Портрет

– Можно попробовать, – миролюбиво закончил разговор Эн. – Говорят, в моде неизвестные художники.

Договаривал Эн уже в спину Рико. Раньше они бы отпраздновали новую идею в кабинете, накрыли стол и потом перебрались на диван. Но сейчас Рико молча кивнул, развернулся и вышел из магазина. В окно Эн увидел, как тот сдернул с волос резинку и тряхнул густой гривой. Как будто освободился от них с Григом. Эн повернулся к недоумевающему Григу и погладил его по голове.

– Не лезь к нему. Не дергай. А лучше иди домой, чтобы Рико тебя не застал, когда вернется.

– Почему это? – омежка ничего не понял и обиженно надул губы. Рико был рад его помощи, что случилось потом? Как все-таки сложно с богатыми альфами. – Если я уйду, Рико скажет, что я ненадежный работник. Ты специально, да? Из-за ревности?

– Григ, не будь ослом.

– Я все Рико расскажу.

– Да, беги, рассказывай, – вспылил Эн и вытолкал Грига из магазина. – Пусть он тебя уволит, мне меньше заботы.

Подумав, Григ не стал догонять Рико, а отправился к его папе. Один важный козырь у Грига все же был против Эн, с папой Рико они дружили. И пока все шло так, как они задумали. Рико фыркал, но смирялся, привыкал и учитывал существование Грига. Но с Эн стоило разобраться. Григ даже подумал, чтобы купить в аптеке слабительное. А то Эн с места не сдвинешь. Сидит рядом с Рико целыми днями, глазки строит, а Григ на обочине. Когда они с Рико поженятся, Григ сразу вопрос поставит, чтобы Эн ушел из бизнеса. Толку от него мало, даже Григ это понял. Рико не будет возражать.

Глава 7

С самого детства Кристиан знал, что человек привыкает ко всему. Знал, а теперь подтверждал это своей жизнью. Когда он был маленький, а отец уже не вставал, то в их доме постоянно звучали эти слова про привычку ко всему. Отец приучал себя к мысли, что он скоро умрет, и спокойно говорил это Кристиану. Чтобы сын тоже привык. Не испугался похорон и людей в черном. Это было похоже на игру.

– Ты завтра умрешь? – спрашивал Кристиан, а отец смеялся.

– А когда ты хочешь, чтобы я умер?

– Ну, может, потом, когда я вырасту, – робко предлагал Кристиан.

– Когда ты вырастешь, умрет папа, а я пораньше.

Кристиан не хотел привыкать к смерти, но привык. Почти ко всему привык. К тому, что все близкие умерли, а он остался. К тому, что Густаво часто ночует за стенкой, в его квартире. К тому, что Винсен готовится к свадьбе и постоянно звонит с глупостями. И хоть понимает, что Кристиан пошлет его подальше за вопросы, какого цвета надеть галстук, все равно звонит по нескольку раз в день.

Жизнь не становилась проще, но Кристиан принял ее. Принял свою жизнь целиком. Во всех книгах твердят, полюби себя, свои проблемы. Наверно, это случилось. Кристиан реже кричал, не удивлялся тому, что никто ему не нравится. Даже стал прибавлять в весе. Но быстро запретил себе, потому что на улице его стали провожать длинными взглядами альфы. Еще не хватало отрастить круглую задницу, а потом бегать от потенциальных женихов.

Кристиан все еще не хотел знакомств и ухаживаний. У него на шее камнем висел Густаво, с которым все было не просто. Густаво продолжать отдавать свои заработки Кристиану, заставлял позировать для дурацких иллюстраций и время от времени напивался. Но каким-то внутренним чутьем, он точно угадывал, что Кристиан хотел бы сделать, но откладывал. Ловко предлагал свою помощь. И становился необходимым.

