Посейдон
Шрифт:
— Ты недостаточно стараешься.
— Недостаточно стараюсь сделать что? Отрастить плавник?
Он кивает.
— Для тебя это пока неестественно. Ты была в человеческом облике слишком долго. Но тебя начнет беспокоить пребывание подолгу в воде с ногами. У тебя возникнет непреодолимое желание ... потянуться.
— А это больно?
Он смеется.
— Нет. Это приятное ощущение, вроде того, как бывает приятно растянуться после долгого сидения. Твой хвост — это один большой мускул. После того, как ты разделяешь его на две человеческие ноги, он становится не такими уж и сильным. При изменении в форму Сирены, мускулы ног снова стягиваются и образуют
Я мотаю головой, широко раскрыв глаза.
— Это всего лишь вопрос времени, — кивает он. — Мы с этим разберемся.
— Гален, я не...
— Эмма, то, что ты разговариваешь со мной в полумиле под водой — более, чем достаточное доказательство того, кем ты являешься. Кстати, как ты себя чувствуешь?
— Честно говоря, в моих легких я чувствую тугость. Что это означает?
Еще не успевают исчезнуть пузырьки воздуха, как он обхватывает меня руками и мы устремляемся вверх.
— Это означает, что у тебя заканчивается воздух, — шепчет он мне в ухо. Моя дрожь точно не из-за холода.
Погодите-ка. Разве в Атлантическом океане на глубине в полмили не должно быть холодно? В смысле, я же жуткая мерзлячка — никто так зимой не кутается, как я. Так почему же мои зубы все еще не выбивают дробь? Холодок чувствуется, но всего лишь как естественная прохлада в плавательном бассейне, а не холод из серии "у-меня-в-носу-сосульки". Это все благодаря толстой коже, о которой упомянул Гален? Работает ли она вроде изоляции? И если да, то почему только в воде?
Мы всплываем на поверхность. Гален одобрительно кивает, когда я выдыхаю и делаю глоток свежего воздуха. Вдохнув полной грудью, я начинаю погружаться, но Гален выталкивает меня обратно на поверхность.
— Не спеши. Мы еще не знаем, как долго ты можешь задерживать дыхание. Придется следить за этим, по крайне мере, до тех пор, пока ты не научишься превращаться.
Он переворачивает меня и ловко подталкивает себе под мышку, где я себя ощущаю маленьким домашним питомцем. Луна выглядывает вниз на нас, пока мы скользим какое-то время по волнам. Вдали мы можем разглядеть едва заметные, редкие отблески молнии, но уж точно не берег.
Когда мое терпение лопается и я не желаю больше оставаться в позиции чихуахуа, я свободно выскальзываю. Он ловит меня, прежде чем я уйду под воду, и притягивает меня к себе так, что мой нос слегка касается его. Над водой, такое чувство, что мы обмениваемся киловаттами энергии с каждым прикосновением. Внизу же, все, что я чувствую, — это " импульс " Галена, но он больше напоминает магнитное притяжение между нами. Когда его плавник касается моих ног, он ощущается, как бархат, и напоминает крылья ската, а не чешую, как у рыбы.
Он позволяет мне увильнуть и немного увеличить расстояние между нами, но не отпускает.
— Как же так получилось, что я Сирена? — спрашиваю я. — У моей мамы цвет глаз не фиолетовый.
Он кивает.
— Я знаю. Обратил на это внимание.
— К тому же, она терпеть не может воду. Единственная причина, почему мы живем на берегу — папа очень любил океан.
На самом деле, с момента смерти папы, мама все время настаивала на переезде поглубже в город. Я еле уговорила ее подождать, пока я не уеду в колледж.
— А твой отец?
— Блондин с голубыми глазами. Правда, не такой бледный, как я.
— Хмм, — но его голос не звучит удивленным. Такое впечатление, словно я подтвердила то, что он уже знал.
— Что?
— Единственное, что я могу сказать — это то, что они не твои настоящие родители.
Они не могут ими быть .Я охаю.
— Ты думаешь, меня удочерили?
— Что значит "удочерили"?
— То, что они вырастили меня, как свою дочь, но родили меня другие.
— Очевидно.
Я отталкиваюсь от него. Волны становятся куда больше, когда я пытаюсь плыть против них сама.
— Ну, тебе это легко сказать, не так ли? — я решаю проглотить следующую волну, вместо того, чтобы плыть против нее. И испытываю облегчение, когда его руки снова обнимают мою талию.
— Эмма, я просто изучаю все возможные варианты на этот счет. Ты должна знать, если кто-то говорит тебе неправду. Надеюсь, ты не думаешь, что я лгу?
Я качаю головой.
— Нет. Ты не лжешь. Но они мои родители, Гален. У меня папин нос. И мамина улыбка.
— Послушай, я не хочу с тобой спорить. Нам просто стоит хорошенько во всем разобраться, вот и все.
Я киваю.
— Должно же быть какое-то другое объяснение.
Он слабо улыбается, хотя это не скрывает сомнения на его лице. В тишине, мы позволяем волнам нести нас к берегу. Через некоторое время он подтягивает мои ноги вверх, позволяя мне положить голову на свою грудь. Мы набираем скорость, и он мчит нас сквозь волнующееся море.
— Гален?
— Хмм?
— Что будет, когда мы доберемся до берега?
— Вероятнее всего, ты должна будешь поспать.
Он уже смотрит на меня, когда я поднимаю подбородок.
— Ты думаешь, я смогу уснуть после всего этого? И кстати, я не это имела в виду.
Он кивает.
— Я это понимаю, — Гален пожимает плечами, устраивая меня поудобнее в своих объятиях. — Я надеялся, что ты позволишь... помочь тебе.
— Ты хочешь помочь мне превратиться в рыбу?
— Что-то вроде того.
— Почему?
— Почему? А почему нет?
— Прекрати отвечать на мои вопросы вопросами.
Он усмехается. — Это не работает, не так ли?
— Прекрати! — я залепляю ему слабую пощечину.
Он смеется.
— Ладно.
— Я хочу сказать, что причина твоего интереса ко мне, после гибели Хлои... причина твоего переезда сюда, поступления в мою школу, приглашения меня на пляж ... Все это только для того, чтобы выяснить, являюсь ли я одной из вас?
Конечно, это глупо. С чего бы кому-то вроде Галена обращать на меня внимание? И разве обращал кто-либо, хоть немного на него похожий? Но все же, я удивлена, как мне становится больно, когда он кивает. Я всего лишь его маленький научный проект. Все это время мне казалось, что он флиртует со мной, но он всего лишь пытался заманить меня сюда, чтобы проверить свою теорию.
Если бы глупость была заболеванием, то я бы умерла от нее прямо сейчас. Ну, по крайней мере, я хотя бы понимаю, какие у него чувства ко мне. Но вот какие у него намерения насчет меня — понятия не имею.
Что произойдет, если я смогу превратиться в рыбу? Неужели он думает, что я просто поцелую свою маму на прощание, спущу все свои аттестаты с отличием в унитаз — и отправлюсь плавать с дельфинами? Он сказал, что он из королевской семьи. Конечно, я точно не знаю, что это означает, но я точно знаю одно — я для него просто еще одна подданная, которой можно раздавать указы. Разве он, в конце концов, не заявил, что я должна повиноваться ему? Но если он принц, то почему объявился здесь сам? Почему он не послал за мной кого-то другого, не столь важного? Могу поспорить, президент США не ездит лично в другие страны разыскивать пропавших американцев, которые к тому же могут оказаться даже и не американцами.