Портрет художника
Шрифт:
– Изолировав Джона и Мэри в их курятнике, - ответил отец Аристарх, - Пусть сидят там и не распространяют заразу по всему миру. Они сдохнут там, а мы забудем дорогу в Новый Свет лет на двести, пока там не очистится атмосфера.
– Это жестоко, - сказал Алеша.
– А что не жестоко?
– сказал отец Аристарх, - А Хиросима, а Корея, а Вьетнам, а Югославия, а Ирак, - это не жестоко? Мы могли бы решить свои проблемы по-человечески - но их решают вурдалаки из Америки, по-вурдалакски. Ну и что, что там затесались такие ребята, как Тесла, и старина Эйнштейн, и Лири - они случайно там затесались, среди эмигрантов третьей или десятой волны, Бог им судья. А Богом проклятую Америку будет судить Бог и уже судит - она уже начинает тонуть в волнах.
– Вы имеете ввиду последние катастрофы?
– спросил Алеша.
– Только идиот может не видеть очевидного, - сказал отец Аристарх, - Потому, что глаза идиота замылены пропажей какого-то там журналиста или пропажей акций какого-то капиталиста - идиот, он и есть идиот.
– Вы имеете в виду народ?
– осторожно спросил Алеша.
– Я имею в виду народ, - ответил отец Аристарх, - Которому на роду написано быть идиотом. Народом в Америке правят вурдалаки, а в нашей благословенной стране народом правят идиоты - так и живем, вполне по-демократически.
– Не верю, - стиснув зубы, сказал Алеша, - Я сам - народ.
– Ты?
– отец Аристарх удивленно поднял брови, - Ты - аристократ крови, мой дорогой юный друг. И тебе придется нести этот груз, хочешь ты этого или не хочешь - и за народ тоже.
– Для этого я должен встать на один уровень с вурдалаком и мечтать о геноциде целого народа?
– угрюмо спросил Алеша, - Между прочим, мой дед давил нацистов, как щенят в прошлую войну.
– А он что, спрашивал, кто нацист, а кто не нацист, когда бомбил немецкие города? В одном только Гамбурге сожгли напалмом семьсот тысяч человек за одну ночь.
– Не передергивайте карту, отец, - еще угрюмей, сказал Алеша, - Это сделали американцы, и моего деда там не было.
– Да любой, кто воевал с нацизмом - твой дед, дурак! И ты уже дважды ответил на собственный вопрос. И если бы Сталин не уморил в своих Бухенвальдах полстраны, то другая половина не порвала бы глотку Гитлеру. Они бы просто плюнули и на Сталина, и на Гитлера, а потом сдохли бы в Бухенвальдах у Гитлера. Народ - ребенок, а ты - дурак. Ты не хочешь понять, что геноцид не в бомбах, геноцид в твоей крови, ты сам и есть геноцид. От таких, как ты зависит - сдохнет ли человечество, сожрав самое себя или выживет, сожрав больную половину. За все надо
– Я отказываюсь быть убийцей, - сквозь зубы произнес Алеша.
– Да?
– удивился отец Аристарх, - Тогда верни жизнь господину из Сан-Франциско, виновному лишь в том, что обидел твою любовницу. Почему же ты просто не набил ему морду - как народ?
– Это от меня не зависело, - тихо сказал Алеша.
– Это от тебя не зависело, а от него не зависело - пить или не пить кровь. Вы с ним - близнецы-братья, только ты - хороший, а он - плохой. Если же ты считаешь плохим себя, то лучше сразу пойти и повеситься, как Иуда. Ты убил брата, и ты будешь жить с этим и убивать дальше, если намерен жить дальше, потому, что за тобой уже пришли. И ты будешь грызть своих плохих братьев, пока никого не останется - если они на загрызут тебя. Мы все - очень плохие, Алексис. И лучшее, что мы можем сделать для этого народа, о котором ты так печешься - это избавить его, если не от самих себя, то хотя бы от той своей части, которая еще хуже. От той части, которая мучает проституток, распиная их на кроватных рамах.
– Люди, которые делают такое - вампиры?
– спросил Алеша.
