Портрет моего мужа

Вельма сняла пару колечек.

— Вот… это чтобы кожу рук сохранить. А второе — чтобы ногти не слоились.

И поверь, клейма на них нет.

— Верю.

— Пройдись по рынку. В любой лавке ты найдешь амулеты на удачу, на любовь, на… да на что угодно. И далеко не всегда это безобидные поделки.

— Знаю.

Кирис полгода отработал на рынках и прекрасно знал, что можно там встретить. Чего стоит тот случай, когда в коробке старухи, распродававшей имущество неблагодарного жильца, однажды просто растворившегося вместе с платой за аренду, обнаружился перстень с частицей демонической силы…

— С этим борются.

— А то, — согласилась Вельма, надевая кольца. — Еще как борются. И это правильно… но, видишь, в чем штука, бывает, что попадаются хорошие вещи…

Кольцо она бережно погладила.

— Очень даже хорошие вещи… и уничтожать их по меньшей мере глупо.

— Но найти автора…

— Если нужно искать, — она лукаво усмехнулась. — Думаю, Корн вполне себе в курсе, откуда игрушки.

— Тогда что мешает…

— Жизнь, Кирис, — она все же щелкнула его по носу. — Как правило, мешает именно жизнь во всем ее многообразии. Поэтому будь паинькой, не спорь с начальством и делом займись. Что там тебе поручили?

Она потянулась к бумагам, перелистнула их и поморщилась.

— Дерьмо.

Кирис согласился, полное дерьмо. Вот… опять же, какой смысл?

— Нет… — Вельма постучала ногтем — крепким ногтем, наверняка благодаря незаконному артефакту. — Не может такого быть, чтобы только личное… Корн хоть и зануда редкая, но не настолько, чтобы служебным положением пользоваться. В общем, мой тебе совет: смотри в оба. И не полагайся только на глаза. Есть люди, которых надо… чувствовать. Ильдис из таких.

— А ты откуда…

Она вздохнула и предложила руку.

— Проводи девушку погулять, а то, чувствую, накроется мой отпуск медным тазом, раз уж Корн решил вот так влезть…

Гуляли в саду.

В городском.

Осень еще не наступила, большей частью благодаря усилиям погодных магов, рассеивавших ледяные северные ветра, но все равно ощущалась. Было что-то этакое в воздухе: то ли дым костров, которые разводили за оградой, то ли запах влажного камня, то ли острое ощущение близости моря.

— Мороженко будешь? — Вельма отпустила руку и остановилась у ближайшего разносчика. — Какое? Есть фруктовый лед. И еще с шоколадной крошкой… шоколад не люблю. А клубничное?

Мальчишка важно кивнул.

Звенели позолотой березы. И легкий ветерок гулял по парку, тревожа налившиеся цветом астры. Россыпи бархатцев укрыли некогда яркие клумбы, а краснолистный клен важно держал пурпурную листву, всем видом своим показывая, что не намерен сдаваться.

Здесь было непривычно много деревьев.

И многие росли даже не в кадках, а просто так. Говоря по правде, Кирис так до конца не освоился со всем этим… парки, фонтаны и даже пруд с рыбками, причем не съедобными, но разноцветными мелкими карпами, которых полагалось кормить хлебом.

— На, — Вельма сунула в руку ледяной брикет на палочке. — И не надо кривиться, ничего с твоим костюмом не будет.

— Он, между прочим, новый.

— Ага, из лавки готовой одежды, чуть подогнали…

— И что плохого?

— Ничего, только такие, как Мар, подобные штуки нутром чуют. Для них человек, который не может позволить себе личного портного, и не человек вовсе. А уж если дрожит над единственным костюмом…

Кирис мысленно вздохнул.

Этот разговор начинался не в первый раз. Да, костюм был единственным. Какой толк брать дюжину, если через полгода мода изменится и вместо двубортного пиджака все станут носить однобортные? И что тогда, наново перешивать? Да и разницы особой между индивидуальным пошивом и магазином готовой одежды Кирис не видел.

То есть видел. Одну.

В магазине было дешевле, даже с учетом подгонки костюма по фигуре. Ему даже предложили три пары брюк по цене двух. Сплошная выгода. Брюки-то изнашивались быстрее пиджака, хотя Кирис и был аккуратен.

Вельма хихикнула.

И лизнула сахарный рожок, над которым поднималась горка розового льда с цукатами.

— Ладно… повзрослеешь — поймешь.

— Я взрослый.

Вельма была старше на пять лет и порой вела себя совершенно невозможно.

— Так… вот… как бы тебе сказать… Марун — это немного личное… нет, он, конечно, еще то дерьмецо… в общем, у нашего великого и ужасного, — Вельма закатила глаза, — есть сестра. Незаконнорожденная, но признанная…

— Откуда ты…

— Если хочешь не просто выжить, а чего-то добиться, следить за начальством надо. А еще читать всякие полезные журналы, к примеру те, где печатают сводки о жизни наших благороднейших. О браках там, детях и подобное. Скидочных купонов в них, конечно, нет, но все же пользы хватает.

Вот ведь… не удержалась уколоть.

И что плохого в скидочных купонах? На прошлой неделе Кирис, к слову, дюжину банок тушеной фасоли взял за четверть цены. А тушенка с прошлого раза осталась, тогда он прихватил ящик. Теперь можно пару недель ужинами не заморачиваться.

И деньги целее.

— Так вот, эта сестра, к слову, артефактор, с лицензией, да… с неплохим опытом и немалым, как поговаривают, потенциалом взяла и неудачно вышла замуж. Настолько неудачно, что суды уже два года идут. А нашему великому дважды грозили отставкой, только он же не памятник, так просто не сдвинешь.

Она говорила обо всем этом просто, как о вещах очевидных. Кирис давно уже перестал удивляться излишней осведомленности напарницы.

Просто слушал.

Он, в конце концов, был не настолько глуп, чтобы… просто не настолько глуп.

— Личный интерес начальства — дело такое… в любой момент может стать твоим личным интересом.

— Ага… у него к тебе, по-моему, один интерес.

— А вот это, — Вельма разом посерьезнела, сбросив маску девочки стрекозы. — Не твоего ума дело. Ясно?

Кирис кивнул.

— И вообще… ешь мороженое, пока не растаяло.

Совет был дельным.

И мороженое Кирис любил. Втайне. Потому что мужчине как-то стыдно любить мороженое, то ли дело родину.

— Мар… личность крайне неоднозначная. Такой себе… идеальный образец эйта… молод, родовит, силен. И не только родовой силой. Не дурак. В аспирантуре, что бы там ни говорили, совсем дураков не держат. Ему предлагали службу, но выбрал семейное дело…

Мороженое успело-таки подтаять. И теперь приходилось ловить сливочные капли, пока те не перетекли на руку. Впрочем, слизывать с руки тоже было вкусно.