Порочный клуб. Измена

— Ш-ш-ш-ш, — стал успокаивать он, приглаживая ее волосы. — Тише, девочка моя. Тише. Он больше не посмеет. Я обещаю.

Жанна всхлипнула и утерла рукой лицо. Заставила себя выровнять дыхание. Забота Макса грела душу, но она хорошо помнила, каких трудов ему стоило противостоять своему психопатическому папаше в клубе. Вряд ли он был мене жестким дома.

Ее душило желание заорать, упрекнуть Макса в слабости перед опекуном. Но это было бы низко и жестко. Кто она такая, чтобы судить его? Ее семья был бедной, но родители любили ее, не кошмарили и даже помогли выучиться, ни разу не упрекнув в том, что она сидела на их шее, пока получала образование. Что творилось в доме, где вырос Макс, она могла только гадать.

— С тобой он тоже груб? — спросила она вместо уколов.

Макс выпустил ее. Отклонился назад и откинул голову на кафель.

— По-разному бывало, — тихо заговорил он, глядя в потолок. — Его бесило, когда я был хорошим парнем. Моему опекуну казалось это слабостью. Ему все кажется слабостью, кроме диктатуры. Он был против того, чтобы я завел семью. Не хотел отпускать меня из клиники. Я пару раз порывался уйти, — пояснил Макс, опустив наконец голову и посмотрев на Жанну. — Своих детей у него нет, так он решил, что я его сын и нужно непременно сделать из меня свою копию, — горько усмехнулся он.

Жанна закусила губу. Хотелось как-то подбодрить Макса. Но что она могла сказать? Что ей жаль? Это не изменило бы его детства, которое прошло под прессингом тирана и извращенца.

— Я не так давно съехал от него в съемную квартиру, — продолжал откровенничать Макс.

— В ту квартиру, где мы с тобой встречались? — спросила Жанна.

— Да, — улыбнулся он, как будто вспоминая их прошлое. — Я снял ее, чтобы было куда водить тебя, — сделал он акцент на последнем слове.

— Только не говори, что раньше тебе некого было водить к себе? — попыталась пошутить Жанна.

— Некого, — неожиданно серьезно жахнул Макс. — А кого бы я водил? Случайных девчонок, которые мелькали будто солнечные блики — изредка и недолго? У меня никого не было до тебя, Жанна. Никого постоянного, — пояснил он.

Девушка ощутила вдруг, как по ее телу волнами пошла судорога. Источником было сердце, тот самый несчастный орган, который за последний месяц неизвестно как справился с чудовищной нагрузкой. Она смотрела на Макса широко раскрытыми глазами, а он продолжал свой монолог.

— Я влюбился, Жанна. Сильно. С первого взгляда, — приглушенно проговорил Макс. — И это взбесило моего опекуна, — добавил он трагично, а потом закатил глаза. — О-о-о, как он ликовал, когда между нами случилась размолвка. Я только потом узнал, что именно он подослал ко мне эту…

Макс стиснул кулаки и вдарил по кафелю. Отдышался, прикусил щеку и продолжил исповедь.

— Амир видел, что я сам не свой из-за ссоры с тобой и потащил меня в этот клуб. Думал я развеюсь. Ха, — покачал головой парень. — Но судьба и там свела нас весте. И теперь я убежден, что это не просто так! — порывисто закончил Макс и, схватив Жанну за руки, хотел выпалить что-то еще, но она его остановила.

Жанна должна была расставить все точки над «и», хоть это и было больно.

— Почему же ты тогда отталкивал меня, Макс? — спросила она, заглядывая ему в глаза. — Почему делал вид, что между нами ничего не было?

Он снова закусил щеку, пожевал ее.

— Мне казалось, что если что-то и было, то только с моей стороны. Я был слепцом. Думал, ты просто красивая избалованная вниманием парней девчонка, которая пользуется мной. Не мог поверить в то, что ты ответишь на мои чувства. Я… — он запнулся. — Я и сейчас не верю. Но теперь я хотя бы знаю, что ты меня хочешь, — улыбнулся он наконец, и в его глазах сверкнули молнии. — Ты ведь хочешь? — переходя на сладострастный шепот, спросил он, явно приглашая ее к игре.

Руки Макса овили талию Жанны, притянули в себе, а губы стали щекотать ее кожу. Он едва касался шеи и плеч, а Жанна уже вся дрожала, млея в его объятьях.

— Хочу, — призналась она, овивая его руками. — И не только твое тело, Маскс. Я сердце твое хочу.

— Тогда бери, — прохрипел он в ее губы. — Только прошу, не разбей. Ты сделала его слишком хрупким.

— М-м-м, — простонала Жанна, когда Макс посадил ее на раковину и, разведя ноги, занял меду ними все пространство.

Он вошел медленно, так медленно, что Жанна ощутила это скольжение как, проникновение вора. Так оно и было, Макс буквально прокрадывался в нее всей своей сутью. Занимал все значимые пункты ее тела и души, отвоевывал пространство разума и желаний. Этот сластолюбивый выдумщик похищал сейчас ее сердце и волю, а Жанна была этому рада.

Она уткнулась головой в его грудь и стала осторожно двигаться ему навстречу. Его ласка была томной. Такой неги Жанна еще некогда не испытывала. Даже когда под ней треснула раковина и накренилась, она не обратила на это никакого внимания. Макс поднял ее и продолжил ласкать своим достоинством, держа на вису. Именно ласкать. Его руки дрожали, но он пытался быть осторожным. Хотел показать любимой, как сильно его намерение быть для нее лучшим, чутким, внимательным. Этим соитием он признавался ей в любви. Не пользовал или брал, а ублажал как королеву своего сердца, голубил, и Жанна неожиданно растрогалась так, что увлажнила ресницы.

— Это от радости, — задыхаясь прошептала она, когда Макс заметил ее слезы и нахмурился.

Он впился в ее губы и поцеловал, так пылко, что Жанну залихорадило. Они прижалась к нему животом, стала тереться о тугой пресс.

— Боже, Жанна, я сейчас кончу, — застонал Макс.

— М-м-м-м… Я тож-же-е, — запрокидывая назад голову, закричал Жанна.

Глава 46. Сожжем мосты

Жанна бегала по квартире в одном чулке, и бюстгальтере, в панике хватаясь то за за платье, то за расческу.

— Меня распнут на капельнице или того хуже уволят! — голосила она.

На часах было восемь. Она уже должна была ехать в общественной тарантайке в сторону клиники. Но Макс внес разнообразие в ее утро, и теперь она не успевала собраться.

— Не суетись так, Жанна, — посмеивался он, неторопливо натягивая штаны и накидывая куртку прямо на голое тело.

Рубашку он свою вчера изорвал, и потому вынужден был идти так. Но Макса не портило даже это, он выглядел чертовски сексуальным.

— Да как не суетиться? — отмахивалась Жанна, стараясь не залипать на его голом торсе. — Я не гениальный анестезиолог — меня не будут прощать за оплошности.

— И не надо? Тебе вообще не надо возвращаться в эту клинику.

Он подошел к Жанне забрал у нее расческу и, отшвырнув ее, посмотрел в растерянные глаза девушки.

— Тебе вообще не придется работать, если ты… Если согласишься стать моей, — Макс заметно напрягся, даже задрожал. Но сглотнув, продолжил, — если согласишься стать моей женой.