Порочный сексуальный святой

он провел пальцами по всей длине члена, медленно поглаживая твердую плоть. Она наблюдала за происходящим со смешанным чувством восхищения и дикого возбуждения. Капля спермы просочилась из кончика, и он провел подушечкой большого пальца по чувствительной головке, покрывая палец липкой жидкостью.

Любопытствуя, как далеко она готова зайти и насколько предприимчивой она будет, он приблизил увлажнившийся палец к ее рту, чтобы она могла попробовать его на вкус.

— Ты знаешь, чего я хочу, не так ли, милая?

Она не колеблясь сомкнула губы вокруг пальца, ее язык обхватил палец, а зубы задели его костяшки, когда она ответила действиями, а не словами.

О да, она точно знала, что творилось у него в голове.

Он убрал большой палец из ее теплого, влажного рта, уже представляя, как заполняет его своим пульсирующим членом.

— Скажи мне, что я хочу, чтобы ты сделала своим нежным, горячим ртом, — попросил он низким, грубым голосом.

Соблазнительный румянец предвкушения залил ее щеки.

— Ты хочешь, чтобы я отсосала тебе.

Услышав, как его сладкий Кексик произносит эти грязные слова, его похоть усилилась еще больше.

— Да, черт возьми. Я умираю от желания почувствовать, как твои губы скользят по моему члену. Я фантазировал об этом и дрочил в душе с этими образами в голове. — Много раз.

— Тогда позволь мне, — умоляла она, задыхаясь. — Прошу.

Он обмотал длинные пряди ее волос вокруг своего кулака, так крепко и надежно, что у нее не осталось сомнений, кто одержит верх. Что ее рот принадлежит ему и он может делать с ним все, что пожелает.

Он подтолкнул ее голову вперед, просунул член между ее приоткрытых губ и не останавливался, пока чувствительная головка не уперлась ей в горло. Она не отпрянула. Не оттолкнула его. Вместо этого ее ресницы затрепетали, и она застонала, звук вибрировал вдоль его члена и сжимал его яйца.

Иисус, гребаный, Христос. Его тело тряслось, будто ему впервые делали минет, и ему потребовалась каждая капля силы воли, чтобы не упереться бедрами и не трахнуть ее идеальный рот сильнее, глубже. Как бы то ни было, окруженный всем этим шелковистым жаром и чувствуя, как она втягивает его член, он подозревал, что ему хватит всего нескольких выпадов.

Она снова опустилась на него, ее жадные, голодные губы и язык сеяли хаос с последним подобием его контроля и подталкивали ближе к оргазму. Царапанье ее ногтей по его изгибающемуся животу добавило эротических ощущений, нахлынувших на него, и когда она подняла ресницы и посмотрела на него затуманенными от страсти глазами, сказавшие ему, как сильно ей нравиться сосать его член, с ним было покончено.

Учащенно дыша и чувствуя прилив адреналина в венах, предупреждающего о приближающейся кульминации, он ослабил хватку на ее волосах, давая ей возможность отпустить его.

— Я собираюсь кончить, Саманта. Бурно, — прохрипел он, едва узнавая собственный скрипучий голос. — Если не хочешь этого, тебе нужно остановиться. Сейчас.

Она проигнорировала его предупреждение, снова прижала его к горлу и сглотнула, напряженные мышцы сжались вокруг головки и вызвали самый горячий, самый яростный оргазм, который он когда-либо испытывал. Мышцы его живота напряглись, и он кончил с хриплым криком, его бедра подергивались, в то время как ее рот продолжал опустошать его. Чувствуя себя так, словно только что пережил сильнейший ураган, он откинул голову на спинку стула и зажмурился, пытаясь прийти в себя после бури, которой стала Саманта.

Прошло несколько минут, прежде чем его сердце перестало колотиться, а дыхание пришло в норму, и когда он, наконец, открыл глаза, то увидел, что она все еще стоит перед ним на коленях с довольной улыбкой на губах. И она имела полное право быть довольной собой, потому что только что отодвинула всех прочих женщин на задний план.

Вместо того чтобы размышлять о последствиях этой тревожной мысли, он сосредоточил свое внимание на том, чтобы удостовериться, что Саманта будет удовлетворена. Особенно, когда он думал о том, что она сказала ему о своем бывшем, что он не касался ее между ног, потому что боится микробов. Прежде чем они закончат, Клэй не только коснется ее нежной, влажной киски пальцами, он будет лакать ее языком и убедится, что каждый сантиметр его члена покрыт ее скользкой влагой, заставит ее кончить так же сильно, как кончил он.

— Встань, — сказал он, снова овладев собой.

Ее глаза расширились от властного тона его голоса, но она быстро поднялась на ноги. Он встретил ее ясный, встревоженный взгляд и подался вперед в своем кресле, его джинсы все еще были расстегнуты. Не сводя с нее глаз, он поднял руку и провел пальцами по внутренней стороне дрожащего бедра. Его рука исчезла под подолом ее короткой юбки, двигаясь вверх, пока не достигла шелкового барьера ее трусиков.

Он прижал два пальца к горячей промежности ее нижнего белья, которое насквозь пропиталось ее возбуждением — всего лишь от минета.

— Ты чертовски промокла, — пробормотал он. Слегка потер ее через влажную ткань, наслаждаясь беспомощными звуками, которые она издавала. — И ты тоже нуждаешься, не так ли?

— Да. Очень, — прошептала она почти отчаянно, прижимаясь бедрами к его руке, пытаясь усилить давление его пальцев на сладкое местечко, на котором он все еще не мог сосредоточиться. — Мне очень нужно кончить.

— Не волнуйся, обещаю, до этого мы еще дойдем. — Его лицо теперь было на уровне ее живота, и он провел губами по обнаженной коже, облизывая чувствительный участок плоти ниже пупка, точно так же, как она делала с ним.

Она застонала и беспокойно переступила с ноги на ногу.

— Клэй… — тихо взмолилась она.

Еще не готовый облегчить ее боль, он стянул с нее трусики, позволяя им упасть на ее ноги, грудой мокрого шелка. Она вышла из них, откину в сторону.

Он положил руки ей на колени и медленно провел ладонями вверх по бедрам, затем под подол юбки, постепенно поднимаясь к полукружью ее попки.

— Сними топ и лифчик, чтобы я мог видеть твою красивую грудь, — приказал он.

Он не смог сдержать глубокий стон признательности, когда ее полные, зовущие, чтобы их трахнули, груди открылись его взору. Его член дернулся с новой страстью, когда он пожирал ее глазами.

Она потянулась назад, чтобы расстегнуть молнию на короткой юбке, но он остановил ее.

— Оставь ее, — сказал он, и когда она посмотрела на него в замешательстве, он лукаво улыбнулся ей. — Я хочу трахнуть тебя в юбке.

С ее обнаженной грудью и крошечной юбкой, прикрывающей ее обнаженную киску, она была его эротической фантазией, воплощенной в жизнь, а также плохой девочкой, которой ей хотелось быть.

Все еще сидя в своем кресле, он наклонил голову, глядя в ее затуманенные глаза, и решил увеличить удовольствие между ними.