– Люди не делают такого, - горько произнес отец Аристарх, - Люди - не твои братья, Алексис.
– Вот как, - невесело усмехнулся Алеша, - А я уж, было, начал думать, что я - высшая ступень эволюции.
– Может быть, так оно и есть, - серьезно сказал отец Аристарх, - Может быть, мы - плата человечества за прыжок в небо.
– А за что вы заставили заплатить того американца, который провалился в ад прямо из мотеля?
– спросил Алеша.
– За колдовство, - ответил отец Аристарх.
– Вы инквизитор, - ошеломленно спросил Алеша.
– Все инквизиторы, и все, кого они сжигали на кострах во все времена - были из нашего рода, - ответил отец Аристарх.
– А я-то думал, что вы спасаете Афро, - покачал головой Алеша.
– Я спасал Афро, тебя и всех, кого еще не успели распять на кроватной сетке, - резко ответил отец Аристарх, - Я принял священнический сан и несу ответственность за всех, даже если я не верую в то, что Бога можно распять. Но один из распинателей ушел, и у него не хватило ума вернуться и дождаться полиции, теперь он на нелегальном положения. Он трус, а крыса, загнанная в угол, может быть опаснее тигра. Он не может покинуть страну, не потому, что у него не хватит денег купить продажного чиновника, а потому, что его пришибет его же начальство, если он вернется домой с пустыми руками. Он должен выяснить обстоятельства смерти Дзампо, он должен выяснить обстоятельства смерти своего напарника, он должен иметь в руках, хоть что-то, иначе сдохнет. Он болтается где-то рядом, он не знает тебя, но он ищет тебя, потому, что ты - причина всех его проблем.
– И что я должен делать?
– спросил Алеша.
– Он не знает тебя, а ты не знаешь, где он находится - что ты должен делать? Ты должен подставиться, поймать его на наживку и прикончить. Нет сомнения, что стая пришлет гонцов - ну и что? Если у них не будет информации, чтобы ориентироваться на местности, мы будем кончать их по одному, как котят.- А дальше что?
– А черт его знает, что дальше. Давай попробуем выжить сейчас. А что дальше - будем думать дальше. Это должно было когда-то начаться - похоже, начинается война.
– У нас есть шансы выиграть войну?
– Есть, если мы сумеем провести общую мобилизацию. Но, любимое тобою человечество выиграет в любом случае.
– Не стройте из себя вурдалака, - усмехнулся Алеша, - Вы тоже любите человечество.
– Не смей разговаривать со мной в таком тоне, - сказал отец Аристарх, и в комнате ощутимо похолодало, - Ты любишь человечество через Афро, когда раздвигаешь ей ноги. Что ты можешь знать, о миллионах баб, которые голодают и умирают родами? И о миллионах мужиков, которые изгрызают свои кулаки, глядя на этих баб? Ты - щенок, Алексис, и ты должен вырасти в волка, чтобы защитить хотя бы свою Афро, ты понимаешь это?
– Да, я понимаю это.- Тогда, учись и не смей скрипеть на меня зубами. Иначе, я вышибу твои зубы, потому, что я - убийца, такой же, как и ты, только более опытный. Ты понял, Алексис?
– Да, я понял, отец Аристарх.
– Что ты должен сделать, чтобы защитить себя и Афро?
– Я должен найти упыря и прикончить его.
– Так пойди и сделай это, - сказал отец Аристарх, - Если не хочешь, чтобы это сделали с тобой.
– Но как мне это сделать?
– почти в отчаянии спросил Алеша, - У меня нет опыта, я не боец.
– А вот теперь я слышу голос не раздраженного пацана, а человека, который собрался на войну, - удовлетворенно кивнул отец Аристарх, - Ты признаешь свое неведение, а это значит, что у тебя есть шанс научиться всему.
– Отец Аристарх встал, взял с книжной полки ящичек кедрового дерева и открыл его, поставив на стол. Внутри лежал осколок оконного стекла, замаранный чем-то темным.
– Это его собственная кровь, - сказал отец Аристарх, - Мы разведем огонь и позовем его. Он поймет, что зов исходит от того, кто является причиной всех его проблем. Он придет.
