Последнее дело императрицы

– И как там?

– Тихо. — Маартен криво улыбнулся, слушая, как дождь стучит по дорожкам сада. — А ты что, хотел, чтобы убийцу тебе за ночь нашли?

Теро только скривился в ответ и снова прижался лбом к арке. Сухой лист застрял в его волосах.

– Говори, — негромко и хрипло потребовал генерал.

– Что?

Вчера ночью, вернувшись в замок, Маартен не застал в обеденной зале никого: девчонка заперлась у себя в спальне, а Теро, как обычно, в кабинете императрицы. И на этот раз выманить его оттуда не удалось ни стуком, ни угрозами.

– Какого демона творится, говори. — Генерал тяжело опёрся о те же самые прутья. Зашуршали и посыпались на землю сухие листья и соцветия.

Мутный взгляд лорда консула ничего не выражал. Так же на Маартена могла смотреть рыба, вытащенная на берег с большой глубины — бессмысленно и жалко. Генерал вцепился в отворот его рубашки, собрал в ладонь побольше ткани и притянул Теро к себе.

– Ты что, девицу на выданье из себя строишь? — прошипел он консулу в лицо. — Мне нужен союзник, а не тухлый кусок мяса, ясно? Говори немедленно или можешь проваливать обратно в свою деревню.

Зубы Теро клацнули от такой встряски, и взгляд стал осмысленней.

– Она и его убила. Потому что считала предателем, — проговорил он, косясь куда-то в сторону, словно их могли подслушать. Вздохнул — глоток воздуха дался с трудом. — Сайорана, теперь его. Кто следующий, знаешь? Я следующий.

– Кто "она"? Кого "его"? — взревел генерал, натягивая ворот его рубашки так, что Теро едва не захрипел. — Объясняй внятно, демон тебя раздери! О чём ты вообще говоришь?

– Орлана, — прошептал лорд консул, прикрывая глаза. — Она мстит.

Ярость схлынула сама собой, как волна Сантарина. Раз — и на берегу остались только дурно пахнущие мёртвые водоросли. Маартен выпустил рубашку Теро и отступил, усмехаясь.

– Так. Орлана, значит, жива, да? Я знал, что ты врёшь, знал. Ну, рассказывай тогда. Всё рассказывай, как и когда она сбежала, что ты делал в это время. Что ты знаешь о ней ещё. Говори, я жду.

Он отвернулся. Заложенные за спину руки ныли простуженными суставами. Ветер дёргал плащ. Дождевые капли собирались на полукруглых прутьях арки и падали стремительной канонадой — на камни.

Краем глаза генерал видел, как Теро нервно потирает шею. Он заговорил тихо, но так чётко произнося каждое слово, что дождь и ветер не смогли его заглушить.

– Тогда… Она убила конвоира и спряталась в старой тронной зале. Мы искали её, но в восточном крыле потухли огненные шары. Целители не чувствовали её присутствия. Мы пустили по следу волков, но Орлану так и не нашли. Я сразу же отдал приказ перекрыть все порталы, чтобы она не смогла бежать в провинции.

Маартен оглянулся через плечо: пальцы Теро, сжавшиеся на металлическом пруте, явно тряслись. Он скрипел зубами, но дрожь угомонить не мог.

– Если она в Альмарейне, мы её найдём, — выдавил генерал, хоть ему и не хотелось давать Теро надежду на спасение. — Прекрати трястись. Подумай, кого ты боишься? Женщины, которая два года пряталась в глуши. Вероятнее всего, одинокой.

– Которая одним взглядом убила Уодима! Которая, как пса, зарезала Сайорана, а теперь и Эрвина! — Если бы Теро мог, он бы закричал. Но всё, что у него получилось, — отчаянно захрипеть и сжать пальцы на локте генерала. Тот легко высвободился и спрятал замёрзшие руки под плащ.

– Прекрати. Если она здесь была, мы найдём её на счёт три.

Раз-два-три — падали капли на дорожку, выложенную камнем.

– Ты её видел?

Теро смотрел мимо. Как будто их могли подслушать жухлые соцветия безвременника.

– Ты видел её? — Маартен повысил голос.

– Я не знаю, — откликнулся он наконец. — Мне кажется, она иногда появляется в восточном крыле.

Генерал долго держался, выслушивая этот бред, пытался ловить в нём крупицы нужных сведений, но теперь не выдержал и фыркнул.

– Я не прошу тебя рассказывать о том, что тебе померещилось в пьяном бреду! Ты видел Орлану?

– Нет.

Ветер зашуршал высокой травой, и Теро вздрогнул, обернулся. Он долго смотрел на увядающий сад, потом перевёл взгляд на дом и тоже — сумасшедше долго вглядывался в тёмные незанавешенные окна. Маартен молчал. Падали капли на дорожку из белого камня.

У Этель теперь было мало времени, много бумаги и два солнечных пера, правда, одно она тут же сломала. Осколки лежали на прикроватном столике, а над ними висел огненный шар.

Временами Этель отрывала Лорана, погружённого в чтение, слишком тяжёлыми вздохами или брошенным случайно словом. Ничего не объясняла, качала головой и снова принималась возводить на бумаге кривобокие схемы. Ей важно было успеть, пока Орден не передумал оставлять её в покое.

Мысли путались, поэтому Этель приходилось время от времени закрывать глаза. Она прижималась лопатками к прохладной стене и запрокидывала голову. Видимо, мир не отпускал.

Есть не хотелось, пить тоже, хотелось лечь в постель и отвернуться к стенке. И смотреть глупые сны, которые даже на секунду не давали забыть о реальности. Глупые сны, которые приближали бы её к концу. Как бы Этель не старалась решить вставшую перед ней загадку, так или иначе она всё равно приходила к выводу, что никого ей уже не спасти.

Она отложила бумаги и уставилась в окно, за которым висел уже привычный полумрак, разорванный светом белого пламени. Да, Эйрин недоговаривала на каждом шагу, и, признаться честно, Этель почти не удивлялась этому. Если бы она была хоть чуть-чуть внимательнее к тому, что говорит и как ведёт себя дочь, она бы обо всём догадалась сразу, без схем и раздумий.

А сейчас ей нужен был собеседник.

– Лоран, — позвала Этель, заставляя целителя снова поднять взгляд от книги. — Зачем молодой девушке власть?

Он сощурился на белое пламя и, кажется, улыбнулся, придерживая ладонью страницу книги, чтобы не перевернулась. Ветер из окна крался по полу и тревожил ажурный край покрывала, свисающий с кровати.

– Чтобы носить красивые платья и не делать уроки?

Этель усмехнулась.

– Да ты, оказывается, весельчак.

Белый шар за окном покачивался, и если бы не тонкие лучи, могло бы показаться, что так низко опустилась луна.

– Но неужели для того, чтобы носить красивые платья, можно перешагнуть через всех?