После третьего звонка

– "Лишь бы ты была довольна", - нежно промурлыкал Виктор и глазами показал Алексею на укромный уголок: там пряталась заветная бутылка.

Алексей развел руками и моргнул в сторону Анны. Ну и дурак! Зачем привел? Далась ему эта дурында!

Крашенинников подошел к чистому холсту и неторопливо стал его догрунтовывать. Не терять же с Анютой время зря!

– Что-то новое?
– спросил Алексей.

– Собираюсь, - неопределенно ответил Виктор.
– Все-таки попробуй сосредоточиться и ответить на мой вопрос, Нюся. Что тебя привело ко мне? Ты здесь нечастый гость.

– Ты сам в этом виноват!
– заявила Аня.

– Не обольщайся!
– охладил ее пыл Виктор.
– У тебя просто странная манера обращать мои прекрасные поступки и благие намерения в страшные преступления перед тобой, а также перед лицом моей собственной совести.

– Благими намерениями ад был вымощен!
– выпалила Анька.

Виктор хмыкнул и взглянул на нее, довольно талантливо изобразив уважение. Начитанная! Понахваталась где-то. Алексей сидел у стола и улыбался. Блаженненький! Чего он там наболтал про Виктора Аньке, что она сразу же сюда прилетела, как оглашенная? Дура серая!

– Ну, ребята, - сказал Крашенинников, - мне эта игра в прятки или в жмурки надоела! В третий раз спрашиваю, чего примчались? Я вроде в порядке, и баб здесь, Анюта, как ни странно, нет. Так что никаких очевидных поводов для ревизии не усматривается...

Анна беспокойно завозилась на стуле и переглянулась с Алексеем явно в поисках помощи и поддержки.

– По-моему, ты устал, - неуверенно начала она.
– Выставка отняла у тебя много сил. Нервное и физическое перенапряжение. Тебе нужно отдохнуть, Витя...

Виктор посмотрел на нее с искренним изумлением. Что за необычная забота о человеке? Подозрительно... Ох, этот Алексис! Чего он ей там только наплел?

– Так недолго и заболеть, - настойчиво продолжала Аня.
– Тебе нужно взять отпуск и куда-нибудь уехать...

И вовсе неожиданно! Что происходит?

– А как же девки?
– задумчиво спросил Виктор.
– Окстись, Нюся! Можно ли спокойно и равнодушно отправлять мужа прямо в объятия разных вертихвосток? Вот уж не предполагал, что ты способна искушать судьбу! Это рисковое дело, Анюта, игра с огнем! Я могу в момент сорваться с катушек долой и загулять в хвост и в гриву! А тогда все - с концами! Смекаешь, мать?

Аня посмотрела на мужа как-то непривычно грустно и даже с некоторой лаской. Алексей молчал.

– Ты уже давно с катушек долой, - прошептала Анна.
– С кем ты тут один разговариваешь по вечерам, Витя?

Ах, вот оно что! Дело прояснилось! Крашенинников с досадой оттолкнул мольберт, едва не свалив его, и с ненавистью взглянул на Алексея. Хитрый, черт, и как здорово притворяется! Просто мастерски! Недаром в цирковом училище обучался!

– Что ты несешь, Анюта? Офонарела?
– взвился Виктор.
– Бестолковкой-то хоть немного шевели! Сама знаешь, запойный я, а с пьяного какой спрос!

– Почему ты отказался ехать в Италию?
– спросила Анна.
– Два раза такие предложения не делают!

– "Не нужно мне солнце чужое", - пооткровенничал Виктор и снова придвинул к себе мольберт.
– А насчет предложений тебе виднее. У тебя в данной области очень богатый опыт.

Это был удар ниже пояса, запрещенный прием. Алексей перестал улыбаться и провел ладонью по краю стола. Крашенинников искренне проклял себя в душе и пожелал самому себе поскорее сдохнуть. Но его опять заносило, теперь никак не остановиться.

– Хороший человек, Алексис, - это не профессия!
– заявил он.

– И напрасно ты на нее рассчитывал! На дивиденты Сонечки Мармеладовой в наше время не проживешь. И ни в какое другое тоже.

– Виктор, прекрати!
– крикнула Аня.
– Я напрасно к тебе пришла! Но я очень беспокоилась!

Далось ей проклятое беспокойство!

– Ты лучше озадачивайся детьми, - порекомендовал Виктор.
– Чем они там у тебя целый день занимаются?

– Ползают по-пластунски!
– заявила Анюта.
– Их Алеша научил, и они теперь в восторге от нового занятия. А тебе их даже научить нечему! Разве что водку жрать!

– Ну, этому и Алексей научит запросто, в два счета, не боись!
– обнадежил ее Виктор.
– Только чуточку позже. У вас еще есть время для других мероприятий!

Анька встала и выпрямилась. В глазах у нее мерцали прозрачные слезинки, которые делали ее краше и привлекательнее. Виктор снова с удовлетворением осмотрел ее.

– А ты молоток, мать!
– сообщил он.
– Можно сказать, отбойный! Не в том смысле, что отбоя нет, а в том, что любой выпад свободно отобьешь одной левой. Впрочем, - он еще раз внимательно оглядел Анну, - я, кажется, немного не в ту степь... Ты еще и в том самом смысле вполне ничего. Самое оно! Раздевайся, я чего-нибудь с тебя быстренько набросаю. Дело хорошее! На Алексиса внимания не обращай, кроме того, он давно уже все это видел и хорошо знает!

– Клоун!
– крикнула Аня.

– Не по адресу!
– холодно ответил Крашенинников.
– Клоун вон сидит!
– и он кивнул в сторону Алексея, который даже не изменился в лице и по-прежнему добродушно улыбался.
– Не дрейфь, я еще не сошел с ума! И детей пока могу обеспечивать, малюя свои бесконечные картинки, которые так впечатляют толпу и идут нарасхват. Я там опять загнал кое-что... Деньги на кухне, можешь взять.

– Неужели ты так никогда и не научишься разговаривать со мной по-человечески, Витя?
– тоскливо спросила Анна.

На мгновение ее даже стало жалко. Виктор вовремя поймал себя на этом опасном чувстве и пресек его на корню.

– Чтобы разговаривать по-человечески, нужно по-человечески жить, - объяснил он.
– А я живу как попало. И с кем попало!

Этого Анька не вынесла. Всхлипнув в голос, она рванулась к дверям, наспех накинула роскошную дубленку - между прочим, подарок Виктора! А что, он шубенку бабенке купить не может?
– и хлопнула дверью.

Наступила тишина. Виктор спокойно, меланхолично догрунтовывал холст. Алексей все так же неподвижно тихо сидел у стола.

– Выпьем?
– предложил ему Крашенинников, не глядя в его сторону.

– Давай, - согласился Алексей.

Они молча сели напротив друг друга.

– Тебе что, больше всех надо?
– спросил Виктор.
– Объясни, Алеша Попович, зачем ты сеешь панику в женских ранимых сердцах? Или ты и впрямь решил, что я сдвинулся?

– Я ничего не решил, Витя, - осторожно сказал Алексей.
– Но мне вас обоих очень жалко...

– Да ты лучше себя пожалей!
– заорал, срываясь, Виктор.
– Ты посмотри на себя, Алексис! Ни кола, ни двора, вечно гастроли дурацкие, какие-то фокусы! Пьянки бесконечные! И не улыбайся задумчиво, я прекрасно понимаю, что не мне бы такое говорить, да ведь больше сказать это некому. Кто, кроме меня, выскажет тебе правду-матку в глаза?