После Шоколадной Войны

Вернув доллар Оби, Консалво сделал шаг назад. Став на безопасное расстояние от него, он сказал:

– Я не стану купать Арчи.

Все хором обернулись, обратив внимание Оби на задний план. Вышел Брекин, он заплатил деньги, и взял три мяча. Комично играя мускулами, он повернулся к толпе, которая ответила свистом и хором приветствий. Оби добавил свой голос к ликующему хору.

Брекин был одним из негодяев «Тринити». Он любил всякие грязные шутки, он мог исподтишка ткнуть кого-нибудь локтем в ребро или в коридоре кому-нибудь подставить ногу, и затем выглядеть так, словно это не он.

Он стоял перед Арчи, держа в руке один из мячей, словно взвешивая его. Он оглянулся через плечо на кричащую толпу и затем снова повернулся к Арчи. Выкрики и свист затихли. «Водные Забавы» внезапно стали похожи на карман, в который положили тишину. Брекин стоял и смотрел на Арчи, и казалось, что это длится целую вечность, в то время как Арчи сидел и отрешённо смотрел равнодушными глазами, очевидно просто любопытствуя, что же будет делать Брекин, словно ему до этого не было никакого дела.

Брекин поднял руку и, ткнув языком в щеку, изо всех сил метнул мяч. Мяч плюхнулся в воду рядом с мишенью. Из толпы понеслись крики и смех, и Брекин раскланялся на все четыре стороны.

Он снова повернулся к цели, поднял руку, остановился и ждал. Изучал цель. Толпа притихла. Воздух наполняли лёгкие звуки музыки калипсо. Брекин бросил мяч, но мягко, без спеси и энергии. И Оби стало ясно, что теперь Брекин лишь совершил движение, не стараясь угодить в цель. Затем Брекин взял последний мяч и бросил его уверено и спокойно, но и на этот раз мяч прошёл лишь рядом с мишенью. Он обернулся, пожал плечами и немного улыбнулся.

Оби старался не смотреть на Арчи, но всё равно вопреки своей воле он это делал. Арчи всё ещё был в кресле, и теперь на половине его лица обозначилась улыбка. Что было на другой половине, Оби не видел. Не хотел видеть и знать.

Толпа начала рассеиваться, и зазывало снова зажонглировал мячами, умоляя кого-нибудь: «Попадите в цель и искупайте парня». Все продолжали игнорировать его призыв, и они расходились, стараясь не встречаться друг с другом глазами. Потеряв смысл своей миссии, зазывало озадаченно закачал головой и с любопытством взглянул на Арчи с вопросом в глазах. Оби знал, о чём: «Почему никто не хочет тебя искупать?»

«Хороший вопрос», - подумал Оби, и он знал на него ответ. Ответ его возмутил. И более чем возмутил - расстроил. Даже когда Арчи стал жертвой, его проклятие продолжало его хранить.

– Ладно, парень, - развёл руками зазывало, обращаясь к Арчи.
– Выходи. Не стоит тут сидеть день напролёт…

Арчи изящно соскочил с кресла, громко шлёпнув об асфальт обеими ногами. Оби из толпы смотрел на повязку «ПНИ МЕНЯ», наискосок закрывающую свитер Арчи. И никто, конечно же, не пнул Арчи, не толкнул его и не вывалял в грязи. Арчи шёл через толпу. Несколько парней посмотрели на эту повязку и затем быстро отвернулись в сторону. Оби пробовал подавить своё разочарование. Он понимал, что, если не нашлось того, кто бы искупал Арчи, то уж никто и не захочет его пнуть.

«Но дождёмся гильотины», - тихо сказал себе Оби.
– «Только дождёмся, когда опустится лезвие, и тогда Арчи Костелло больше не улыбнется».

– --***---

– Что ты здесь делаешь, Керони?
– спросил Брат Лайн, сидя за столом. Он пытался рассмотреть, что происходит за дверью.
– Это - Керони, не так ли?

– Да, это я, - ответил Дэвид, беззвучно закрывая за собой дверь и держа что-то за спиной в руке.

Окна были закрыты, но через них слабо доносились звуки празднества Дня Ярмарки: карнавальный танец калипсо, приглушенные выкрики зазывалы, вопли толпы.

Брат Лайн сурово посмотрел на него.

– Я не слышал дверного звонка. Керони, ты вошёл без звонка?

Дэвид Керони кивнул. Он был рад удивлению Брата Лайна. Удивление было одним из ключевых элементов команды. «Застать Брата Лайна врасплох в День Ярмарки, когда он меньше всего бы этого ожидал». Дэвида радовала ясность его внутреннего голоса. Радовало и то, что в этой ситуации он держал себя под контролем, всё было ясным, чётким и красивым. Ясность была для него словом дня.

– Повторяю, - отрезал Брат Лайн.
– Повторяю: Что ты здесь делаешь?

– Задерживаюсь, - сказал Дэвид.

– Задерживаешься?

– Да, - ответил Дэвид, наслаждаясь замешательством Лайна и его удивлением.

– Не понимаю.

– Задерживаюсь, Брат Лайн, происходит от слова задержка. Ученики задерживаются после уроков, когда они нарушают порядок или желают исправить оценку.

– Не надо читать мне лекции, Керони, - сказал Брат Лайн, вставая на ноги и выталкивая из-под себя стул.

– Я не собираюсь читать вам лекции. Я просто говорю, что у нас будет маленькая задержка, чтобы кое-что сделать не по правилам, нарушить привычный порядок…

О, ему пришёлся по нраву взгляд Брата Лайна - взгляд, который говорил: «Ты сошёл с ума, Керони?». Взгляд, говорящий о неверии собственным глазам, взгляд неожиданного удивления и любопытства, и больше ничего. Керони был нужен именно момент страха. Но не сейчас.

– Ты сошёл с ума, Керони?

– Я - нет, Брат Лайн. Не сейчас. Возможно, я сошёл с ума раньше. Перед «буквой»…

– Какой ещё буквой?

На мгновение он забыл о коде и назвал это «буквой» и почувствовал к самому себе полное отвращение. Но как теперь использовать реальную «букву» снова. Особенно для Брата Лайна.

– «F», - ликуя произнёс Дэвид. И всё пошло замечательно, как по плану, его ясное сознание, бойкие и чёткие слова, когда он произносил их.
– Шестая буква алфавита. Но ужасная буква…

Лайн передвинул ноги и прислонился к столу.

– Скажи мне, что всё это значит?
– потребовал он голосом, взрывающимся от внезапного всплеска его власти - фальшивой власти, Керони это знал.

– Это о той «F», что вы мне поставили, - сказал Керони, точно так, как он когда-то планировал это сказать.
– И об этом, - добавил он, доставая руку из-за спины и взмахнув мясничьим тесаком.

– Убери это, - сказал Лайн, тут же став просто учителем, словно его кабинет был классом, а Керони его единственным учеником.

Керони не ответил, он просто улыбнулся, позволив улыбке впитаться в лицо.

Лайн сделал шаг в сторону, но Дэвид ожидал этот шаг. Лайн обошел угол стола, и Дэвид перехватил его, взмахнув ножом в воздухе, заставив его отступить назад к стене. В чём и была ошибка Лайна. Он закрыл руками лицо, и нож коснулся шеи Лайна, чуть выше кадыка, остриё немного углубилось в рыхлую кожу. Керони улыбнулся. Ему понравилось такое зрелище: Лайн, прижавшийся к стене; ему некуда отступать; его глаза широко раскрыты от ужаса; кожа покрывается капельками пота.