своей комнаты до обеда, когда появилась уже в обычном для себя состоянии, в розовом шелком платье с высокой талией. На шее у нее были жемчуга, а в зачесанных наверх волосах – шелковые розы. Она беседовала с леди Корой о дневных визитах. Говорила о предстоящем вечере. Но не разговаривала с Дэниелом.