После – долго и счастливо

О чем я вообще думал?

Глава 33 Хардин

Не помню, когда я в последний раз был на похоронах. Если поразмыслить, то ни разу.

Когда умерла бабушка по матери, мне просто не хотелось идти. Я тогда собирался на вечеринку, которую просто не мог пропустить, и не особенно рвался попрощаться с едва знакомой женщиной. Единственное, что я о ней знал, – бабуля не слишком беспокоилась обо мне. Она с трудом выносила маму, так почему я должен был тратить свое время, сидя в церкви и притворяясь расстроенным, если на самом деле ее смерть меня вообще не трогала?

И вот годы спустя я оплакиваю смерть отца Тессы на заднем ряду крошечной церкви. Тесса, Кэрол, Зед и не меньше половины прихожан занимают передние ряды. Только я и старушка, которая, судя по всему, даже не понимает, где находится, сидим на одинокой скамье у дальней стены.

Зед пристроился с одной стороны от Тессы, мать – с другой.

Я не жалею, что позвонил ему… Ну хорошо, жалею, но не могу не признать, что после его приезда в ней зажглась хоть какая-то искорка жизни. Она до сих пор не похожа на мою Тессу, но постепенно приходит в себя, и если этот засранец сможет вернуть свет в ее глаза, что ж, пусть так, черт возьми, и будет.

Я натворил в своей жизни много дерьма. Очень много. Об этом знаю я, Тесса… Черт, да об этом, наверное, знает каждый в этой церкви благодаря ее матери, но ради моей девочки я все исправлю. Мне наплевать на все остальное в прошлом и настоящем. Меня волнует только одно: как исправить то, что связано с ней.

Я разрушил ее мир… Она сказала, что не смогла помочь мне… что никогда не сможет. Но мои проблемы – не ее вина. Она меня излечила, но за это время я разбил ее прекрасную душу на бессчетное множество осколков. Пока она собирала меня по кусочкам, я своими руками уничтожал ее, сломил ее неукротимый дух. Самое ужасное в том, что я не хотел понять, сколько боли ей причинил, сколько вреда нанес. Я знал. Я знал всегда, но не придавал этому значения. Это стало важно только сейчас, когда все пошло прахом. Я прозрел, только когда она отвергла меня раз и навсегда. Меня словно переехал грузовик, а я стоял и не мог двинуться с места, сколько ни пытался.

Только со смертью ее отца до меня дошло, насколько глуп был план спасти ее от меня самого. Если бы я только все обдумал, поразмыслил как следует, то понял бы всю абсурдность ситуации. Она хотела, чтобы я был рядом. Тесса всегда любила меня больше, чем я заслуживал, и чем я ей отплатил? Отталкивал ее раз за разом, пока ей не надоело все это дерьмо. Теперь я ей не нужен. И она не хочет, чтобы был нужен, поэтому придется каким-то образом напомнить ей, как сильно она меня любит.

И вот я сижу и наблюдаю, как Зед обнимает ее и притягивает к себе. У меня даже не получается отвести взгляд. Я просто пялюсь на них, не в силах сдвинуться с места. То ли я наказываю себя, то ли нет, но, как бы там ни было, у меня не хватает сил отвернуться. Я вижу, как она наклоняется к нему, а он что-то шепчет ей на ухо. Заботливое выражение его лица каким-то образом действует на нее успокаивающе. Она, кивнув, вздыхает, и он улыбается ей в ответ.

Кто-то подсаживается ко мне, на время прерывая мое самобичевание.

– Чуть не опоздали… Хардин, почему ты сидишь здесь? – спрашивает Лэндон.

Мой отец… Кен садится рядом с ним, а Карен идет в переднюю часть маленькой церкви к Тессе.

– Вы тоже можете сесть там. Первый ряд для тех, кого может вытерпеть Тесса, – жалуюсь я, оглядывая людей, рядом с которыми, начиная с Кэрол и заканчивая Ноем, не в состоянии находиться.

Это касается и Тессы. Я люблю ее, но не могу приблизиться, пока ее утешает Зед. Он не знает ее так хорошо, как я, и не заслуживает того, чтобы сидеть сейчас рядом.

– Перестань. Она прекрасно тебя «вытерпит», – говорит Лэндон. – Не забывай, это похороны ее отца.

Я ловлю взгляд отца – черт! – Кена. Он пристально смотрит на меня.

