Порочное обещание

Только после того, как мы уходим с радостными криками, аплодисментами и громкими шутками, а в нашей комнате за нами плотно закрывается дверь, Лука поворачивается ко мне с таким выражением лица, как будто кто-то только что прошел по его могиле.

— Нам нужно поговорить, — тихо говорит он. Он тяжело опускается на ближайший стул, теребит галстук, и я вижу, что он немного пьян.

Мое сердце подпрыгивает в груди, горло сжимается. Ничто в его тоне не говорит о том, что это что-то хорошее, и я сдерживаю свое разочарование. Я думала, что свадьба сегодня означает, что все будет хорошо, я хочу огрызнуться, но я этого не делаю. На этот раз Лука не выглядит холодным, или раздражительным, или воинственным. Он просто выглядит измученным.

Пока я стою там, ожидая, что он скажет что-нибудь еще, я вижу, как его взгляд скользит по мне, от моего лица вниз по платью до пола и обратно. Однако в этом нет ничего холодного или оценивающего, равно как и нет того горячего желания, которое я видела там раньше, желания обладать мной, заставить меня подчиниться ему.

— Ты прекрасно выглядишь, — мягко говорит он, и все, что я могу сделать, это стоять там, потеряв дар речи.

Это не тот Лука, которого я знаю.

— Что происходит? — Спрашиваю я, мой голос немного дрожит. — Есть какая-то проблема? Что-то пошло не так?

— Это Росси, — говорит Лука, наклоняясь вперед.

— Что насчет него? — Я стараюсь говорить нейтральным тоном, даже когда мое сердце начинает учащенно биться. Я чувствую это старое знакомое ощущение, это предупреждение об опасности, и это все, что я могу сделать, чтобы не выбежать из гостиничного номера. Но что бы Лука ни собирался мне сказать, что бы ни должно было произойти, есть одна вещь, в которой я уверена.

Я не смогу избежать этого. Я вижу это по его лицу.

— Он знает, что ты девственница, — осторожно говорит Лука. — Я не знаю, как он узнал, но…

Я чувствую, как моя кровь превращается в лед. На секунду я не могу дышать, комната кружится вокруг меня. Я вспоминаю разговор, который у нас был с ним на танцполе, и внезапно все обретает смысл.

— Это моя вина, — шепчу я. — Я не знала, что он не был в курсе…

Лука мгновенно вскакивает на ноги и направляется ко мне.

— Что случилось? — Резко спрашивает он. Его пристальный взгляд встречается с моим, яркий и напряженный, и я внезапно чувствую себя очень маленькой под ним.

— Он спросил меня, нервничаю ли я. — Я делаю паузу, покусывая нижнюю губу. — Я не была уверена, что он имеет в виду, и он сказал “брачная ночь”… он поинтересовался, беспокоюсь ли я о первом разе.

— Ты сказала ему, что я согласился не прикасаться к тебе? — Голос Луки повышается, становится глубоким и громоподобным. — Что, черт возьми, ты сказала, София?

Я отступаю назад.

— Нет! Мне показалось странным, что он спрашивает меня о сексе с тобой. Я просто сказала, что на самом деле не нервничаю, что я уверена, что ты знаешь, что делать, и что ты поможешь мне пройти через это. А потом он просто кивнул, как будто я ответила за него на какой-то вопрос, и передал меня другому гостю, который хотел потанцевать. Мне это показалось странным, но…

Воспоминание о моем танце с Доном Росси возвращается ко мне, о том, как он смотрел на меня сверху вниз с той очаровательной улыбкой на лице, как его глаза скользили по мне, словно оценивая. То, как он небрежно спросил:

— Ты нервничаешь, малышка? За свою первую ночь с таким мужчиной, как Лука?

Я, конечно, сказала нет, что я совсем не нервничаю.

— Это должно быть то, чего стоит ждать с нетерпением, верно? — Весело сказала я. — В первый раз со своим мужем? — И он понимающе улыбнулся, как будто я только что рассказала ему что-то, что его интересовало.

Что, конечно, теперь я знаю, у меня было.

Я смотрю на Луку, сцепляя руки вместе, чтобы они не дрожали.

— Что происходит? — Спросила я.

Его челюсть плотно сжимается, мышцы там работают, и я вижу, как он сохраняет самообладание. От страха у меня почти кружится голова, потому что я могу сказать, что это нечто большее, чем просто его раздражение или злость на меня. Что-то очень, очень не так.

— Я солгал ради тебя, — выпаливает он, нависая надо мной. — Ты знаешь что-нибудь о брачных обычаях мафиозных семей, София?

— Нет, — шепчу я. — Мне никогда не было необходимости, я…

— Обычай, — резко говорит он, подчеркивая каждое слово, — заключается в том, что родители жениха и невесты, подружка невесты и шафер поднимаются в спальню на следующее утро, чтобы убедиться, что брак заключен. Это традиция, доказать, что брак настоящий и законный, и что жених лишил невесту девственности. Это старо, — добавляет он, видя выражение моего лица, — но это обычай. И поскольку ты настаивала, чтобы я не прикасался к тебе в качестве условия нашего брака, что ж, ты можешь видеть, как это поставило меня в трудное положение.

— Ты должен был сказать мне, — шепчу я. Я чувствую, что не могу дышать.

— Ты права, — признает он, и я чувствую, как мои глаза расширяются просто от шока от этого признания. — Но по моему опыту, чем больше людей знают, что ты солгал, тем быстрее эта ложь раскроется.

— И что теперь? — Я обхватываю себя руками, мягкое кружево платья трется о мою кожу. — Что происходит?

Лука смотрит на меня сверху вниз на мгновение, и между нами затягивается тишина.

— Мы должны переспать сегодня вечером, — говорит он наконец.

Я смотрю на него, потеряв дар речи. Моя первая, немедленная мысль, что он лжет мне, чтобы затащить меня в постель. Но, глядя в его глаза, я вижу, что это не так. Я видела голод в его глазах, и желание, и похоть. Я видела, как он смотрит на меня, когда хочет заставить меня умолять его, когда он хочет, чтобы я подчинилась его воле. Это не то. Он выглядит почти побежденным, как человек, которого загнали в угол и у которого нет выхода. На самом деле я не уверена, что хуже. Я не хотела, чтобы Лука принуждал меня, но я также не хочу, чтобы мой первый и, возможно, единственный опыт в постели был с ним, ведущим себя как мужчина, которого ведут на казнь.

— Что произойдет, если я скажу нет? — Выпаливаю я. Это единственное, что я могу придумать, чтобы сказать.

— Тогда мы оба мертвы, — устало говорит Лука. — Росси не допустит ни малейшего шанса на то, что брак может быть аннулирован, каким бы незначительным он ни был. И если он думает, что моя преданность тебе перевешивает мою преданность ему, он и этого не потерпит. Если каким-то образом я это переживу, то не со всеми частями моего тела или моим положением в целости.

Он говорит это так бесцветно, как будто говорит мне, что небо голубое или что сейчас весна. Я, с другой стороны, в ужасе отшатываюсь.