– Мы будем колдовать?
– спросил Алеша.
– Да, во имя Господа, - ответил отец Аристарх.
– А при чем здесь Господь, - осторожно спросил Алеша.
– Господь при всем, - ответил отец Аристарх, - От тебя зависит, как использовать вещи, созданные Господом.
– Бедная моя голова, - сказал Алеша, - Я никак не могу увязать в единое целое все то, что вы мне рассказываете о Господе.
– Я ничего не рассказывал тебе о Господе. Я всего лишь предлагал тебе свои интерпретаций. Господь - вне жалкого человеческого разумения. Но, если ты не веришь, что Господь на твоей стороне, тогда тебе лучше сидеть в своей норке и не высовывать оттуда носа.
– Как мне уверовать? Существуют ли объективные критерии правоты?
– Во Вселенной существует столько точек зрения на Вселенную, сколько ты способен вообразить и все - верные. Во Вселенной не существует ни единой мысли и ни единого дыхания, которые не созданы Господом. Ты не способен вообразить ничего, что не создано Господом, ты сам - искра Божьего Духа. Любой объект, на который падает искра Божьего духа, становится божественным. Любая позиция, которую ты занимаешь с твердой верой и искренним убеждением - это позиция Господа. Оттуда ты управляешь Вселенной. Оттуда становится возможным все - по воле Господа, ибо Его воля свершается, но не твоя.
– Значит, неправота не существует?
– задумчиво сказал Алеша.
– Она существует, как соотношение между двумя точками зрения, а не как факт. Тот, чьи ноги расползаются, всегда кривой и всегда неправ. Вера является оправданием самой себя. Вера - объективный критерий правоты, а все остальное - кривая суета от лукавого.
– Вы много и часто сомневаетесь, отец, - осторожно заметил Алеша и добавил совсем тихо, - Вы даже богохульствуете.
– Я никогда не сомневаюсь, Алексис, - усмехнулся отец Аристарх, - И ни какая тварь не способна оскорбить Творца. Я заставлял сомневаться тебя, чтобы выманить тебя из твоей норки. Я предлагал тебе разные точки зрения, чтобы ты пошевелил своим рачьим глазом и перестал созерцать свой пуп, подобно всем остальным людям. Я предлагаю тебе целую пригоршню бисера - играй. Все бисеринки одинаковы, козырной станет та, которую ты возьмешь в свои руки. Играй, но играй всерьез, потому, что ставка в этой игре - твоя душа. Возьми в руки этот осколок стекла и сделай его козырной картой.
– Объясните правила, - пожал плечами Алеша, - Существует ли в процедуре вызывания механизм, который можно объяснить?
– Существует. Священник любой конфессии скажет тебе, что человек - это духовное существо. В этом сходятся все религии, потому, что это - фундаментальный физический факт. Физическое тело - это не факт, а способ, которым наш ограниченный ум, интерпретирует факт духа. Между духовными сущностями может быть налажена связь, такая же простая и не более мистическая, чем телефон. Но духовная сущность среднего человека – это ребенок, которого никто никогда не учил ходить, разговаривать, мыслить. Она никак не реагирует на безадресные призывы, которыми полна вся наша атмосфера, и совершенно беспомощна перед точечным, агрессивным вызыванием. Духовная же сущность человека, осведомленного о своей духовной природе - это взрослый и более или менее обученный человек, способный на адекватные действия. Это может быть высокий мыслитель, пребывающий в философических размышлениях, а может быть - маньяк, рыщущий в поисках крови. Любой человек, не осознавая этого, постоянно контактирует с такими сущностями человеческой и нечеловеческой природы. Когда эти контакты обходятся ему слишком дорого, он говорит - я заболел, у меня депрессия, у меня запой, у меня полоса неудач.
– Что значит, - нечеловеческой природы?
– То и значит - нечеловеческой.
– Это то, что богословы называют ангельскими чинами?
– Ангельские чины существуют вне усилий богословской мысли. Так же, как и многочисленные духовные существа, неангельской и нечеловеческой природы. Именно группа таких существ сбила с толку ангела, надзиравшего за нашей локальной вселенной - Люцифера.
