Портрет блондинки в голубом

– Вы просто радуете глаз, - сделал ей неловкий комплимент Бочкин. Сердце его пело соловьем, и ему хотелось сказать ей куда больше. К примеру, что он ночи напролет думает о ней, что никак не может выкинуть из головы видения, в которых ее образ является непременным участником. Но он сдержался, дабы не испугать ее. А то подумает, что он какой-нибудь маньяк. У Петра был не слишком богатый любовный опыт, но он успел выучить, что девушки не любят, когда на них налетают с признаниями ни с того, ни с сего. Им требуется время на подготовку: кино, мороженное, разговоры о поэзии и прочая белиберда.

Она села напротив него и улыбнулась:

– Хотите знать правду? Вы мне сегодня приснились. Представляете! И сон оказался в руку.

– Остается только выяснить, к хорошему я вам снился или к дурному, - он тоже расплылся в улыбке.

Он ей сниться! Да разве он мог даже мечтать об этом?!

– Вот мы сейчас и выясним. Так, зачем я вам понадобилась?

За время ожидания в кафе Петр успел продумать начало разговора досконально, а потому начал ничуть не задумываясь:

– Следователь Кутепов устроил мне экскурсию по дому Бурхасона.

– Да вы что?! – ее глаза округлились. И в них вспыхнул неподдельный интерес.

– Да, я ведь говорил, что с Кутеповым у меня давние связи по работе, - кивнул он и одарил ее щедрой дружеской улыбкой, - Вот он и уступил моей просьбе. И я много чего понял в доме художника. Может быть, и вам будет не безразлично. Во-первых, Пабло Бурхасон на момент смерти имел больше долгов, нежели доходов. Я вообще не понимаю, как и на что он жил. Особенно если учитывать, что жил отнюдь не скромно. По моим подсчетам, еще месяц другой, и ему пришлось бы расстаться и с Бентли, и с домом на Рублевке. Настолько его финансовое положение было плачевным.

– Что вы говорите…- посерьезнела Катерина. После чего она помолчала с минуту и добавила, - Мне придется здорово побегать по судам, как мне кажется.

– Не по судам. Если вы и дальше намереваетесь вести дела Бурхасона, вам придется продать дом, машину и постараться раздать хотя бы часть долгов вашего покойного шефа.

– Ну, уж дудки! – совсем по-детски надула она губки, - С какой стати мне всем этим заниматься. Если я правильно понимаю трудовой кодекс, меня уволили без выходного пособия. Ведь мне больше никто не платит за работу!

– Это верно, - усмехнулся Петр.

– А что «во-вторых»? – она склонила голову на бок.

– Второе касается пропавшего портрета. Вы в курсе, что Бурхасон был прекрасным карикатуристом?

– Это вы поняли при осмотре его дома?

– Точнее стола в кабинете. В его столе полным-полно карикатурных набросков его клиентов. Или тех граждан, которые могли бы стать его клиентами.

– Что вы говорите! – искренне изумилась девушка, - Я ничего подобного за ним не замечала. Правда, однажды он подарил мне карикатурный портрет. В первый день нашего общения. Мы сидели в кафе, он нарисовал мою карикатуру на салфетке. Получилось очень смешно. Я подумала, что это так… просто шутка. Я и не подозревала, что он этим увлекается… И что же в этих карикатурах?

– Да, в общем-то, не в карикатурах. Как вы понимаете, среди прочих есть и карикатура на Марго. И вот в углу там весьма странные записи. Там написано название галереи. Сначала «Аль-арт», потом оно зачеркнуто и написано «Арт-Премьер», а потом и это название зачеркнуто и снова написано «Аль-арт». И еще подчеркнуто. Вам это о чем-нибудь говорит?

Катерина молчала с минуту, словно пыталась вспомнить что-то, наконец, пожала плечами:

– Честно говоря, нет. Я повторюсь, Пабло не подпускал меня к своим делам с галереями. Я понятия не имею, в какую именно галерею он намеревался отправить портрет Марго.

