Портфолио мадам Смерти

— Нет, — сморщилась дочка гида, — давайте лучше на улице. Там светлее, и вообще красиво. А здесь че?

— Вы идите, а я здесь остальных подожду, — ответила Галина Тимофеевна.

— Нет, ну что за групповой снимок без воспитательницы? — сыронизировала дочка.

— Подожди тогда. Вон кто-то из лифта вышел, они вроде. Я их отмечу, и пойдем на улицу.

— А мы можем и сейчас пойти, — выдвинул предложение Женька, глядя на нас троих.

Тимофеевна услышала:

— Да, вы пока можете идти занимать места в автобусе. Он светло-зеленый такой, за углом стоит. Номер восемьсот семь.

— Хорошо, спасибо.

Мы четверо и те, кто тоже услышал (еще человек пять), вышли на улицу. Порог гостиницы был широким, имел две высокие ступени. Двери были зеркальными, рядом стояли кадки с зелеными кипарисами. Наверху большая вывеска с названием гостиницы. Мы спустились со ступеней и только направились к автобусу, держа курс на угол здания, как нас догнала девушка с черным каре.

— Погодите! Я так помню, вы хотели со мной поехать в Петергоф?

— Да, — неуверенно произнесла Катька. Затем, набравшись храбрости, сказала уже тверже: — Да, а что? У вас уже все готово?

— Да, но придется пропустить мамину экскурсию. Ой, простите, Галины Тимофеевны, — поправилась она, как будто мы не знали, кем она ей приходится. Почему-то это детское смущение бесповоротно расположило нас к молоденькой девушке. Неожиданно для себя я улыбнулась ей. — Альберт позвонил мне, сказал, что уже едет к нам. Я набрала, включая вас, одиннадцать человек. И плюс водитель. Так как вы лишаетесь той экскурсии взамен этой, то ничего доплачивать не нужно, это понятно?

Мы кивнули. Девушка в тот момент удивительно напоминала свою маму. Было ясно, если в выборе профессии она пойдет по стопам родительницы, то сделает успешную карьеру.

Жека спросил:

— А когда вернемся?

— Вечером. Поздно. Никто, надеюсь, не боится? — шутливым тоном поинтересовалась Валерия.

— Не-ет! — заверили храбрые Логинов и Любимова с самоуверенными ухмылками на лицах.

— Нет, — молвил Паша с таким выражением лица, словно его спрашивали, имеет ли он алиби на момент убийства Влада Листьева, и этот отрицательный ответ мог привести его прямиком в тюрьму.

Воцарилась тишина. Все посмотрели на меня. Как на самую трусиху, блин!

— Да не боюсь я, отстаньте!

Катька наклонилась к уху новоявленного молодого гида и доверчиво зашептала:

— Она у нас часто в обмороки падает. Но вы не волнуйтесь, все заботы о ней я беру на себя.

Я лишь зарычала, так как возразить было нечего.

Вдалеке показалась белая «Газель».

— О, это Альберт! — обрадовалась Лерка и стала собирать нас на крыльце гостиницы. — Мам, не уезжай! — крикнула она Галине Тимофеевне, уже собиравшейся сесть в светло-зеленый автобус, выехавший из-за угла. — Щелкни нас на мой фотик! Это моя первая группа!

Галина Тимофеевна подошла к нам и взяла из рук дочери фотоаппарат. Я стала осматриваться вокруг себя, дабы иметь представление о том, что за народ будет окружать нас целый день. И тут…

— Не меня ли высматриваешь?

Я обернулась… и лишилась сознания.

Глава 3

— Я вас предупреждала, она у нас такая… — квохтал надо мной Катькин голос, приводя меня в чувство. Мне помогли подняться Логинов и все та же Любимова. Самойлов же смотрел куда-то за мою спину негодующим взглядом.

— Вы что, знакомы? — недовольно проворчал он.

— С кем? — не поняла я и обернулась.

Вот блин!.. Значит, не галлюцинация. Передо мной предстал давешний негр, который, несмотря на свои корни из племени тумбо-юмбо и непривычное для уха российского человека имя Абдулла-ибн-Саид-агы, превосходно говорил по-русски. И где научился? В институте имени Патриса Лумумбы?

Негр стоял во всей красе, гордо демонстрируя свой рост в двести тринадцать сантиметров и белоснежные зубы, которые, казалось, должны светиться в темноте, как спецодежда инспекторов ГИБДД.

— Простите, я до сих пор не знаю вашего имени, — обратился он ко мне. Я задумалась: или негр был глух и просто не расслышал слово «Кукарача», или он мало того что владел русским языком настолько чудесно, что говорил без акцента, так еще и не был умалишенным и сообразил, что насчет имени я пошутила. Наверно, вдумчивость всецело отразилась на моей мордашке, ибо темнокожий парень спросил с намеком на беспокойство: — Вы что, забыли? Свое имя?

— Подождите, я загляну в паспорт, чтобы не напутать, — огрызнулась я, проявляя чувство юмора.

— Но ведь не Кукарача?

— Нет, не Кукарача, как ни странно.

— Она Юля, — суровым тоном молвил Павел, сверля негра проницательными карими глазами. — А вы, собственно, сами кто? — И не дожидаясь ответа: — Чьих будете? Чьих, холоп, спрашиваю?!

Невзирая на дерзость русских, африканец мило улыбнулся.

— Да, тоже люблю этот советский фильм.

— А что, — удивилась я, — в Африке транслируют наши советские фильмы?

— Не знаю, вряд ли. — И продолжил как ни в чем не бывало: — Я коренной москвич, играю в баскетбольной команде. Здесь на экскурсии, так же, как и вы, только в другой группе. Ко мне в фойе обратилась вот эта милая девушка, — показал он на Леру, — с предложением поехать в Петергоф. Я никогда там не был, но очень бы хотел посмотреть. Говорят, красиво. А вы были?

— Нет еще.

— А вам какое дело? — одновременно со мной прокричал Самойлов, желая наброситься на гиганта и накостылять ему. Впрочем, это еще кто бы кому накостылял из них…

Не знаю, чем бы окончилась эта словесная перепалка, если бы не вмешалась Валерия.

— Иннокентий, — обратилась она к негру, — вы говорили, что вы вдвоем? Где же ваша пара?

— А вон он, — кивнул коренной москвич чуть в сторону. Там стоял… Ну ни фига себе! Я даже глаза протерла. Там стоял настоящий индеец. Он был пожилым, маленького роста, в седых волосах — перья, из одежды — только грязно-серое мешковатое пончо из непонятной ткани. На ногах — сандалии из шкуры убитого медведя. На щеках — две красные полосы, нанесенные неизвестной мне краской. Да что за компания собралась такая, а?

Подходя, престарелый индеец наклонился пе-ред нами, упершись ладонью в землю, затем молча, выпрямившись, прислонил ее ко лбу. Это что-то вроде приветствия у краснокожих? Хм, интересный обряд.

Лерина подруга закатилась от смеха и повалилась на асфальт, стуча по нему кулачками.

— Свет, перестань, это некрасиво, — сдерживая улыбку, сказала ей подруга. — Ну ладно, все, кто едет со мной, становитесь в два ряда на крыльце! Хочу, чтобы у меня был снимок на память о моей первой самостоятельно проведенной экскурсии, и обязательно на фоне гостиницы!