Он даже не мой отец. Я это знаю. Знаю уже целую неделю, но, когда он сидит рядом, я будто осознаю все заново. Нужно рассказать ему прямо сейчас, подтвердить его давние подозрения, открыть правду о маме и Вэнсе. Нужно рассказать ему все прямо здесь и прямо сейчас, пусть он почувствует такое же разочарование. Был ли я разочарован? Не знаю, но я точно был зол. Я до сих пор зол, но дальше этого дело не пойдет.

– Как ты, сынок? – Его рука тянется через Лэндона к моему плечу.

«Скажи ему. Нужно рассказать».

– Нормально, – пожимаю я плечами, удивляясь, почему язык не подчиняется разуму и не может просто произнести вслух нужные слова. Как я всегда говорю, страдания любят компанию, а мне сейчас слишком тяжело.

– Мне жаль, что так произошло. Нужно было звонить в клинику чаще. Клянусь, Хардин, я его проверял и понятия не имел, что он покинул клинику, пока не стало слишком поздно. Мне ужасно жаль. – Огорчение в глазах Кена заставляет отказаться от мысли пригласить его на мой праздник жалости. – Прости, что всегда тебя подвожу.

Мы встречаемся взглядом, и я, кивнув, решаю, что ему не нужно ничего знать. Не сейчас.

– Ты ни в чем не виноват, – тихо говорю я.

Я чувствую, как на меня, издалека привлекая внимание, смотрит Тесса. Ее голова повернута в мою сторону, рука Зеда больше не обнимает за плечи. Она смотрит на меня так же пристально, как смотрел я, и мне приходится изо всей силы схватиться за деревянную скамью, чтобы не броситься к ней через всю церковь.

– В любом случае мне очень жаль, – говорит Кен и убирает ладонь с моего плеча. Его карие глаза блестят от слез, как и глаза Лэндона.

– Все в порядке, – бормочу я, не отрываясь от устремленных на меня серых глаз.

– Просто подойди к ней, ты ей нужен, – мягко предлагает Лэндон.

Я не слушаю его и жду от нее какого-нибудь знака, любой незначительной подсказки, что я ей действительно нужен. И я окажусь рядом через считаные секунды.

На возвышение поднимается пастор, и она отворачивается, ни словом, ни жестом не подозвав к себе и так и не показав, что вообще меня видела.

Но прежде чем я снова начинаю жалеть себя, Карен улыбается Зеду, и он отодвигается, чтобы уступить место рядом с Тессой.

Глава 34 Тесса

Я натянуто улыбаюсь очередному безликому незнакомцу и перехожу к следующему, благодаря каждого за то, что пришли. Похороны закончились быстро, в этой церкви явно не слишком благоволят к наркоманам. Несколько скупых слов и неискренних молитв – вот и все.

Осталась всего пара человек, а значит, всего пара фальшивых благодарностей и притворных проявлений эмоций в ответ на соболезнования. Если я еще раз услышу, каким прекрасным человеком был мой отец, наверное, закричу. Закричу посреди церкви, прямо перед друзьями матери, которые так любят покритиковать других. Многие из них никогда не встречались с Ричардом Янгом. Почему они здесь и что мать наговорила им об отце, если они все его восхваляют?

Не то чтобы я считаю отца плохим человеком. Я знала его недостаточно хорошо, чтобы составить верное представление о его характере. Но факты таковы, что он оставил меня и мать, когда я была ребенком, и случайно вернулся в мою жизнь всего лишь несколько месяцев назад. Если бы я не пошла с Хардином в тот салон татуировок, шансы на встречу с отцом равнялись бы нулю.

Он не хотел, чтобы я была частью его жизни. Не хотел быть ни мужем, ни отцом. Он хотел жить собственной жизнью и принимать решения только за себя. Я не против, пусть так, но понять этого не могу. Зачем убегать от ответственности? Ради жизни обычного наркомана? Помню, когда Хардин упомянул, что отец употребляет наркотики, я ему не поверила. Почему мне казалось нормальным то, что он алкоголик, но не наркоман? У меня это просто в голове не укладывалось. Скорее всего, я пыталась его как-то облагородить. Я постепенно осознаю, что Хардин был прав, когда говорил, что я наивная. Наивная и глупая, если каждый раз пытаюсь найти в людях что-то хорошее, получая в ответ только доказательства обратного. Я ошибаюсь всякий раз, и мне это надоело.