После него

Словно только этого все и ждали, и мой побег был частью шоу, на дне вспыхнули разноцветные огни, зазвучала музыка и закружились в танце русалки.

Они собирались «спасти» меня, но я скинула туфли и нырнула на глубину, уходя от них.

Мое платье сверкало ничем не хуже их хвостов — и гораздо меньше мешалось, так что погоня безнадежно отстала.

Вода в бассейне вскипела — к нам нырнул и сам Нептун!

Правда он тут же запутался в своих водорослях-волосах, и пока он с раздражением снимал их с лица, я обогнала русалок и вынырнула у самых ступеней.

Выходила я под гром аплодисментов.

В том числе от всплывших русалок.

Вокруг меня столпились люди, снимавшие триумфальный выход на телефоны со всех сторон.

Бутылок мне сунули сразу несколько штук, зачем-то осыпали цветами и я, наконец, попала в объятия Тимура.

— Ты просто огонь! — горячо проговорил он мне в самое ухо.

— Я вода! — заявила я, прижимаясь к нему мокрая и счастливая.

У него на лице была написана такая гордость, что захватывало дух.

— Ты такая вода, что просто огонь! — восхищенно выдохнул он и прижал еще крепче, тоже промокая насквозь.

А потом поцеловал так горячо, что я почувствовала, как шипит вода, испаряясь с моего тела.

43. Фейерверки

Церемония посвящения закончилась торжественным ужином.

Русалки и утопленницы переоделись в короткие платья и разбежались по палубе помогать приглашенным поварам разворачивать кухни для кукинг-шоу.

Ужин тоже был посвящен теме дня — двенадцать поваров расположились вокруг бассейна, предлагая посмотреть на кухни тех стран, через которые проходит экватор.

Эквадор, страна, названная в честь экватора, предлагала попробовать севиче, острую закуску из креветок, маринованных в лимонном соке с красным луком на банановых чипсах.

Чернявый паренек из Колумбии лихо замешивал на огромной сковороде бандеху пайсу — блюдо из риса, красной фасоли, колбасы, яиц, жареных бананов и авокадо.

Пышная бразильянка в разноцветном платье угощала мокекой де пейше — рыбным карри с кокосовым молоком.

Повар из Конго готовил традиционное африканское моамбе — курятину в густом соусе из пальмового масла, после которого нам резко пришлось сократить порции, оценив перспективы попробовать всего понемножку.

Сан-Томе и Принсипи, островная страна, о которой я раньше даже не слышала, представила лулу де пейше — рыбные котлеты со специями.

От Кении была кукурузная каша угали с тушеной говядиной.

Две забавные девчонки из Индонезии лихо стругали салат со смешным названием гадо-гадо — овощи с арахисовым соусом.

А два крепких парня из Уганды умудрялись флиртовать с ними, одновременно раздавая пассажирам банановое пюре матоке с жареной рыбой.

Больше всего мне понравился сингапурский суп лакса с морепродуктами, а меньше — брунейская лапша с говядиной. Местные специи придавали ей какой-то странный вкус.

Сейшелы зазывали на куриный карри, а Габон — на экзотический понду из листьев маниока, тушеных с говядиной.

— Так! Мне надо потанцевать! — заявила я, попробовав наконец двенадцатое блюдо и еле дыша от обжорства. — Иначе я растолстею! И ты… — я закинула руки Тимуру на шею. — Идешь со мной! Отказы не принимаются!

— Разве такой женщине можно отказывать?

Он прекрасно понимал, как действует на меня его бархатный голос — я видела это в его темных глазах. Но мне совершенно не хотелось играть в недоступную богиню. Хотелось чувствовать жизнь всей кожей, наслаждаться каждой минутой рядом с ним, ничего не планируя и ни о чем не беспокоясь.

Мы скользнули под темнеющее небо, на котором лазерные лучи рисовали созвездия, пока под обволакивающий эмбиент приглашенный лектор рассказывал, как древние корабли определяли свой путь через океан по звездам.

По фиолетовому небу скакали Кентавры, дрался с Гидрой Геркулес, развевались Волосы Вероники, Дракон раскланивался с Единорогом, Гончие Псы охотились на Павлина, и Кассиопея танцевала с Персеем под ту же музыку, что и мы.

Руки Тимура согревали меня, надежно удерживая за талию. К ночи стало прохладно, и я начала дрожать под легким морским бризом. Тогда он решительно затащил меня внутрь дивана-раковины, стянул все еще влажное платье и накинул свой пиджак прямо на голое тело.

— Ты охренительно возбуждаешь в таком виде, — прошептал он мне на ухо, усаживая к себе на колени.

Я засмеялась, сняла с него фуражку и нацепила на себя.

— Рискнешь поцеловаться с грозным капитаном? — поддела его, склоняя голову набок.

— И не только поцеловаться… — пообещал он, глядя тем самым темным взглядом, от которого по коже разбегались горячие мурашки.

Под конец лазерного шоу на небо выбежали сразу все созвездия, устраивая вакханалию и смешиваясь в разноцветный хаос абстрактных фигур. А потом погасли — и на их месте в черноте экваториальной ночи расцвели серебряные звезды фейерверков.

— Иди ко мне… — шепнул Тимур, хотя я и так сидела на нем сверху, и он упирался в мою горячую грудь под распахнутым пиджаком. — Как я тебя хочу…

— Как?..

В его глазах отражались золотые, алые, лиловые и изумрудные вспышки, пока над палубой гремели взрывы и пахнущий порохом дым застилал все поле видимости, пряча нас от последних усталых гостей, которые все равно смотрели только на небо.

— Ты меня сейчас убьешь… — странным, чуть виноватым тоном проговорил Тимур и потянулся к карману пиджака, надетого на меня.

Он раскрыл ладонь, и в свете фейерверков я увидела…

Сверкающее колье.

Целая нить ограненных круглых бриллиантов, настолько неприлично крупных, что я бы заподозрила что-нибудь подешевле, вроде фианитов или муассанита. Однако уже достаточно знала Тимура, чтобы догадываться, что он на мелочи не разменивается.

Но самое главное — в центре колье сияло глубоко-синее сердце.

— Это же не… — я даже испугалась.

— Было бы грех не продавать на трансатлантическом лайнере что-нибудь вроде «Сердца Океана» из «Титаника», правда? — губы Тимура коснулись мочки уха, и меня тряхнуло от его близости. — Нет, это всего лишь сапфир. Но…

Он потянулся, отвел волосы с моей шеи и, касаясь ставшей невероятно чувствительной кожи горячими пальцами, застегнул на мне тяжелое колье.

— Вот теперь ты настоящая морская владычица. Повелительница океана, хранительница его сердца, — откровенно любуясь тем, как лежит сапфировое сердце на моей обнаженной груди, сказал он.

— Ты с ума сошел… — проговорила я, осторожно трогая кончиками пальцев прохладные камни. — Это же стоит бешеных денег…

— Не будь такой меркантильной, Агата, — покачал головой Тимур. — Любовь не измеряется деньгами. Только вот этими искрами в твоих глазах. И ты сейчас заплатила ими в сотню раз больше.