Порочного царства бог

— Ну что, так лучше? — через некоторое время спросил Кавендиш.

— Гораздо. Спасибо вам. Я уже готов поверить, что Чаттерлей нас и правда разыграла…

— Иди сюда, — парень раскрыл объятие, и я юркнула в него, с наслаждением привалившись к его теплому боку. Теперь мне и правда нечего бояться.

— Знаешь, одна деталь меня и самого удивила… — задумчиво сказал Клифф. — Когда она прикоснулась ко мне, ее руки были ледяными. Холодными настолько, будто она целых пять минут продержала их в ведре со льдом, хотя, целуя их при встрече, я такого не заметил…

— Зачем вы мне это рассказываете?! — воскликнула я, подскакивая, но маркиз тут же снова привлек меня к себе, кладя мне руку под голову и устраиваясь поудобнее.

— А, не обращай внимания. Я же должен что-то говорить, чтобы не… Не уснуть быстрее тебя.

Лежать в обнимку с трезвым Кавендишем оказалось приятнее, чем с мертвецки пьяным, и куда волнительнее. Мне против воли вспоминалась наша самая первая ночь вместе — та, когда он видел во мне женщину, а не мужчину. Единственная ночь, когда я была ему привлекательна и интересна (пусть лишь как мимолетная цель), и когда он был куда более активен и энергичен… Ох, не стоит думать об этом сейчас! Дыхание сбивалось, я изо всех сил сдерживала дрожь, но она побеждала, заставляя меня мелко трястись в руках своего соблазнителя.

Благо, у меня было объяснение столь нервному состоянию: свеча наконец догорела. Фитилек утонул в лужице расплавленного воска, и комната немедленно погрузилась во тьму.

Да уж, заявись сейчас дух ирландки и найди меня, разомлевшую и изнемогшую, так близко от Кавендиша, мне точно не поздоровиться… Но что же теперь делать, как поступить? С каждым днем мне все сложнее было и дальше притворяться парнем рядом с ним. Из недр моего естества наружу прорывалась женщина: тоскующая, нежная, любящая…

Так может, признаться ему?.. Вот прямо сейчас. Рассказать о своей незаживающей обиде, самой попросить прощения за обман? А там уж будь, что будет…

— А что вы думаете по поводу… ну… предупреждения Чаттерлей? — начала я издалека, перебирая пальцами одеяло и украдкой вдыхая возбуждающе-терпкий запах мужского парфюма.

Клиффу потребовалось некоторое время, чтобы понять, о чем я толкую.

— Об обманывающем меня враге? Да ну, бред. А если и нет — какая разница?.. У меня хватает недоброжелателей. Я успел многим перейти дорогу… И вранья тоже хватает — в бизнесе по-другому невозможно. Я спокойно отношусь ко лжи… — Клифф запнулся. — К любой лжи, кроме женской. С некоторых пор не переношу, когда женщины врут мне — особенно те, которые… Да ты вроде уже осведомлен о той странице моей биографии, — натянуто рассмеялся он.

— То есть, если бы вы узнали, что близкая женщина вас обманывала…

— Я бы не простил ее, никогда, — ладонь на моем плече сжалась, но почти сразу же снова расслабилась. — Но это все ерунда. Куртизанки меня не обманывают — им просто нет смысла врать. А ты, Малек — мужчина, к тому же необыкновенно честный. Твои слова резки, зато правдивы… И я очень ценю это, — Клифф обнял меня крепче, прижавшись подбородком к моему затылку.

— Угу… — через силу выдавила я, чувствуя, как тяжесть наполняет мое сердце. Она опустилась к животу, расползлась по руками и ногам, превращая меня в каменного голема…

— Ну, ты чего?.. — он уловил напряженность моего тела и слегка встряхнул. — Все еще боишься страшной О'Коннор?

Я кивнула. Хотя теперь я боялась другого — что мой обман раскроется, и Кавендиш снова вычеркнет меня из своей жизни. На этот раз навсегда…

— Не бойся, она не придет, — сказал Клифф и на время замолчал. Потом покачал головой и глубоко вздохнул, будто решившись на что-то важное. — Помнишь прошлую ночь?..

Еще бы я ее не помнила. Каждая ночь и каждый день рядом с ним — один незабываемей другого.

— Кладбище, — сказал Кавендиш. — Белая могила на поляне, букет цветов… В общем, ее там нет — моей невесты.

И он рассказал мне.

15. Клифф

Любовные терзания и кое-что еще

И я рассказал ему.

Правду, такую неприглядную, болезненную и кровавую. Ничего не скрывая и не приукрашивая. Не обеляя себя и не оправдывая других участников развернувшейся драмы.

Как я ввязался в борьбу за сердце прекрасной принцессы, которая по праву была моей, и как оглушительно проиграл. Простому конюху… Ну ладно, не конюху, а жокею, что в глазах моего окружения практически одно и то же.

Как устроил отчаянную оргию в борделе накануне свадьбы. Напился портвейна и накурился опиума, чтобы приглушить рвущую сердце боль, достал пистолет и открыл стрельбу… Серьезно ранил жокея, лишь по счастливой случайности не попал в Марс… Вместо нее попал в ее кузена, в последний момент кинувшегося наперерез пуле.

О'Брайан умер на месте. Глупая и случайная смерть. Да, мелкий пакостник заслуживал наказания, но не столь фатального.

А вот жокей, как ни странно, выжил. Почему-то ему судьба дала второй шанс. Также, как и мне. Адам Брукс теперь обитает в Америке. Обитает вместе с НЕЙ, если верить моему человеку, присматриваюшему за ними там, на другом континенте. И у них все куда более, чем прилично: лошади, дети, счастье аж до поросячьего визга…

Когда Марс сбежала, отец отрекся от нее и объявил мертвой, а я… Я просто поддерживал сложившийся обман, дабы не порочить имя бывшей возлюбленной и пресечь грязные сплетни, обязательно наплодившиеся бы, всплыви правда наружу. И хранил память о ней: не светлую, а ту которую она заслуживала. Вспоминал каждый день, словно свое личное проклятие… Лишь в последние дни начал забывать, и все благодаря Малькольму.

Но об исцеляющем воздействии Лукаса я как раз таки умолчал.

Малек так заслушался, что даже перестал сжиматься и дрожать от страха. Еще бы — жизнь порой подкидывает сюжеты куда более захватывающие, чем мистические байки леди Чаттерлей.

— То есть вы не только посадили свою невесту с любовником на корабль… Но еще и снабдили их деньгами на первое время?.. — глухо спросил Лукас в конце. И как-то подозрительно шмыгнул носом.

— Да. Только не вздумай снова плакать, Малек! Это всего лишь деньги… "Но деньги — пыль, и богатство — вздор…", помнишь?

— Помню, лорд…

И парень трогательно уткнулся носом мне в подмышку и вскоре уснул. Такое доверие… Призрака побоялся, а спать в одной кровати с самым отпетым развратником Лондона — нет?

Вот и как его понять? Как тронуть после такого? А ведь тронуть хотелось…

Особенно теперь, когда он так расслабленно спал у меня под боком. Мягкий, податливый, теплый… Нежный комочек с бархатной кожей и шелковистыми кудрями. А запах-то какой от них, запах! Он сам собой проникал в мозг и заставлял кровь бушевать в жилах. Я чувствовал себя котом, которому подсунули мышь прямо под нос — такую сладкую, аппетитную — и настрого запретили вонзать в нее зубы…

Ох, похоже, спать мне сегодня не суждено!