Послание Геркулеса
Шрифт:
НАБЛЮДЕНИЕ: ГЛАВЫ ОРГАНИЗАЦИЙ И ИСПОЛНИТЕЛЬНЫЕ ДИРЕКТОРА ЧАСТО ЭМОЦИОНАЛЬНО УЩЕРБНЫ
У лидеров проявляется вкус и способности к власти…
ВЫ НЕ ПОТЕНЦИАЛЬНЫЙ МАНЬЯК?
Новое исследование обнаруживает ранние признаки…
Ищите человека, который ест в одиночку…
ТОЛПА В ДЕТРОЙТЕ РАЗБИВАЕТ ИНОСТРАННЫЕ МАШИНЫ
Один погибший, 14 раненых в беспорядках…
Жертвы утверждают, что полиция смотрела и не вмешивалась…
ЧЕТВЕРТЫЙ ДЕНЬ БЕСПОРЯДКОВ В ДАМАСКЕ
Саудовцы
РОССИЯ ОТЗЫВАЕТ ЛЕТЧИКОВ ИЗ ПРОГРАММ СОВМЕСТНЫХ УЧЕНИЙ
Росковский денонсирует «Орион»…
Требует от США открыть полученные из Геркулеса данные…
ЗЕМЛЕТРЯСЕНИЕ В МОНТАНЕ: ШЕСТЕРО ПОГИБШИХ
Колебания продолжаются; ожидаются новые толчки…
РАСТЕТ ПОДДЕРЖКА ДВИЖЕНИЯ ЗА ЦЕНЗУРУ ФИЛЬМОВ
Уровень насилия нетерпим, говорит Мак-Дональд… Давление за отмену Второй поправки набирает силу в Сенате…
ИСЛАНДИЯ И ВЕЛИКОБРИТАНИЯ СПОРЯТ О ПРАВАХ РЫБОЛОВСТВА
Обе стороны угрожают возобновлением Картофельной войны…
ЮЖНАЯ АФРИКА ИСПЫТЫВАЕТ ПЕРВУЮ БОМБУ
Девятая страна вступает в ядерный клуб…
Глава девятнадцатая
На самом деле для проекта «Геркулес» сделать было ничего нельзя. Гарри позвонил по нескольким телефонам и только получил подтверждение того, что уже знал. Официальная версия гласила, что весь персонал Гринбелта отстраняется от работы на время проверки по линии секретности. «Включая вас», - сказал один из голосов.
Это было неудивительно. Гарри постарался выбросить это из головы, насколько возможно, и заняться другими делами. После ленча он провел второе заседание трехдневного семинара по менеджменту на тему о способах поощрения творчества подчиненных. Слушатели были из самых разных правительственных ведомств, и после общения с Хаклютом, Уиллером и прочими Гарри с ними просто отдыхал. Но пока они серьезно обсуждали технику «отпущенных вожжей» и умение не подчеркивать негативные моменты, Гарри сообразил, что стратегия работы проекта «Геркулес» с самого начала находилась в руках исследователей. И в этом, наверное, и была основная проблема. Он должен был продумать заранее все ближайшие и отдаленные эффекты открытий, отношения с общественностью и правительством, возможность недопонимания на всех уровнях. А он ничего не сделал и пассивно глазел, позволив задавить себя группе гениев, которых собрал Гамбини. Сейчас же уже слишком поздно. Звездный час чиновника пришел и ушел неиспользованный. Проект «Геркулес» потерял контроль над собственной программой, и, вероятнее всего, то, что от него осталось, исчезнет навеки в бездонных подвалах. В архивах Общей службы скорее всего.
И все же Гарри не мог себя убедить, что это была совершенно неудачная мысль.
Когда он приехал, чтобы отвезти Томми в Смитсоновский институт, Джулия отвела его в сторонку, и лицо у нее было серое. Испуганное.
– Получены результаты анализов, - сказала она.
– Отрицательные.
– Отрицательные? В каком смысле?
– У Томми что-то не того типа. Для него они ничего сделать не могут. По крайней мере сейчас.
– Она опустилась в кресло.
– Килгор говорит, что позже, быть может.
В этот день Гарри с сыном бродили среди динозавров и звездолетов в светлых галереях, но, как теперь всегда бывало, между ними лежала тень. Поведение Томми в присутствии отца было почти траурным. Ощущение потери было видно невооруженным глазом.
