Портрет кавалера в голубом камзоле
Шрифт:
Лавров решил во всем признаться и даже покаяться. Это наверняка ее умилит.
– Меня наняли для расследования…
– Убийства? – перехватила инициативу Наримова. – Значит, вы заранее знали, что оно готовится? Вам, конечно, наплели про меня с три короба! Нашли Лукрецию Борджиа [17] ! Решили, будто я собираюсь отравить несравненную Полину? Не развешивайте уши! В том, что Жемчужная умерла, моей вины нет.
– В общем-то я расследовал шантаж…
Наримова будто с размаху налетела на незримую преграду. Она застыла
17
Борджиа – знатный род испанского происхождения, который имел большое влияние в 15 – начале 16-го века в Италии. Слыли знатоками ядов и безжалостными отравителями.
– Кто вас нанял?
– Сначала сама Полина, потом человек, которому не безразлично…
– Ясно! – не дослушала женщина. – Сразу бы так и сказали!
– Мне поручили действовать инкогнито… чтобы не будоражить коллектив, – напропалую сочинял Лавров. – И не вызывать кривотолков. Я был вынужден скрываться под личиной журналиста.
На сей раз актриса не сумела разоблачить его лжи. Она о чем-то напряженно размышляла, так что потеряла аппетит и отложила вилку.
– Я обязана отвечать на ваши вопросы? – холодно осведомилась она.
– Нет, но… кое-кому это не понравится. Более того, ваш отказ помогать в поисках убийцы… вызовет подозрения.
Он мог бы не намекать на Зубова, Тамара и без того сообразила, о ком идет речь.
– Убийцы?
– И шантажиста, разумеется, – кивнул Лавров. – Погибшую этим не вернешь, но зло должно быть наказано.
Из черных, опушенных длинными ресницами глаз Наримовой полетели искры.
– Зло! А вы конечно же эксперт по добру и злу! Вот так с ходу способны отличить одно от другого?!
– Я стараюсь, по крайней мере…
Глава 11
– Тогда мне нет смысла отпираться…
Лавров не понимал, чем он задел собеседницу. Актриса потемнела лицом, выпустила все свои шипы и вперилась в него сверкающими очами. Она была готова разорвать в клочья этого неотесанного мужлана, который всего четверть часа назад показался ей симпатичным галантным лгунишкой. Хитрым, но не настолько, чтобы всерьез его опасаться.
– Представляю, каким чудовищем она вам меня изобразила!
– Полина хотела оградить себя от вымогательства, это естественно…
Лавров говорил наобум, на ощупь пробуя почву. Малейшая оплошность, и птичка вырвется из силка.
– Я только восстановила справедливость! Один раз заставила ее заплатить. Деньги – ничтожная цена за душевные муки…
– Шантаж сродни наркотику, – возразил он. – Вымогатель хотел бы остановиться, да не может. У него начинается ломка. Хочется денег, еще и еще.
– Это не про меня…
– Вы грозились рассказать все Зубову?
– И показать! Если она не заплатит!
– Она заплатила.
– И я оставила ее в покое. Сумма была скромная. Мне просто хотелось проучить ее! Разбавить ее сладкий мед ложкой черного дегтя. У меня получилось… и я осталась довольна. Чего она боялась? Что я потребую еще денег?
– Да…
– Жадная
тварь! – криво усмехнулась Наримова. – После того, что я узнала о ней… она уже не могла жить без страха.«Как же врач-гинеколог? – недоумевал Лавров. – Выходит, Полина сказала неправду?»
– Вы в любой момент могли осуществить свою угрозу, – рассудил он. – Это дамоклов меч, висящий над головой. Согласитесь, находиться в постоянном напряжении утомительно.
– В чем же заключалась ваша задача? Припугнуть меня? Избить? Заставить уехать?
– У вас есть дети?
– При чем здесь дети? – взвилась Наримова.
Лавров чувствовал себя, как на минном поле. Один неверный шаг, и…
– Вы надеялись, что Зубов порвет с Полиной, когда узнает?
– Я не собиралась пускать в ход компромат против нее. Из-за Зубова. Он не простил бы в первую очередь мне, – прошептала актриса. – Я бы все испортила. Бесповоротно. Зубов не тот человек, который позволит унизить себя. Поэтому Полина могла не бояться. Она сама себя накручивала.
Что-то в ее словах сбивало Лаврова с толку. Он забросил следующий крючок:
– Вы не любили Жемчужную…
– Можно подумать, вы бы лобызались с субъектом, который увел у вас женщину. Я любила Зубова… до сих пор люблю. Наши отношения только-только завязывались… Она отбила его у меня! Ради денег, ради карьеры. А потом изменяла ему! Я не святая, признаю. И никогда не прикидывалась ангелом. На те деньги, которые Полина заплатила мне за молчание, я купила много одежды… чтобы… чтобы…
Из ее сверкающих глаз выкатились две медленные слезинки и поползли по щекам.
– Она как сыр в масле каталась… Охомутала сразу двоих. Вот я и… рискнула положить этому конец.
– Жемчужная изменяла Зубову? – не поверил Лавров.
– Она что, не призналась? Небось корчила из себя праведницу? Мол, с одним мужиком постель делила, а к другому питала платоническую любовь? Так нет же! Шиш! Видать, она между двух любовников так запуталась, что решила выпить яд. Лучшего выхода не нашла.
– Вы полагаете, Полина сама наложила на себя руки?
В глазах Наримовой мелькнула растерянность:
– А разве нет?..
– Вы лично в это верите?
Актриса передернула плечами. Ее оливковый джемпер плотно облегал грудь и оттенял цвет волос. Собранные в узел на макушке жесткие кудри выбивались из прически, – строптивые, как и их обладательница.
– Какая разница, во что я верю или не верю? – фыркнула она.
– И вы располагаете доказательствами?
– Ее самоубийства?
– Измены, – слегка повысил голос Лавров. – Чем-то вы шантажировали Жемчужную? Голословные угрозы не заставили бы ее платить.
Наримова смешалась. Если этого фрукта нанял Зубов, то своими откровениями она только навредит себе.
– Послушайте, я не намерен докладывать клиенту все подробности, – заявил тот. – Передо мной поставлена четкая задача: выяснить истинную причину смерти вашей товарки.
– Вы все время лжете!
– А вы подходили к столу, где готовился чай.
Лавров заготовил парочку провокаций, дабы сломить упорство собеседницы. Метод «тыка» был прост и эффективен. На сей раз он сработал безотказно.