Послание Геркулеса

–  Мистер президент, - ответил Гарри, - идите к черту с вашей системой социального страхования.

Харли стиснул зубы:

–  Гарри, я вас не понял?

Гарри посмотрел прямо в глаза президента.

–  Извините, что отбираю это из ваших рук, мистер президент. Но я не могу стоять и смотреть, как люди умирают от рассеянного склероза, от лейкемии и от всего прочего, потому что иначе будет слишком напряжена система социального страхования.

–  Гарри, вы, кажется, забываете, где находитесь.

–  Я совершенно точно знаю, где нахожусь, мистер президент. И мне очень жаль, что до этого дошло, но я не собираюсь прожить остаток жизни, зная, что сидел сложа руки… - Голос Гаррй дрогнул, но он овладел собой.

– Завтра состоится пресс-конференция, и материал этот будет оглашен. Провести ее можете вы, заработав благодарность всей страны, или ее проведу я, а люди сами сделают выводы.

Харли посмотрел на него внимательно.

–  Гарри, Гаррй! Возьмите себя в руки. Я понимаю, что это колоссальная для вас дилемма. Но все же будьте разумны.

Гарри встал:

–  Вы хотите, чтобы заслуга была ваша? Вам предоставляется шанс.

–  Гарри, вы говорите о разглашении секретных материалов. Это государственная измена. Предательство!

–  Вы правы, мистер президент. Я уже довольно долго думал, что такое предательство. И понял, что сидеть на информации Хаклюта как собака на сене - это значит предать всех, кто в этой стране страдает врожденными дефектами. От этого я уйти не могу и вам тоже не дам.

Харли покачал головой:

–  Гарри, я не могу этого допустить.

–  Вы не можете этого не допустить.

–  Вот это я как раз могу. Я могу вас задержать прямо здесь. Хотя предпочел бы этого не делать.

–  Если вы это сделаете, вместо меня выступит другой. Президент подумал, не позвать ли помощника, но решил,

что пока не надо.

–  Мы отправили почтой этот сегмент многим разным СМИ. Так что если даже вы узнаете, кто мои сообщники, и изымете их, разницы не будет.

Харли медленно вдохнул и так же медленно выдохнул.

–  Под суд вы все равно попадете, Гарри.

–  Поступайте, как считаете правильным, - ответил Кармайкл.
– У вас есть время до завтра, когда начнет поступать почта. Я предложил бы вам информировать СМИ, что это по вашему указанию я разослал экземпляры выдержек из текста. Сопроводительные письма это подтверждают.

–  Кармайкл, - сказал Харли.
– Вы погубили свою страну. Надеюсь, вы это понимаете.

Гарри кивнул и продолжал ждать ответа.

Римфорд отправился выпить гоголь-моголь с ромом, но поехал вместо этого в пустыню. Над горизонтом висела яркая пара - Сириус и Процион. Хранят свои тайны, думал он, глядя на них несколько лет назад. Но теперь эти тайны лежали раскрытые, представленные глазам мира с помощью «Скайнета». У этих двух солнц есть четырнадцать известных планет, занесенных в указатели и каталоги по массе и составу. И все они считались лишенными жизни.

На фоне пустынного неба величественно перемещались столовые горы.

Алтейцы сделали потрясающую вещь. Они исследовали, пару квазаров, далеко отстоящих друг от друга в видимой полусфере, каждый примерно в тринадцати миллиардах светот вых лет - один чуть дальше, другой чуть ближе. И они определили, что это - один и тот же объект, только видимый с разных точек! Это могло значить только одно: взгляд их телескопов обходит вокруг космического свода!Более того, поскольку квазары находятся не точно в диаметрально противоположных точках небосвода, становится ясно, что Вселенная не сферична.

Пустыня выглядела непривычно. Много лет назад, когда сестра только переехала жить к Римфорду, они ездили в сочельник примерно в этот же участок пустыни. Тогда Римфорд работал в обсерватории Китт-Пик. Теперь это казалось очень давно. В те дни небо было полно тайн, а сегодня он держит Вселенную в руках, многое понял в ее устройстве, понял практически все, что в ней важно, - кроме тайны своего собственного существования.

Оставались какие-то подробности, но тривиальные: некоторые пункты теории света и волн - в этом роде.

Он знал размер и форму, основные геометрические характеристики космоса. И он знал, почему цилиндр искажен, единственную для этого причину: он обернут вокруг чего-то еще. И что же это может быть, если не вторая Вселенная? Или, быть может, близнец первой, но из антиматерии. Под звездами пустыни Римфорд пытался вызвать свои прежние способности, визуализировать две системы, сплетающиеся в объятиях, - двойную спираль космоса.

Для него форма Вселенной никогда не была самым важным вопросом - куда важнее тончайшие тайны ее рабочих частей. Почему законы ее оказались такими, что скорость света именно такова, и сколько энергии должно быть заключено в атоме, и как должно выглядеть внутреннее устройство протона? То, что Вселенная обитаема, и тем более то, что она существует вообще в структурированной форме, требовало серии совпадений совершенно невероятных. Вспомнилась старая аналогия насчет обезьян за пишущей машинкой. Сколько времени уйдет у группы шимпанзе, чтобы совершенно случайно напечатать полное собрание Шекспира?

Так вот, у обезьян шансов куда больше, чем у вот этой Вселенной возникнуть случайно. То есть совершенно невозможно, чтобы Бейнс Римфорд вел сейчас машину по пустыне под декабрьским небом.

Все это, конечно, теории. Теории есть и были всегда. Некоторые говорили о бесконечном ряде пузырей-вселенных, плавающих в суперпустоте. Другие утверждали, что Вселенная возникала бесконечное число раз до тех пор, пока случайно природа не сделала все правильно.

Последняя концепция теперь вышла из моды.

В свое время звезды исчерпают свое горючее и погаснут. Галактики потемнеют и уйдут в вечную ночь.

Но алтейцы предлагали надежду. Они утверждали, что черные дыры за некоторым порогом порождают младенческие Вселенные, начинающие цикл снова. Если он правильно их понял, то они также заключили, что в глотках этих сингулярностей может обрабатываться информация, и тогда дитя сохраняет основные свойства родителя. А может быть, даже улучшает их.

Эволюция.

Это очень многое может объяснить. Это работает, а то нет. Механизм эволюции оставался, мягко говоря, неясным. Но инстинктам Римфорда эта идея импонировала. Нравилось ее изящество. В ней ощущалась правильность.

И наконец, через неимоверные бездны времени, возникает развитый космос.

Звездное небо над Пасаденой.

Но тревожил следующий логический шаг: если вселенная действительно развивается, то к чему?

Можно говорить, что мы движемся к некоему убежищу, сознательно настроенному дружественно к разуму. А как это может быть, если кто-то не написал заранее космическую программу, директиву поиска такой цели?