После меня

Я кладу ладонь на живот Джесс. Она вздрагивает и быстро отступает на шаг назад. Я не знаю, почему она это делает: я ведь и раньше клала ладонь ей на живот, и она никогда этому не противилась.

Ли смотрит на нее, потом на меня.

— Я думаю, она пытается не допустить, чтобы он лягнул тебя ногой, — говорит он.

— Он шевелится? Ты сейчас чувствуешь, как он толкается?

Джесс кивает.

— О-о, как это замечательно! Это уже совсем другие ощущения, правда? Ну, когда ты уже чувствуешь, как твой ребенок двигается внутри тебя.

— Да.

В коридор заходит Джо. Джесс обнимает его, и я вижу, что ее нижняя губа дрожит.

— Ты отнес их? — тихо спрашивает она.

— Да. Поставил их в вазу рядом с моими. Там все чисто и аккуратно.

Он поднимает глаза и встречается со мной взглядом. О чем бы они сейчас ни говорили, они явно не хотят, чтобы кто-то другой понял смысл их разговора.

— Заходи на кухню и садись, милая, — говорю я. — Разгрузи свои ноги.

Джесс расстегивает сапоги, идет вслед за мной на кухню и садится за стол рядом с отцом.

— Ты не мог бы помочь мне с вином, Ли? — спрашиваю я.

Он подходит ко мне.

— С ней все в порядке? — шепчу я, передавая ему открывалку для бутылок.

— Да. Она всего лишь расстроена по поводу своей мамы. В этом году она впервые не была на ее могиле на Рождество, но я сказал, что ей следует относиться к этому проще. И думать в первую очередь о ребенке.

— Абсолютно верно. Ты поступил правильно, милый. Я думаю, в ней просто разыгрались гормоны.

Ли открывает бутылку вина и несет ее к столу, а я тем временем достаю из духовки подогревшиеся тарелки.

— Ну что ж, пора, я думаю, подавать индюшку.

— Можно я вам помогу? — спрашивает Джо.

— Нет необходимости, спасибо. Этим займется наш Ли. Он в этом доме главный резатель мяса.

Я передаю Ли разделочный нож. Однажды я предложила ему купить на распродаже какой-нибудь электрический нож, но он не проявил к этому интереса, сказав, что вполне может обойтись и без такого ножа. Интересно, помнит ли он, как нам приходилось отворачиваться, когда индюшку разрезал Саймон? Тому ведь очень не нравилось, когда мы видели, что у него что-то не получается.

Пока я ставлю на стол большое блюдо с картошкой, морковью и пастернаком, Ли накладывает в тарелки мясо. Затем я ставлю на стол кувшинчик с подливкой и тарелочку с клюквенным соусом, который я в этом году приготовила особенным образом. Ли приносит первые две тарелки, а я иду за оставшимися.

— Ну вот мы и готовы праздновать, — говорю я, садясь за стол и беря свой бокал с вином. — Думаю, пора сказать тост.

Я смотрю на Ли.

— За следующее Рождество, — говорит он, поднимая свой бокал. — На которое, я уверен, будет намного шумнее, чем сейчас.

— И за тех, кого мы любим, но которых с нами нет, — добавляет Джо, поднимая свой бокал.

Я смотрю на Джесс и только тут замечаю, что бокал у нее пустой.

— Ой, извини, милая. Что тебе налить?

Я вижу, как Джо бросает взгляд на Ли, а потом на Джесс.

— Ты вполне можешь выпить немножко вина, милая, — говорит он. — В небольшом количестве оно не повредит.

Она качает головой:

— Нет, спасибо, лучше воды.

— У меня вообще-то есть апельсиновый сок. Хочешь? А еще есть кока-кола, если тебе можно пить газированные напитки.

— По правде говоря, лучше всего подойдет вода.

Я беру ее бокал и иду налить ей воды. Компакт-диск с рождественскими песнями заканчивается, а потому я вновь нажимаю «Воспроизведение» и, передав Джесс ее бокал с водой, сажусь за стол.

Начинает звучать песня «На прошлое Рождество» в исполнении «Уэм!» [32] . Мне всегда нравился в ней перезвон бубенцов — в этом чувствуется настоящая рождественская классика. Я обычно подпеваю, но не тогда, когда у нас гости.

32

«Уэм!» — дуэт британских певцов Джорджа Майкла и Эндрю Риджли.

— Итак, на чем мы остановились? — спрашиваю я. — Джесс, ты хотела сказать тост?

Ее рот открывается, но она ничего не говорит. Из ее глаз льются слезы.

— Извините, — говорит она, вставая. — Начинайте без меня.

Она отодвигает стул и поспешно выходит из кухни. Я смотрю на Ли и Джо, не зная, что мне в такой ситуации следует делать.

— Ты лучше пойди за ней, Ли, — говорю я. — Посмотри, что там такое.

Ли встает, но Джо, накрыв его руку своей, останавливает его.

— Дай ей несколько минут, — говорит он. — В этот день ей всегда тяжело. Ей потребуется немного времени на то, чтобы взять себя в руки.

— Да, конечно, — говорю я. — Она была очень юной, когда не стало ее мамы. Когда не стало моей мамы, мне было уже пятьдесят, и то для меня это было очень тяжело.

— Давайте начнем без нее, — говорит Джо. — Как она и сказала.

— Вы правы. Будет жаль, если вся эта еда остынет. Может, поставить ее тарелку в духовку, чтобы ничего не остыло? Вы как считаете?

— Я это сделаю, — говорит Ли, вставая и беря тарелку Джесс. — Хотя, по правде говоря, аппетит у нее сейчас не ахти какой.

— Она восприняла это настолько болезненно? — спрашиваю я Джо. — Я имею в виду, когда умерла ее мама…

— Да, ей пришлось очень тяжело, — отвечает Джо.

Ли возвращается за стол, и мы втроем начинаем есть.

— А она получала психологическую помощь? — спрашиваю я, жуя. — За такой помощью вообще-то обращаться никогда не поздно. Я на прошлой неделе слушала по «Радио-2», как кто-то рассуждал об утрате близких людей и о том, как это может отражаться на человеке в последующие годы.

Джо смотрит на меня. Он, похоже, не может подобрать подходящих слов.

— Мы все старались ее поддерживать, — говорит он.

— О-о, я вовсе не говорю, что вы ее не поддерживали. Я уверена, что поддерживали. Просто я имею в виду профессиональную помощь со стороны специалистов. Консультации и прочие услуги можно получить и сейчас.

Джо смотрит на Ли. Никто из них ничего не говорит.

— Что такое? — спрашиваю я.

— Послушайте. Ли, по-видимому, не говорил вам, и я благодарен ему за эту его тактичность, но, наверное, вам лучше знать, что Джесс лечилась в течение некоторого времени в психиатрической больнице после смерти мамы.