– Если исходить из логики… - задумчиво проговорил Петр, - Ну, представьте себе ситуацию. Вы пишите портрет под заказ некой галереи. Вы ведь точно знаете ее название. А тут Бурхасон словно решал, в какую галерею направить портрет Марго. И решил в пользу «Аль-Арт».

– И что в этом странного?

– Вы находите вполне закономерным, что две галереи из Конго борются за право покупки у художника Бурхасона портрета Марго?

– Ну… - она вздохнула, - Правда выходит какая-то путаница.

– Вот и я о том же. Попробую связаться с этими галереями.

– Смеетесь. Они же в Конго! И как видно из названий, галерей, они частные, а не государственные. Если бы какая-нибудь из них называлась, к примеру, «Нашионал Галери оф Конго» или «Нашионал Браззавиль Галери». А так «Арт-Премьер» какой-то. Ее и в списках культурных заведений города может не оказаться.

– В этом вы правы, - затосковал Бочкин, - Я хотел у вас совета испросить.

Катерина лишь плечами пожала.

– Тут я вам не помощник. Я, конечно, постараюсь порасспросить у знакомых Бурхасона. Но, мне кажется, это вялая затея. Что-то я не помню, чтобы он трепался на всех углах, в какую галерею собирается отправить ту или иную картину.

– Катя. У меня к вам еще один вопрос. Как раз о знакомых вашего покойного шефа. Вы никого подозрительного у него в доме не встречали?

– Боже мой! – она улыбнулась той милой улыбкой, от которой на щеках у нее заиграли озорные ямочки, а сердце частного детектива принялось выбивать африканские ритмы, - Вы думаете, я столовалась у него? Да у нас с ним были исключительно деловые отношения, о которых я вам уже говорила. Я дома у него была считанное количество раз. И что, позвольте спросить, я могла делать у него в доме? Один раз я приехала к нему с телевизионщиками, пару раз была вместе с фоторепортерами и журналистами, один раз заезжала, потому что необходимо было срочно выбрать фотографию из его архива и отвести в редакцию газеты. И вот, пожалуй, все. Чаи с ним по вечерам я не распивала. Кроме того, Пабло не слишком-то пускал к себе людей в обычные дни. Он работал как бешеный. А когда он работал, он никого рядом видеть не хотел.

***

Тимофей Тарасов как раз закончил селекторное совещание и взял тайм-аут, чтобы как следует подготовиться к важной встрече с поставщиками куриного фарша. Мужики, продающие его заводу этот треклятый фарш, были какими-то тугими. Вечно на что-то обижались и требовали целого спектакля с заверениями в вечной дружбе. А херр Шульц, вернувшийся из трехнедельного отпуска, коий он провел в родном Баварском городке, был полон новыми идеями и требовал именно этого фарша, который считал лучшим по консистенции и еще черт знает каким, одному ему известным показателям. Тимофей в его доводы не вникал, просто старался не спорить с главным технологом. Себе дороже. И вот в этот момент затишья, когда директор предприятия уже надел на чело многодумное выражение, дверь распахнулась и на пороге предстала возмутительница спокойствия Марго. В руках она бережно несла ненавистную Тимофею собачонку, которая сопела и потявкивала.

– Дорогая! – вяло улыбнулся ей Тарасов, - Ты не забыла, что ты единственный сотрудник моего предприятия, которому я готов по тройному тарифу оплачивать прогулы и отпуска за свой счет.

– Кроме всего прочего я еще и акционер данного предприятия! – она, ничуть не смущаясь такому приему, села за стол переговоров, поближе к директорскому креслу и пощелкала в воздухе пальцами, призывая секретаршу обратить на себя внимание, - Тамара, сделай мне кофе, пожалуйста.

– А собачке мяса? – участливо осведомилась та.