– Кто они такие - Мусор Вселенной. Вселенная обновляется огнем. Это те, кто сумел выжить в катаклизме, но не захотел эволюцонировать к чистому духу. Они - грязные.
– Темные?
– уточнил Алеша.
– Темный и светлый, - сказал отец Аристарх, - Это буквальные понятия, а не моральные. Эти существа - темные, потому, что нечистые. Они замараны грязью. Они принесли с собой эту грязь из прошлой Вселенной. Но именно в силу этого, в силу своей близости к строительному материалу - они весьма сильны. Они - Творцы, понимаешь? Лучшие творцы, чем ангелы. Но, поскольку реален лишь дух, то все, из чего можно творить - это иллюзия. Они - Творцы иллюзий, великие мистификаторы Вселенной.
– Они обманули даже Люцифера?
– Они его не обманули, а соблазнили. Обещанием силы, которой у него не доставало. Каждая, ищущая живая душа, - отец Аристарх горько усмехнулся, - Проходит такой искус на своем уровне. И если ищет что-либо, кроме духа - получает геенну огненную. Наша человеческая беда в том, - отец Аристарх усмехнулся еще горше, - Что мы все, - дети Люцифера. Мы влюблены в красоту, красота зачаровывает нас, как павлиний хвост. Крестьянин ищет красоту в толстом заде своей жены, художник ищет ее в палитре своих красок. Ты художник, Алексис, и если у тебя достанет безумства взывать к одному из Темных - он придет и научит тебя всему, но ты будешь гореть в огне.
– Вы серьезно это говорите?
– потрясенно произнес Алеша.
– Я затеял весь разговор, чтобы привести тебя к этому пункту, - ответил отец Аристарх, - Сражение с упырем, - это мелочь, мы раздавим его походя. Но в ходе таких сражений, ты становишься осведомленным о своем духе и о его силе. Ты начинаешь понимать силу вызывания. Умоляю тебя, не призови на свою голову какую-нибудь дрянь. Дряни полно и призвать ее нетрудно. Дрянь всегда приходит танцующей походкой, она придет в таких цветах, от которых заплачет твое сердце. Скрепя сердце, не поддавайся искусу. Работай тяжело над своими картинами, лей на них пот. Не призывай вдохновение, не заигрывай с языческими богами - это опасно. Афродита и Аполлон давно умерли, но в их одеждах к тебе придет дьявол.
– Зачем я нужен дьяволу?
– ошеломленно спросил Алеша.
– Твоя душа - это огонь, - сказал отец Аристарх, - Это единственная реальность и самая большая ценность во Вселенной. Дьявол платит фальшивым золотом, но люди берут, и берут, и отдают свой бесценный огонь за холодный уголь и черепки.
– Как можно взять душу?
– спросил Алеша.
– Так же, как можно взять твою жизнь, - ответил отец Аристарх, - дьявол - это собирательное название для всей дряни. Эта холодная дрянь из прошлой Вселенной поддерживает свою жизнь, питаясь чужим огнем, так же, как упырь питается чужой кровью. Она - бессильна, если ты сам ее не зовешь.- Она сумела сломать Ангела Присутствия, - задумчиво заметил Алеша.
– Тайна Люцифера слишком грандиозна, чтобы иметь о ней суждение, - усмехнулся отец Аристарх, - И слишком проста, чтобы осознать ее, как тайну. Люцифер - это Адам, соблазненный холодным Змием, и он не более виновен в грехопадении, чем любой из сотворенных им человеков.
– Тогда в чем же он виновен?
– В том, что заигрался. Он влюбился в свою игрушку и принялся защищать ее от терминаторов.
– Чем им помешала игрушка?
– Она была слишком, не по чину хороша.
– Люцифер пошел против воли Бога?
– Полагать, будто кто-то может пойти против воли Бога - это дичайшее из богохульств. Он пошел против воли какого-то из локальных архангелов, всего лишь.
– За что и был наказан?
– Ангела невозможно наказать. Чтобы защитить свое творение, Люцифер поселился в нем. Он пал во плоти, и тем самым сделал Землю неуязвимой для терминаторов, выкупил ее.
