После развода. Не предал, а разлюбил

— Как Юля? — первое, что спрашивает за столиком, добавляя себе бонусных баллов.

Рассказываю, неторопливо и в деталях. Марк изредка вставляет ремарки, очень внимательно слушает. А потом спрашиваю я:

— Как каток?

— Тебе в самом деле интересно?

— В самом деле, — отвечаю с мягкой улыбкой.

Ради такого Марк откладывает столовые приборы. Делает глоток воды, вытирает губы салфеткой. Я тоже готовлюсь, переминаясь в нетерпении с ягодицы на ягодицу.

— Я перекрасил стены в раздевалке, — с первой же фразы умудряется удивить и, довольный произведенным эффектом, рассказывает обо всем, что успел сделать, уже по порядку.

Он только-только успевает закончить рассказ, как приносят горячее. Отвлекаемся на еду, потом разговор заходит о семье, о детстве и плавно перетекает в обо всем на свете. Иногда на эмоциях перебиваем друг друга, будто пытаемся выдать максимум информации за короткое время. Смеемся, Марк дотягивается через стол до моего рта, зажимает ладонью и говорит вперед, озорно сверкая глазами.

Болтаем, болтаем, болтаем… а потом вдруг подходит официант и с виноватым лицом сообщает, что ресторан скоро закрывается. У нас от удивления только лица вытягиваются. Берем с собой десерт и едем ко мне.

— Расскажи о Юле, — снова просит уже в машине. На мой удивленный взгляд поясняет: — О беременности, о том, каково это — держать своего новорожденного ребенка на руках.

— А про роды? — фыркаю с улыбкой.

— Обойдусь, — бубнит Марк и трогается.

Доезжаем пьяные от эмоций. Снова прокладываем дорожку из вещей на пути в спальню. Я снова горю в его объятиях. Дотла, до абсолютного опустошения. И на выжженной страстью почве с каждым его нежным поцелуем и ласковым словом опять распускаются прекрасные цветы.

Я его люблю. Я люблю его так, как никогда не любила мужа. Но, конечно, помалкиваю об этом, переваривая осознание. Засыпаю с легкостью во всем теле и на сердце, а просыпаюсь с улыбкой и мурашками от осторожных, едва ощутимых поцелуев.

— Я пытался тебя не разбудить, — шепчет Марк, когда я открываю глаза.

— Думаешь, я способна проспать секс? — прыскаю, а Марк хмыкает:

— Вряд ли. Но я не собирался залезать на тебя спящую.

— Думаешь, смог бы остановиться? — провоцирую его, обняв за шею.

— Твоя взяла…

Готовимся к завтраку, когда я получаю немного тревожное сообщение от Богдана.

— Ты хмуришься, — моментально реагирует Марк.

— Да, один клиент написал, — бормочу и вздыхаю: — Черт, сегодня нет время даже на обед. Он недавно операцию сделал на колене, ходит ко мне на лимфодринажный массаж, — поясняю Марку. — Сейчас пишет, что отек несовместим с рабочим днем. Мы довольно хорошо общаемся, он замолвил словечко перед врачом Юли и Денису помогает…

— Ты рассказывала, — мягко улыбается Марк. — Что предлагаешь?

— Как думаешь, ничего, если он заедет сюда? Не слишком?

— Колено же, — пожимает плечами. — Я не против, если ты об этом.

— Да, — с облегчением выдыхаю и сразу же отвечаю Богдану. — Будет через полчаса, — сообщаю Марку ответ.

— Отлично, успеем позавтракать вчерашним десертом.

— Мы его в холодильник вчера так и не убрали…

— Значит, день может быть полон сюрпризов, — заключает флегматично, а я не выдерживаю и прыскаю.

— Че несешь? — укоряю сквозь смех.

— Да не бойся ты. Мы его не вчера в холодильник не поставили, а сегодня. Ничего с ним не сделалось.

Пока я готовлю кофе, Марк красиво накрывает на стол, переложив сладости по тарелочкам. А когда я ставлю чашки, тянет ко мне руки и устраивает на своих коленях.

— Расслабься, — просит и целует в плечо.

— Тебе будет тяжело…

— Мне будет нереально приятно. Потому что ты будешь меня кормить, — довольно улыбается и с аппетитом кушает.

Все замечательно. Все просто превосходно. Но что-то в его взгляде снова настораживает меня. Какой-то он… отрешенный. Будто мыслями уже очень далеко.

Глава 14

Богдан

Когда двери лифта открываются, у меня сжимаются кулаки. В правой шуршит упаковкой букет, в левой — с хрустом ломается коробка пирожных. С самой выписки его не видел и надеялся, что не увижу еще как минимум столько же. Повезло ему, что руки заняты, так и тянет в морду дать.

Марк сухо кивает и выходит, а у меня кровь закипает. Ты со мной еще и здороваешься?! Руку протяни, которой мою жену лапал! Паскуда!

Поднимаюсь на нерве. Нога только сильнее ноет, уже сам готов ей вторить. Кое-как расправляю замятый угол коробки со сладостями и только собираюсь позвонить, как дверь распахивается.

— Проходи, — щебечет Тася, собирая волосы в низкий хвост. — У меня не очень чисто, надеюсь, это ничего.

Шагаю в квартиру и в нос бьет аромат кофе и уюта. Что, не очень чисто? Не замечаю. Фотографии в рамках, детские рисунки на стенах, всякие безделушки, румяную хозяйку — это да. Это то, за что цепляется взгляд. А не за пыль на мебели, которую, кстати, еще постараться надо, чтобы найти.

— Это мне? — тихо смеется Тася, а я отмираю.

— Да, не знал, что еще, — бубню. — Деньги же не возьмешь?

— Неа, — улыбается шире. — Спасибо большое. Проходи в комнату, сейчас пристрою только куда-нибудь…

Прохожу. Повсюду вазы с цветами, что только добавляет красоты ухоженному жилищу. В таком и старость провести не обидно. Ремонт довольно древний, но вся мебель лаконичная и в прекрасном состоянии. Но главное, чувствуется женская рука. Тут даже стены, по ощущениям, пропитаны заботой. Впрочем, ничего другого и не ожидал.

Зависаю взглядом на красных розах. Бутоны сильно распустились, но они все еще прекрасно выглядят. А потом вдруг так простреливает в ногу, что я, поморщившись, плюхаюсь на диван.

Марк.

Чертов, мать его, Марк!

— Я помешал? — спрашиваю немного охрипло, когда Тася возвращается.

— Нет, что ты! — заверяет горячо. — Вчера вечером, пожалуй, мог бы, — хихикает и смущенно роняет взгляд, — а сегодня все равно на работу. Так, ну что, — хлопает в ладоши. — Стола, как видишь, нет. Будем импровизировать. Снимай штаны.