Зимой Кристиан решил, что пора поставить памятник папе. Деньги были, но остальные хлопоты заранее его пугали. Пьющие кладбищенские работники, контроль за качеством и срыв сроков, Кристиан ужасно не хотел всего этого. Приходил на папину могилу и ему же жаловался. Густаво увязался как-то за Кристианом на кладбище. Мгновенно осознал проблему и взял все в свои руки. Где надо, надавил, где надо, заплатил, где надо, выпил с работягами. Через месяц памятник стоял.

После такого подарка, Кристиану трудно было отказать Густаво в крыше над головой. Тем более, он догадывался, что свое жилье Густаво давно продал и деньги перевел ему же. Густаво не навязывался, часто ночевал в мастерской, но и он, и Кристиан знали, что если понадобится, квартиру Кристиан предоставит. Они оба запутались в этих отношениях. И выхода Кристиан не видел.

Много раз ему казалось, что они поссорились навсегда, но стоило им увидеться, все закручивалось по новой. Густаво говорил своим низким хрипловатым голосом: “Малец, иди сюда, давай работай.” И Кристиан шел, позировал и уже не мог сказать, что это его тяготит. Человек привыкает ко всему. Какая-то другая жизнь, сердечная и нежная, уходила все дальше и реже появлялась в мечтах.

– Густаво, нарисуй большую и красивую картину, – азарт сделать художника знаменитым с некоторых пор терзал Кристиана.

– Что, например?

– Набережную. Парк. Лес. Обрыв, – последнее слово вырвалось само и Кристиан вздрогнул. Старик предупреждал, что память вернется, когда он успокоится внутри. Неужели это время пришло?

– Набережную? Там, где ты торчишь каждый выходной?

– Ну, хотя бы.

– Мне нравится рисовать тебя.

– Но это не дает тебе славы.

– Мне не нужна слава.

– Но почему, Густаво? Ты талантливый. Почему ты прозябаешь с такими способностями?

– Ты меня стыдишься?

– Нет, – покривил душой Кристиан.

– Ясно, – бросил Густаво и ушел.

– Чтоб тебя черти съели. Чтоб тебе ворона на голову наделала. Чтоб ты… – Кристиан плюнул вслед Густаво.

Опять напьется зараза и пропадет на несколько дней. А потом явится как ни в чем ни бывало и потребует позировать. Кристиан не чувствовал в себе сил порвать с художником окончательно, еще помнилось, как Густаво выручил его с памятником. Не хотелось верить в потусторонние силы, но временами Кристиан не мог иначе объяснить их связь. Она никуда не девалась оттого, что они ругались и мирились.

Он пришел злой домой и рявкнул на курьера, который ждал его у дверей с посланием. Вдруг объявился папин брат и требовал встречи. Когда-то папа пообещал брату уход в обмен на квартиру. Дядя посчитал, что время пришло. У Кристиана опустились руки. Еще только дяди ему не хватало. При жизни папа так и не получил эту обещанную квартиру, хотя постоянно что-то делал для брата. Пришла очередь Кристиана заботиться о дяде?

Кристиану стало жалко себя. Он ныл, хлюпал носом и довел себя до больной головы. Наутро не пошел на работу и в мастерскую тоже не пошел. Лежал лицом в подушку и думал о невидимых родовых связях. Он теоретически мог послать дядю подальше с его квартирой, но знал, что не пошлет. И квартира тут ни при чем. И трусость ни при чем. Он просто пойдет к дяде и будет тянуть еще и эту лямку. Пока не сломается окончательно.

От этого понимания Кристиан всегда чувствовал себя беззащитным маленьким мальчиком, которого родня может использовать как захочет. Всегда использовала. На стук в дверь Кристиан не отреагировал. На звонки тоже. Нет сил сопротивляться. А ведь ему казалось, что он взял свою жизнь под контроль. Но кто-то всегда вламывался и Кристиан подчинялся. Дверь распахнулась, в комнату ворвался Густаво.

– Ты заболел?

– Я вечный больной.

– Ну-ка прекрати, – Густаво усадил Кристиана в кресло, вскипятил чаю и осторожно выспрашивал, в чем дело.