Портрет с девятью неизвестными

Внимание Пьера снова вернулось к зеркалу. Сначала оно выглядело обычным – отражающим его ссутуленное тело и угрюмое лицо. Но затем он заметил нечто странное. Его отражение чуть дрогнуло, будто на долю секунды запаздывало за его движением. Это могло быть игрой света, но ощущение неправильности становилось всё сильнее.

Пьер поднял руку к лицу, чтобы стереть липкий пот со лба. Но в тот же миг его отражение осталось неподвижным. Он замер. Это больше не казалось случайностью или иллюзией. Его отражение смотрело прямо на него, но не повторяло его жестов. Оно жило своей жизнью.

Холод пронзил его до костей. Его дыхание сбилось, а пальцы непроизвольно сжались в кулаки. Он попытался отвести взгляд, но не смог. Зеркало словно тянуло его, удерживало силой, которая казалась одновременно невидимой и непреодолимой.

– Это невозможно, – прошептал он, но даже собственный голос прозвучал пусто, безжизненно.

В этот момент его отражение ожило. Оно подняло голову. Его движения были медленными, почти грациозными, но в них было что-то пугающее. Глаза в зеркале потемнели, в них появилась глубина, которая манила, но отталкивала одновременно. Уголки его губ изогнулись в слабой, зловещей улыбке. Это не была улыбка человека. Она выражала насмешку, злорадство и холодное удовольствие от чужого страха.

– Ты знал, что это случится, – произнесло отражение. Голос был похож на его собственный, но в нём звучал странный, гулкий оттенок, словно эхо, отражающееся в пустом пространстве.

Пьер вскочил, его ноги дрожали, но он заставил себя сделать шаг назад. Его спина упёрлась в стену. Холод камня заставил его вздрогнуть, но это ощущение было ничем по сравнению с тем, что происходило перед ним. Его отражение тоже встало, но его движения были плавными, отточенными, почти нечеловеческими.

– Это… сон, – пробормотал он, стараясь убедить себя, но голос его был слабым, почти беззвучным.

Отражение только рассмеялось. Этот смех был дрожащим, искажённым, механическим, будто из него убрали все человеческие интонации. Поверхность зеркала начала вибрировать, его границы словно растекались, становясь жидкими, как вода.

– Ты думаешь, что можешь уйти? – спросило отражение, приблизившись к поверхности. Пьер остался стоять на месте, но его собственное отражение теперь отделялось от зеркала, становясь всё более реальным.

Он почувствовал, как его ноги становятся ватными, а воздух в комнате становится тяжёлым, будто это отель сам смотрел на него через зеркало.

– Ты оставил их, – продолжило отражение, его голос был ровным, но в нём звучал упрёк, который казался невыносимым. – Ты позволил всему этому случиться. И теперь ты хочешь сбежать?

Этими слова он, как лезвиями, пронзал его разум. Пьер попытался закрыть глаза, но даже в темноте перед ним стоял этот зловещий образ, эта усмешка, от которой не было спасения.

– Это не я… – выдохнул он, его голос дрожал. – Это… отель. Это картина.

– Нет, Пьер, – тихо ответило отражение, сделав ещё один шаг вперёд. Теперь оно полностью отделилось от стекла. Его фигура была объёмной, реальной, и от неё исходил холод, который пробирал до костей. – Это всегда был ты.

Пьер почувствовал, как его дыхание сбивается, а ноги отказываются двигаться. Его тело сковал страх, нарастающий внутри. Отражение стояло перед ним с глазами, полными ненависти и чего-то мрачного, древнего и неизбежного.

Пьер вжался в стену. Его спина ощущала ледяной холод камня, но он не мог сдвинуться с места. Его дыхание участилось, но при этом каждое движение воздуха обжигало его лёгкие. Отражение, теперь стоявшее перед ним, сделало ещё плавный шаг вперёд, почти грациозно, но в этой грации читалась угроза.

Его глаза, тёмные и бесконечные, словно открытые порталы в иной мир, сверлили Пьера. Казалось, что они видят его насквозь, обнажая всё, что он пытался скрыть – его страхи, ошибки, его вину. Отражение не говорило ничего, но его присутствие становилось всё более невыносимым.

Внезапно тишину нарушил звук, который заставил Пьера вздрогнуть. Это был смех – низкий, вибрирующий, наполняющий комнату зловещим эхом. Отражение засмеялось. Сначала тихо, почти шёпотом, но с каждой секундой смех становился громче. Этот звук был неправильным, искажённым, как если бы он исходил из нескольких горл одновременно.

– Ты жалок, – наконец произнесло отражение, его голос был полон презрения. – Смотри на себя. Человек, который потерял всё.

Смех снова заполнил комнату, его гулкие волны отдавались от стен, заполняя каждую её часть. Зеркало за спиной отражения, теперь пустое, будто отказывалось быть участником этой сцены. Пьер зажмурил глаза, но даже это не помогло – смех продолжал звучать в его голове, словно стал частью его самого.

– Я не… – выдавил он, его голос дрожал. – Я не позволю…

Отражение прервало его, резко вытянув руку вперёд, будто хотело схватить его за горло. Пьер инстинктивно поднял руки, стараясь защититься, но это только вызвало новый всплеск смеха.

– Ты не можешь ничего, – произнесло оно, его голос был теперь низким, резким, словно это не слова, а удары, предназначенные разрушить целый мир. – Ты больше ничего не контролируешь.

Пьер почувствовал, как его сжимают изнутри. Это был не простой страх – это было ощущение абсолютной беспомощности, как если бы все силы покинули его. Его ноги подкосились, и он медленно опустился на пол, но всё ещё прикованный взглядом к этой фигуре.

Смех отражения стал тише, но от этого более угрожающим. Оно снова заговорило, теперь его голос звучал прямо у него в голове, минуя уши:

– Ты сам открыл двери. Ты сам впустил нас. И теперь ты хочешь спастись?

Пьер потряс головой, задрожал и попытался встать. Но отражение сделало ещё шаг вперёд: его лицо теперь оказалось совсем близко, так близко, что Пьер почувствовал, как воздух вокруг него заполняется невидимой тьмой.

– Это конец, – прошептало отражение и его губы растянулись в последней, издевательской улыбке.

Пьер, дрожа, прижимался к стене, его взгляд был прикован к ожившему отражению. Оно больше не было просто его копией – это было нечто чуждое, порождённое кошмаром, который он не мог объяснить. Его грудь тяжело поднималась и опускалась, он не мог отвести взгляда. Каждый миг, проведённый в этой комнате, казался вечностью.

Отражение снова сделало шаг вперёд, фигура отделилась от поверхности зеркала, но сам процесс выглядел неправдоподобно. Оно словно вырывалось наружу из невидимого барьера, вытягивая сначала одну руку, затем другую. Поверхность зеркала дрожала, как вода под дождём, пока фигура окончательно не вышла, оставляя за собой только пустую, холодную гладь.

Пьер почувствовал, как холод от рук существа начал проникать в его плечи, распространяясь по всему телу. Это не был обычный холод – он ощущался так, будто ледяная сталь пронизывала каждую клетку. Мышцы сковало. Пьер попытался вдохнуть, но горло сжалось, не пропуская кислород. Он открыл рот, но вместо крика вырвался лишь слабый хрип.