Портальеро. Круг первый
Шрифт:
— Не-ет. Ты надо мной смеёшься.
— И в мыслях не было. А какого цвета у тебя были волосы?
— Рыжие… — снова насупилась девочка.
— Это прекрасно…
— Нет. Это ужасно. Меня в садике дразнили рыжей, а в школе — лысой. Меня вообще всегда дразнили. Хорошо ещё, что я мало в школу ходила, потому что много болела.
— То, что ты много болела, это не хорошо, а плохо…
— Да, знаю я…
Мы уже вышли из-под тенистых аллей и сейчас шли вдоль длинной стены со множеством разных табличек с именами, фамилиями и датами. Я уже догадался, что это колумбарий…
—
Вместо ответа она указала на свежую табличку в стене. «Мария Кнопке. Тысяча девятьсот семидесятый — тысяча девятьсот восемьдесят второй.» Вот и всё, что остаётся от человека на этой земле… Имя и цифры.
— Тебя дразнили «Кнопкой»?
— Ага… Но это было не так обидно. Это моя фамилия… Максим! Ты поможешь мне?
— Чем я могу тебе помочь?
— Я не хочу здесь оставаться.
— Ты и не останешься здесь. Вот я был на могиле у бабушки…
— Я слышала, что она сказала. Ты не её внук.
— Это так. Но это тело её внука.
— А ты вселился в него?
— Я этого не хотел. Вернее, я не этого хотел. Но… Так получилось… И вот сегодня был девятый день после её смерти. Она поговорила со мной и исчезла.
— Я про это уже знаю. Тут есть ещё кроме меня… люди. Но они не всегда охотно общаются со мной. Но про девять дней мне рассказали. Так что третьего сентября меня уже здесь не будет. Я не хочу. Я не хочу исчезать насовсем…
— Послушай меня, Машенька! Я не представляю, чем могу тебе помочь сейчас. Я сам только недавно узнал, что у меня есть какие-то магические способности… В том числе и способность видеть тебя вот так, как сейчас, разговаривать с тобой… Но я просто не понимаю, что я ещё могу сделать. У меня не хватает знаний…
— Плохо учился? — съехидничала девочка.
— Этому не учат в школе. До всего пытаюсь дойти сам. А на освоение всех возможностей может уйти целая жизнь… и не одна…
— Ясно. — протянула она. — Ты не сможешь мне помочь.
— Маша! — неожиданно даже для самого себя, с уверенностью произнёс я. — Даю тебе честное слово, что я попробую что-нибудь сделать! Я буду очень стараться, но… Я не могу тебе пообещать, что у меня всё получится.
— Я чувствую, что ты не обманываешь меня… И от этого мне ещё грустнее становится. Жаль, что я не могу даже заплакать… Мне бы стало полегче…
— Не плачь!
— Я же тебе уже сказала, что это тут не получается. Слёз нет… Тут вообще ничего нет… — почти закричала она.
— Говорят, что после смерти люди успокаиваются и их больше ничего не беспокоит. Но ты ведёшь себя совсем не так…
— Ты — дурак. Я не хочу… Я не хочу успокаиваться. Я хочу чувствовать, злиться, плакать…
— А мне хочется, чтобы ты не плакала, а улыбалась. У тебя такая очаровательная улыбка… Ты же теперь не чувствуешь ни боли, ни страха… Почему ты не улыбнёшься?
— Уходи! Мне теперь стало даже хуже, чем было. Ты сперва подарил мне маленькую надежду, а потом…
— Но я же тебе ничего не обещал…
Она молчала. Отвернувшись от меня и обхватив себя руками, она беззвучно плакала. Наверное, это был плач без слёз. Ведь она сказала, что призраки не могут плакать всерьёз. Но её плечи сотрясались, как у плачущего человека…
— Максим! — раздался невдалеке голос моего отца. — Пойдём!
— Иду, пап. — откликнулся я.
До него мне было идти метров пятнадцать-двадцать. Я поравнялся с ним, и он взял меня за руку, как маленького ребёнка. Сопротивляться
я не стал, хотя это было как-то даже немного стыдно.Мы уже подходили к воротам кладбища, когда я услышал в голове девичий голос:
— Ты ещё придёшь ко мне?
— Да. — мысленно ответил я.
— Обещаешь?
— Обещаю!
Глава 12
Глава двенадцатая.
Людей кругом так много добрых, что страшно к ним спиною встать…
Было раннее утро. Ещё Солнце не встало.
Самый раз, чтобы снова начать всё сначала…
Снова встать и увидеть, что жизнь так прекрасна.
Чтобы снова поверить, что она не напрасна…
26 августа 1982 года.
Москва. Круглый дом на Нежинской улице.
На обратном пути мы с отцом заехали в большой гастроном. Продукты выбирал я, а он только платил за всё, удивляясь моему выбору. Я его уговорил ещё заскочить на рынок. Ближайший по пути оказался Рогожский. Зелень и всякие овощи были дорогими, но я сказал отцу, что для здоровья витамины очень полезны. Потом мы ещё и в хозяйственный заскочили. Бытовая химия — тоже немаловажная вещь в домашнем хозяйстве. Так что к дому приехали уже уставшие и гружёные, как два верблюда. Ну, вернее будет сказать: «Верблюд и верблюжонок».
Отец поднялся вместе со мной, помогая нести продукты и прочее купленное в магазинах. Он зашёл ко мне в квартиру, и проведя небольшой осмотр, убедился, что я порядок поддерживаю, посуда вся вымыта а пол подметён… Его это порадовало. Наверное, он теперь больше уверен, что я смогу жить и самостоятельно. Я его понимаю. У него новая семья. Там уже есть свой определённый уклад. А бытовые проблемы сына это… Это такой раздражающий фактор для его новой жены. Я верю в то, что она замечательная женщина. И даже верю в то, что она и ко мне будет хорошо относиться… Особенно если я буду жить отдельно, на определённом расстоянии от них, и не буду досаждать им частыми визитами. Такова уж натура человеческая и с этим ничего нельзя поделать. Так что, как говорят мудрые евреи: «Если проблема решается деньгами, то это уже не проблема, а только расходы…»
Отец рассказал мне, что уже поговорил кое с кем по поводу обмена квартиры. Но это может затянуться надолго. На что я ему ответил, что всё равно не хочу пока ходить в школу. Думаю, что от врачей можно получить соответствующую справку, освобождающую от обязательного посещения учебного заведения на какое-то время. А я потом в новой школе догоню одноклассников, ежели чего. Он со мною согласился.
Когда он уехал, я хорошо поужинал, а потом завалился спать. День был долгий. Мы много ходили пешком и я очень устал.
А ночью мне приснился сон. Девочка Маша с рыжими растрёпанными волосами сидела в кресле, и гладила чёрного котёнка, что пристроился у неё на коленях. Она улыбалась…
27 августа 1982 года.
Москва. Круглый дом на Нежинской улице.
Я проснулся рано утром. Так рано, что солнце за окном только-только начало свой бег по небу.
Лёжа в постели я потянулся… Как же хорошо… А потом природа взяла своё, и я потрусил в сторону ватерклозета.
Умылся. Размялся, вспоминая стандартные упражнения из армейской физподготовки. Чуть не снёс люстру, размахивая руками. Тело было послушным, а физическая форма постепенно улучшалась. Большое зеркало в коридоре свидетельствовало мне об этом.