Последнее дело Жерново
Шрифт:
– Нормально так прокатились, нечего сказать.
– Вот и не говори ничего, папаша, дальше пешкодралом. Извини.
– Нужны людям твои извинения…
– Прости, отец, видел же, нормально ехал, да и опыт у меня…
– Ладно, что уж…
– …Саш, тебе мясо как варить?
– До победного.
– Совсем что ли?
– Да.
– Так ведь каша будет вместо мяса!
– Не боись, Махаловна, не будет.
– Ну как скажешь… И не называй меня Махаловной. Не люблю.
– …какие нежные стали…
– Я всё слышу!
– …слышу, слышу… Рыська, ну иди ко мне…
Кошка пёрышком взлетела на колени, поместилась лишь половина тушки, остальная часть растеклась по дивану. Раздалось утробное мурчание.
– Взял бы тебя на содержание, да только сожрёшь ведь Сёмушку моего, как пить дать сожрёшь… по любви чистой и высокой.
«Как сожрали меня».
– 4-
Утро выдалось нехорошее…
«А может ну её, рыбалку эту?.. Людмиле обещал, по зверям соскучился… на озеро хочу… А-а, была не была».
Давление вроде в допуске, жменю «витаминов» закинул в топку, водичкой залил… Жить будем.
Оба-на!.. Седьмой час. Что вчера было?.. Ничего не было. Странно всё как-то… и сны дурацкие… Приснится же такое.
Ладно, чашку кофе и вперёд, километра три хотя бы пройти надо.
– Здравствуй, Акмал.
– Здравствуйте, Александр Иванович. Как самочувствие?
– Нормально.
– Как обычно?
– Сегодня, то есть завтра… в гости еду, килограмма три, не меньше.
– Сделаю… Далеко?
– Не очень, на Карельский перешеек, озеро Красавица. Слышал?
– Откуда, уважаемый, мы понаехавшие.
– Так ведь я сам понаехавший… Акмал, а разве ты меня не спрашивал?.. ну… про озеро.
– Вот сейчас спросил. А что?
– Да так, ничего… Как внучка?
– Скоро замуж…
– Как замуж! Ей же…
– Пошутил я, Александр Иванович, осенью в школу.
– Акмал… нельзя так шутить над пожилыми людьми. Не дай Бог что…
– Извините…
– Да ладно тебе, я тоже пошутил… Слушай, Акмал… а пригласи-ка меня на первое сентября. Будет у внучки твоей русский дедушка. Как тебе?
– Надо посоветоваться.
– С кем, с Аллахом?
Акмал притворно вздохнул.
– В доме с одним… с одной советуются, да благословит её Аллах и приветствует.
– Э-э, правоверный, да ты подкаблучник!
– Дядя Саша, никогда не произносите вслух такие слова, харам.
Акмал перешёл на шёпот.
– У неё везде глаза и уши.
– Заверни.
И мы разошлись, похохатывая и вытирая слёзы.
Да уж… всё как у православных.
– Аркадий Андреевич! Принимай поздравления. Понимаю, шестьдесят три не лучший повод для веселья, и тем не менее… Аркаш, ну раз в год можно расстелиться перед другом, не отказывайся… Сегодня никак, извини, да и состояние какое-то… Да Людмиле обещал и вообще… Ну, смотри… завтра выезжаю, ночь
плюс две ночи и домой. Приеду – отсемафорю… Обещаю… Ташку поцелуй от меня… Ну всё, пока… ещё раз с днюхой.«Остался Сёма…»
Четыре года назад возвращался домой после очередной вечеринки у Казариных и возле подъезда чуть не наступил на меховой комок. Остановился посмотреть, что мне под ногу попалось.
Попался месячный котёнок рыжеватого окраса с коротким обрубком вместо хвоста.
«Кто ж тебя так… ур-роды…»
Крови не было, видно, рана уже затянулась.
«Надо бы пристроить в хорошие руки».
К кошкам у меня отношение настороженное, – есть Милкина Рыська и остальные, то есть чужие. Этого почему-то стало жаль.
«Повезло тебе, рыжий, с таким цветом не пропадёшь».
– Сергей Владимирович, это Жерново.
– Да вижу я, что ты… Иваныч, на часы смотрел?
– Так детское время ещё.
– Сань, ты же пташка ранняя, чего ты барагозишь в такое время?
– У Аркаши засиделись.
– Оставался бы у него.
– Серж, я всегда сплю дома.
– Ага, дома… Что надо?
– Какой-то неласковый ты сегодня, Владимирыч…
– Жену позвать?
– Зачем жену?.. Нам жену не надо… Слу, Серёж, ты завтра с утра?
– Ну, с утра. Только я зверей лечу, если ты забыл. А людям с утра рекомендую капустный рассол.
– У меня кот… котёнок… Или кошка, ещё не разглядел.
– А я-то тебе зачем?
– Ему кто-то хвост отрезал… или отрубил.
– Крови много?
– Нет, наверно рана старая.
– Ладно, как проспишься, тащи ко мне, посмотрю, чем помочь.
Следующий день принёс парочку неожиданностей. Во-первых, Серёга не дал мне в морду за вчерашнее, во-вторых…
– Сань, с каких это пор народ у нас червонцами разбрасываться начал?
– В смысле?
– В прямом. Это бобтейл. Кстати, довольно ухоженный. Где ты его подобрал?
– То есть, ты хочешь сказать, что меня обманывают глаза? Что это не кошка, а собака?
– Что вы пили с Аркашей? Какая собака! Это курильский бобтейл, редкий окрас, на рынке двенадцать-пятнадцать косарей, а то и больше.
– А хвост?
– Блин… Саня, это бобтейл. Ты меня услышал? У них такой хвост.
– Такой короткий?
– Нет, такой толстый. Всё?
– А с котом что?
– С котом?.. Ничего, совершенно здоров, на глисты прогнать, и всё. Прививать будешь?
– Обойдётся. Точно кот?
– Точно не собака.
– Да я…
– А, это… сейчас посмотрим… Кот. Резать будем?
– Тебе всё резать…
– Как знаешь, я бы…
– Всё, закрыли тему.
– Потом поздно будет, имей в виду.
– Пусть пацаном живёт… Держи, – я протянул пару купюр.
– Сань, вот этого не надо, не обижай. Не все у нас живодёры.
– Не все?.. Ну-ну… Спасибо, Серёга, оставлю тебя в друзьях.