– И это все?
– усмехнулся Алеша, воспринявший сказанное, как некую метафору или притчу, - Слишком дорогая цена, за комок грязи.
– Вселенная заплатила дороже за этот комок грязи, - усмехнулся в ответ отец Аристарх, - Бунт Люцифера создал немыслимый прецедент - войну ангелов. На этой планете заработала Машина Войны, разнося вдребезги всю систему вещей, основанную на спокойном потреблении Господней благодати. Игрушка Люцифера прикончила энергопотребляющий мир и начала мир тотальной войны, работающий на собственном генераторе силы. Мир перестал быть паразитом, подобно всем предыдущим мирам, он приобрел внутреннее достоинство и красоту, он перестал умирать - и начал разворачиваться, как свиток. Но осталась маленькая проблемка из прежних, паразитических времен - холодный Змий, который свил свое гнездо в Доме Огня, в Доме Люцифера.
– Эту тварь невозможно уничтожить?
– озабоченно спросил Алеша.
– Это целый сонм тварей, невообразимо сильных. А сильны они оттого, что питаются человеческим огнем. Это они ответственны за то, что люди постоянно путают Дьявола с Люцифером, а Люцифера, - со Всевышним Господом. Это они заставляют людей роптать на Господа и требовать от Него удовлетворения, вселяя в сердца людей безумную гордыню, позволяющую им полагать, будто бы Господь создал их по своему образу и подобию. Ты можешь поверить в то, что Господь - это мужчина с яйцами, бородой и ногами, требующими мытья? Но они верят, потому, что они безумны, а Дьявол греется у огня их безумия. Дьявол вселил в них идею демократии, которая позволяет ему удобно прятать свои яйца на древе человечества.
– Что вы имеете в виду?
– Земля заселена потомством ангелов Люцифера и потомством демонов, о чем ясно сказано в Книге Бытия и других Писаниях. От демонов происходит поклонение Золотому Тельцу, Дьявол правит через деньги, отрицая свое существование.
– Люцифера снова побили, в его же доме?
– невесело усмехнулся Алеша.
– Не побили. Дьявол нужен, чтобы не остановилась Машина Войны, без которой не может устоять дом Люцифера. Дьявол - вечный паразит, источник всего плохого и еще худшего. Но, он же – катализатор силы, которую ворует и которой питается. Этот мир невозможно объяснить в терминах добра и Зла, Алексис, он - черно-белый, как шкура змеи.
Они надолго замолчали, некий вопрос витал в воздухе, но Алеша не решался его задать.
– А чьим потомством являемся мы?
– наконец, с замиранием сердца, спросил он. – Мы - шкура змеи, - бледнея, ответил отец Аристарх, - Играющая в лучах солнца Люцифера.
Глава 21.
Берковиц отказал. Беглый мистер Вич пришел просить убежища к господину Берковицу, старинному партнеру фирмы “Гриззл, Гиббон Энд Проктитт”. Но господин Берковиц, уже успевший просмотреть телерепортаж о подвигах мистера Вича, выставил его за дверь. И теперь мистер Вич в отчаянии метался по улицам, прикрывая глаза темными очками и лихорадочно ища выхода из ловушки. Его положение катастрофически осложнялось тем, что ему требовалась кровь. Ему были необходимы как минимум 250 миллилитров человеческой крови в день, чтобы выжить. На улице он был в относительной безопасности, но он не мог прийти в банк крови, где требовалось предъявить документы и дать какие-то пояснения, поскольку человеческая кровь не продавалась на разлив, как козье молоко. Он даже не мог сдаться полиции - он уже двое суток не принимал кровь, и следующие сутки в камере убили бы его надежно, но не быстро и не милосердно. Он уже чувствовал, как начинают болеть суставы челюсти и слезятся глаза, лицо его, время от времени, перекашивала непроизвольная гримаса, и тогда он прикрывался рукой, чтобы не перепугать прохожих. Жилье не было проблемой, он легко снял убогую квартиру в районе старого железнодорожного вокзала, но барабаны судьбы наращивали темп, и в зените третьих суток он напал на одинокую ночную проститутку. На его несчастье, в крови старой лахудры оказалась какая-то дрянь, а мистер Вич не был привычен к наркотикам и следующие сутки провалялся в своей норе, блюя и не соображая, на каком свете находится, а к исходу четвертых суток он услышал призыв, К этому времени он потерял уже фунтов двадцать весу, кожа стала чувствительной к ультрафиолету, суставы конечностей распухли. Он утерял остроту мышления, мысли его путались, но он понимал, что зовет его не друг, что это враг поджаривает его кровь и призывает его к расправе. Если бы он мог, то припал бы к ногам победителя, умоляя его о милосердии и глотке крови. Но мистер Вич очень хорошо знал, что пощады не будет. Мистер Вич знал, что стая не приходит на выручку волку, попавшему в капкан - стая бросает такого волка и идет своим путем. Мистер Вич знал, что никто не примчится из-за океана, чтобы спасать его. Мистер Вич вскрыл вены на левой руке, напился собственной крови, затем туго перебинтовал предплечье и отправился навстречу своей судьбе.