В археологическом отделе царила все та же атмосфера, как в старые времена, когда они
бродили среди больших камней с потеками из раскопок храмов, когда-то сверкавших башнями на мексиканском солнце.В зале технологии рядом с моделью проектируемого нью-гэмпширского ускорителя Томми спросил, как всегда бывало, когда они куда-нибудь вместе ходили, не изменилось ли что-нибудь и не вернется ли он теперь домой. Гарри покачал головой. В последние недели он стал забывать Джулию, а жизнь, которую они прожили вместе, казалась теперь давней, как мексиканский храм, ее отдельные фрагменты - археологическими находками, высохшими камнями, выложенными в ряд.
И только Томми сохранял жизнь.
Гарри смотрел, как мальчик следит за мезонами в электрическом поле, быстрыми желтыми полосками на зеленом экране, высвобожденными в процессах, описанных на пояснительной табличке. Мальчик заинтересовался ядерной физикой после разговора с Эдом Гамбини, когда физик описал ему частицы такие маленькие, что у них вообще нет массы.
«Ничего себе маленькие!» - сказал тогда Томми, пытаясь себе представить это зрительно.
А Гарри стоял тогда рядом, зажав пальцами пакет с сахарными кубиками, которые всегда носил с собой как страховку от гипогликемии. Гарри присутствовал, когда его сына учили вводить себе инсулин. Врачи объяснили Томми, и его родителям тоже, как следует менять место инъекции, чтобы избежать повреждений кожи. Они составили схему, и по ней уколы делались в руки, ноги и живот. Мальчик принял ситуацию куда легче, чем его родители. Наверное, потому, что Гарри и Джулия понимали отдаленные последствия диабета.
Сейчас Гарри смотрел, как Томми вглядывается в устройства, уже виденные раньше. Если не считать бейсбольного стадиона, Смитсоновский институт был любимым местом мальчика в округе Колумбия. И еще Гарри думал, что у Сайруса Хаклюта могло быть лекарство.
Он отступил на несколько шагов и стал разбирать мелкий шрифт на табличке возле генератора мезонов.
И думал, что к этому моменту с проектом «Геркулес» уже, наверное, покончено. Розенблюм, быть может, ждет, что в ближайшие несколько дней Гарри придумает компенсацию для Гамбини. Какой-то вкусный кусок придется найти и для Уиллера, и для Хаклюта. Будут пытаться подкупить группу, гарантировать ее молчание, защитить от возможного презрения.
Томми и Гарри оставались до закрытия. Потом они прошлись теплым вечером по Конститьюшн-авеню, разговаривая о птеродактилях и компьютерных играх. Томми объявил, что собирается стать археологом.
– В Египте, - добавил он. Хорошая была минута.
На следующее утро Гарри ждало на работе приглашение зайти к Розенблюму. Он вздохнул, выпил кофе и побрел в офис директора. Гамбини уже был там.
– …и хорошо, что избавились, - говорил Розенблюм. У руководителя проекта был убитый вид.
– Надо смотреть по-другому, Эд, - сказал Розенблюм.
– Вы на этой штуке набрали репутацию, хотя вначале была только головная боль. И лучше вам отойти в сторону. Теперь это проклятое Национальное общество сохранения науки может погавкать на кого-нибудь другого - для разнообразия.
– Он кивнул в сторону Гарри.
– Вот давайте у Гарри спросим. Гарри, я прав?
– Прав, - ответил Гарри.
– Послушайте.
– Розенблюм постучал костяшками пальцев по столу.
– Это все равно никак не могло выйти. При всех этих откровениях, касающихся безопасности страны.
– Они уже едут, Гарри, - сказал Гамбини.
– Фургоны будут здесь в течение часа, - добавил Розенблюм.
– Им от нас что-нибудь будет нужно?
– спросил Гарри.
– Они просили всех быть на местах, чтобы открывать шкафы, ящики и прочую дребедень.
– Ах вот как?
– спросил Гамбини.
– Они собираются нас впустить?
Розенблюм сделал вид, что не слышит сарказма.
– Меня предупредили, что все, что не удастся открыть, предположительно, письменные столы, они заберут с собой.