После тьмы

Она услышала что-то сзади и обернулась. Это были Алек и Мол, следующий за ним.

– Ух ты, – присвистнул Алек, – у парня тут домашний развлекательный центр.

Он посмотрел на дымящееся тело жрицы, торчащее из лондонского монитора и заметил:

– Знаешь, это опасно сидеть слишком близко к экрану.

Мол огляделся вокруг и сказал:

– Ну и что это за персонаж? Здание чисто от змеиных засранцев, не считая этого парня. Ну и обитателей второго этажа.

Маттиасу, казалось, было с ними скучно. Он заметил:

– Пришествие неизбежно. Ваши попытки… Маленькие, жалкие потуги, крохотная лодочка, надеющаяся оседлать тайфун.

Внимательно слушая, Алек смотрел на потолок.

– Вот это небо…

Маттиас указал на мониторы. В своем балахоне он был похож на указующий перст смерти.

– Мы несемся через ночь, и вам не остановить нас, – сказал он.

На мониторах было изображение с парковки, где одетые в хламиды Семьяне отчаянно рассаживали по машинам.

– Где они держат ключи от машин в этом жутком одеянии? – поинтересовался Алек.

Макс стрельнула в него взглядом.

– Просто интересно, – сказал Алек.

– Некоторые из наших братьев пали сегодня, – продолжал Маттиас. – Но те, кто остался разъедутся по миру и будут распространять слово… и наше семя… и обычные людишки иссохнут как несорванные фрукты на дереве.

Алек спросил для поддержания беседы:

– И через несколько минут, когда биотоксин ударит… Как долго он действует?

– Многие умрут мгновенно, – ответил сереброволосый Семьянин. – Другие, сильнейшая часть слабого вида, будут цепляться за жизнь.

– И Макс здесь, – сказал Алек. – Они поправятся, как только мы дадим им вакцину… Мол, ты же бизнесмен. Как думаешь, сколько времени потребуется, чтобы запустить в продажу Максин?

Макс подняла бровь:

– Максин?

– Вакцина. Макс. Поняла? Нам нужна торговая марка.

Мол не был удивлен:

– Давайте взгреем этого неудачника и будем на Рождество дома.

Маттиас стоял и смотрел поверх них.

– Kon’ta ress! Ken’dra hiff! – он смотрел на небо и звезды и, казалось, разговаривал с ними, продолжая произносить древнее заклинание:

– Adara mos rekali… konoss rehujek!

Мол поднял пистолет:

– Никто не может заставлять меня слушать эту чушь.

– Будущее! – голос Маттиаса разнесся во тьму сквозь слабо освещенную комнату, в которой мониторы светились как маленькие костры. – Будущее наступает!

Взгляды троих трансгенов повернулись в направлении купола, на который указывал палец Семьянина… … и увидели полосу серебрянного и золотого, появляющуюся в небе, праздничная рождественкая лента, переброшенная через небо, с хвостом, рассыпающимся потоками искр.

– Класс!, – воскликнул Алек.

Макс никогда не видела ничего настолько красивого и захватывающего. Но она гадала: был ли этот звездный поезд распространителем биотоксина, несущего конец человечеству?..

Маттиас стоял на своем подиуме, его глаза бегали от одного монитора к другому…

На некоторых экранах на лицах отражалось сияние рождественской кометы. Где-то море маленьких свечей пылало, как будто на церковной службе, где-то серебряные блики отражались на поднятых в знак радости неописуемому событию ладонях. И хотя мониторы не передавали звуку, было ясно, что приветствия, радостные возграсы и крики Рождества раздавались во всех городах. А затем наблюдатели постепенно стали расходиться, назад к своим жизням, к своим праздникам… … и выглядели они отлично.

Маттиас наблюдал с изумленным выражением – Макс еще ни у кого не видела такого вытянутого лица. Он продолжал переводить взгляд с экрана на экран, но видел только людей, хорошо проводящих время… отлично чвствовавших себя людей.

– Может это займет какое-то время, – сказал Алек. Он выглядел разочарованным. – Около часа.

– Или тысячи лет, – добавила Макс.

Маттиас тяжело опустился в свое черное кресло. Теперь оно выглядело как рука, пытающаяся его раздавить.

– Эй, не кисни, – успокойл его Мол, подходя ближе. – Сделай то, что делают другие секты, когда большой день таковым не оказывается. Выберите новый! Модернизируйтесь и двигайтесь дальше.

– Мы… победители, – ошеломленно произнес Маттиас.

– Конечно, – поддержала Макс. – Я читала об этом культе… еще до Импульса? Комета должна была прилететь, чтобы забрать людей в космос, где их ждал Бог. Но сначала человек должен был кастрировать себя…

– Уй, – поморщился Алек.
– … а затем принять яд. Порадуся за себя – тебе не надо для встречи с Богом себе что-то отрезать. Но они знают, что комета прибудет за ними. И угадай что? Они до сих пор ждут.

Маттиас смотрел прямо на Макс.

– Это были предопределено тысячи лет назад. Мы должны превосходить…

– Может быть речь о следующей комете? – предположил Алек. – Когда это будет, в 4006?

Макс подошла ближе к Маттиасу.

– Ты можешь управлять зданием с этого кресла?

Маттиас уперся в нее взглядом.

– Конечно.

Тогда отопри клетки. Сотрудничай с нами, и мы тебя пощадим.

Мол воскликнул:

– Эй! Я думал…

– У нас не демократия, – прервала его Макс. Затем повернулась к Маттиасу и спросила: – Так что?

Маттиас перевел свои холодные синие глаза на экран, вмонтированный в подлокотник, и нажал на его правый верхний угол… … и картинки на мониторах сменились.

Все они были одинаковые.

На всех были огромные красные цифры: 5:00. Всего секунду, потому появились 4:59… 4:58… 4:57…

Макс запрыгнула на пьедестал и схватила Маттиаса за балахон.

– Что за черт?

– Здание самоуничтожится через пять минут. Уже меньше.

Она положила руки по бокам его головы и посмотрела на культиста так, будто бы хотела его поцеловать.

– Тебе не придется ждать.

И сломала ему шею.

Спрыгнув вниз, приказала:

– Алек, разберись с управлением. У нас считаные минуты, чтобы очистить это место и вывести людей с территории!

Мол отшвырнул в сторону остаток своей сигары и сказал:

– Почему эти высокомерные придурки не могут удовлетвориться смертью в одиночестве? Почему они обязательно должны прихватить с собой кучу народа?

– Давайте обсудим это позже, – предложила Макс, бесцеремонно стаскивая труп Маттиаса вниз за ноги, пока Алек залезал наверх.