Если бы Алеша знал, что имеет дело с умирающим адельфофагом, а не мощным и эффективным вампиром, то, возможно, и пощадил бы его, на свою голову. К счастью, он не знал этого, и его пробуждающиеся инстинкты убийцы не были ослаблены губительным состраданием.
В предместье Афин находился брошенный францисканский монастырь, построенный французами и большое старое кладбище при нем. Православные греки не хоронили здесь своих покойников и не нашли применения памятнику католической архитектуры, величественное здание стояло пустым и разрушалось, вся местность имела характер унылый и заброшенный.
Мистер Вич пришел сюда, шатаясь от слабости, с камнем за пазухой, поскольку не имел другого оружия, и черной, неизбывной ненавистью в сердце. Ноги сами привели его на кладбище, его разум почти отключился, но и на пороге смерти это существо было настолько ощутимо опасным, что даже воронье притихло на покосившихся крестах. Мистер Вич уже утратил чувство самосохранения и ничего не боялся, но ему очень хотелось кого-нибудь убить. Отец Аристарх ошибался, полагая, что упырь будет слоняться на грани восприятия, вынюхивая и высматривая. Мистер Вич просто достал камень из-за пазухи, стиснул клыки и пошел вперед, насколько мог твердо.
В глубине кладбища, в тенистой его заросшей кипарисами и сиренью глубине находился каменный склеп. Туда пришел мистер Вич, неестественно выбрасывал из-под себя прямые ноги, поскольку, он их уже не чувствовал.
В склепе теплилась алая лампада, под лампадой на гробовой плите стояла толстая холодная свеча, в проплавленном углублении вокруг фитиля поблескивала черная лужица крови, и торчал оттуда острый осколок стекла, замаранный темным.
Урча, упырь кинулся на кровь, стекло окрасилось красным, но он не чувствовал боли, он лизал.
Тяжелая, железная дверь скрипнула и захлопнулась, за его спиной.
* * *
О, как легко! Как восхитительно легко и правомерно чувствовал себя Алеша, расправившись с чудовищем. Ему и в голову не приходило, что он сыграл роль Бога и обрек живое существо на муки, намного превышающие человеческое разумение.
А о. Аристарх не счел нужным ему подсказывать.
Глава 22.
Когда известие о событиях в Афинах дошло до Америки, руководство фирмы “Гриззл, Гиббон энд Проктитт” собралось на экстренное совещание. Руководители были людьми сведущими, поэтому обстоятельства, при которых скоропостижно скончался один из детективов, и бесследно исчез второй, были однозначно определены как “вызывание”. С кем могли пытаться войти в контакт мистер Вич и Гриззл-Младший? Кому могла помешать их деятельность? Следуя логике событий, многоопытное руководство пришло к выводу, что наиболее вероятным их объяснением следует считать аферу мистера Дзампо. Детективы могли нащупать нечто, что противоречило официальной версии его смерти. Тогда, мистер Дзампо, возжелавший удвоить свое состояние путем получения незаконной страховки, возник из небытия и уничтожил детективов вместе с их информацией. Такое объяснение не противоречило опыту фирмы и не выходило за рамки той логики, которой пользовались все участники событий. Дальнейшие действия диктовала данная оценка ситуации - найти мошенника и заставить его выполнить страховые условия, т.е. умереть, предъявить свой труп для опознания и передать свое имущество страховой фирме. А кроме того, старая, подлая, грязная тварь должна была заплатить за смерть Гриззла-Младшего, ну и мистера Вича.
В этот раз, хорошо понимая, что из себя представляет потенциальный противник, руководители действовали взвешенно, тщательно разработан план поисковой операции. Они понимали, что мистер Дзампо может находиться и в боливийских джунглях, и в Москве, они учитывали, что его может и не быть в живых, они учитывали, что за наследство мистера Дзампо может сражаться абсолютно неизвестное им лицо, но так или иначе - концы следовало искать в Греции.
Вампиры всегда искали и находили убежище под сенью Церкви - ряса или сутана защищала от осиновых кольев лучше всякого бронежилета, а уединение монастыря позволяло вести весьма специфический образ жизни, не привлекая внимания окружающих.
Пятерым монахам, срочно затребованным из православной общины Сан-Франциско, было предложено отправиться в паломничество ко святым местам восточного христианства. Монахи отнюдь не были серийными убийцами, скрывающимися в монастырях, это были вполне искренне верующие и совсем не плохие люди, но - порфирогены. Они не могли выжить вне сообщества себе подобных, и не могли отказаться от сделанного фирмой предложения, они стиснули клыки и стали собираться в дорогу.
Вторая группа состояла из трех детективов, которые должны были пройти теми же дорогами, по которым ходили мистер Вич и Гриззл-Младший, собственно - вызвать огонь на себя.
Группа управления состояла из двух координаторов и курьера, которые не должны были показываться ни при каких обстоятельствах и осуществлять общее руководство через электронные средства связи, поддерживая контакт с базой и находясь в мотеле в пригороде Афин.
Когда последний монах вошел в самолет, на другом конце планеты, на заброшенном кладбище, в запертом склепе обезумевшее животное, которое было когда-то мистером Вичем, захлебнулось собственной кровью.
Глава 23.
Алеша удостоился очень большой чести - ему позволено было расписать фреской часть стены во вновь отстроенной монастырской часовне. Поскольку написать он должен был не что-нибудь, а каноническое изображение св. Феодоры, то на такую работу требовалось формальное разрешение архиепископа, и о.Аристарх исхлопотал для Алеши такое разрешение, убедив высокое церковное начальство, что молодой, но талантливый художник справится с порученной работой. Алеша не предвидел особых технических сложностей, но волновался, понимая, что хорошая фреска будет сохраняться в монастыре лет двести, а для художника - это прыжок в вечность. Разумеется, он прошел курс фресочной живописи и уже делал нечто подобное, но то были ученические работы на специально подготовленной доске, а не настоящая фреска на настоящей монастырской стене. У Алеши были хорошие учителя, в Греции существовала лучшая в мире школа фресочной живописи, поскольку именно здесь и зародилось это искусство за много веков до рождения Христа. К сожалению, фреска, как живое существо - она живет столько, сколько о ней заботятся и умирает вместе с домом, в котором живет, поэтому от античной живописи мало что сохранилось, фрески умерли вместе с богами, которым были посвящены. Во фресочной живописи, в особенности - канонической живописи очень мало места для импровизации - изображение переносится по частям, на предварительно расчерченную стену. Основная тонкость этого искусства заключается в точном следовании техническим условиям - в составе штукатурки, в составе краски, в температуре и влажности воздуха. Притом, работать надо быстро, пока штукатурка сырая, и стену, в отличие от мольберта, нельзя повернуть так, чтобы исключить возникновение тени, поэтому фрески пишут в основном ночью, при искусственном освещении. При всем желании условия рождения каждой фрески невозможно повторить, поэтому каждая фреска уникальна, и поэтому даже такие великаны, как Леонардо да Винчи, не гарантированы от ошибок, связанных с температурой и влажностью.