Последнее лето ярла Ульфа

— Бури? — Я повернулся к нашему эксперту по данному региону.

Но тот лишь головой качнул. Не советчик.

Неожиданно вмешался Фрост. Этот словно в голову мне заглянул.

— А пошли до моря! — азартно предложил он. — Путь я знаю. Хоть до самого Корсуни проведу![2] На таких кораблях по этому морю ходить — милое дело.

Ну да. Поглядел на здешние купеческие «однодеревки». Набор брусьев и досок, собранный вокруг еще одного бруса-киля. Наши драккары, правда, тоже «однодеревки» по местным понятиям, поскольку кили у них тоже вытесаны из цельных дубовых стволов. Но сравнивать их — это как жеребца французского шевалье сравнить с пузатой клячей франского крестьянина.

К сожалению, у этого плана был минус. Один, но очень большой. Он строился на том, что Рюрик хотя бы на месяц возьмет под контроль днепровскую акваторию.

Тащить корабли по волокам, гадая — опознают нас хузары или нет?

Мнения разделились. Часть считала, что стоит рискнуть. Не узнают. Часть полагала, что оно того не стоит.

— Чтобы торговать с ромеями, не обязательно плыть к ромеям.

Это Бури разомкнул уста. И, как всегда, четко по делу.

Я мог бы и сам сообразить. Не только наши купцы плыли вниз по Днепру. В обратную сторону тоже имелся немалый трафик.

Вот с этими товарищами Бури и предлагал вступить в товарные отношения.

Предложение было принято единогласно.

Но с оговоркой. Моей. Купцов заморских мы будем ждать здесь. А что мешает? Припасов довольно. Место удобное. Единственный минус — заявятся с внеплановой проверкой предыдущие хозяева. Но именно с внеплановой. По словам пленных, появления начальства не ожидалось до осени как минимум. И так было всегда. Правда, существовала вероятность, что утечет информация о том, что кто-то громит приднепровские заставы. Но даже в этом случае вряд ли сразу пришлют целую армию. Сначала — разведчиков. Потому ухо следует держать востро. Как, впрочем, и обычно.

[1] Если верить Саге об Инглингах, то Ингве, также называемый Фрейром, был земной «заготовкой» будущего бога плодородия Фрейра. И как водится для бога его профиля, стал родоначальником рода имени себя. Не берусь судить, насколько верна информация, с которой нас познакомил великий Снорри Стурлусон, но то, что множество скандинавских конунгов и прочих благородных мужей гордились причастностью к этому роду

—

— установленный факт.

[2] Корсуни (именительный падеж!), Корсунь

—

— словенское произношение названия Херсона-Херсонеса.

Глава 23

Глава двадцать третья. Мирная торговля и свирепые викинги

Пропускать через волоки корабли — дело необременительное. Вот налог собирать — это да, непросто. Мы проделали эту операцию трижды. Причем для каравана черниговских купцов, шедшего не вверх, а вниз по Днепру, мы сделали значительную скидку от хузарского стандарта. Но с условием: о том, что мы — это мы, помалкивать. Те пообещали. За что бесплатно получили пару конских упряжек для волочения судов. Черниговские, впрочем, в долгу не остались. Их главным товаром была челядь. То есть рабы. И Медвежонок быстренько сговорился на «взять в аренду» полсотни особ женского пола посимпатичнее. Под личную финансовую ответственность. Зная моего прижимистого братца, я не сомневался: обращаться с дамами будут аккуратно.

Под этот заказ черниговские у нас даже переночевали.

Я сделал попытку выяснить что-то о загадочном Стеге Изморе, но купчики заявили, что это имя слышат впервые. Может, и соврали. А может, и нет. У них в Чернигове, как выяснилось, единого общества не было. Каждый большой род жил сам по себе. Эти вот, к примеру, сиверяне, которые со всякими там полянами, дреговичами, радимичами и прочими старались общаться по минимуму. У каждого петуха свой курятник.

А вот с Бури старший из купцов, носивший гордое имя Курчак Третий, был явно знаком и старался держаться от моего мастера-стрелка подальше.

Бури посмеивался. Надо полагать, собственная репутация ему нравилась.

Следующим утром черниговские ушли. А вместо них, уже со стороны устья, появился наконец долгожданный по-настоящему большой караван купцов ромейских. Аж сорок семь судов, половина которых была вполне пригодна для морского плаванья, а вторая — насады, купленные, скорее всего, уже в низовьях реки.

Ромеев сопровождала охрана. Тоже половинка на половинку. Часть — такие же ромеи, часть — северяне вроде нашего Фроста. Приличный отряд, надо отметить. Полторы сотни клинков. И минимум треть — лучники. Чтобы с такими управиться, нам пришлось бы повозиться. Потому даже Медвежонок, у которого при виде ромейских товаров загорелись глазенки, предложить поторговать железом не решился. Так что купля-продажа прошла по мирному варианту. Разве что сами ромеи меж собой немного пободались, когда я объявил аукцион. Благо товаров у них в денежном эквиваленте было больше, чем у нас.

В итоге все закончилось классическим компромиссом, то есть стороны разошлись слегка недовольные, но в целом удовлетворенные результатом. Засим одиннадцать самых крупных ромейских кораблей развернулись и отправились в обратный путь, увозя с собой половину охраны.

А с оставшихся я без малейших угрызений совести слупил удвоенный налоговый сбор. И они безропотно заплатили, логично предположив, что мы могли бы и все забрать теперь, когда на нашей стороне такой значительный силовой перевес.

Дело сделано. Больше нас на заставе ничего не держало, так что следующим утром мы отправились вверх по реке.

Знакомых ромеев мы догнали примерно через день.

Представляю, что они чувствовали, увидав паруса наших драккаров. И какое облегчение испытали, когда мы проследовали мимо, помахав, так сказать, ручкой.

Полные штаны облегченья, я полагаю.

Рюрика в Киеве не оказалось. Зато здесь присутствовал Дир.

Скульд со своими головорезами повели себя в Смоленске настолько по-хозяйски, что Дир чувствовать себя хозяином перестал.

Я ему не сочувствовал, но понимал. В сравнении с его ситуацией та подстава, которую устроил мне Рюрик, была невинной шалостью.

Хотя не узнай мы о том, что Рюрик больше не прикрывает нам спину, могли бы нарваться на нехорошее. Но мы узнали. И вышли из ситуации целенькими и с прибылью.

Чего нельзя сказать о Дире.

И об Аскольде.

Его нынешнее положение можно было сравнить с…

Но не хотелось. Рюрик подставил не только киевских князей. Он подставил весь Киев. Повел себя будто мелкая шавка, которая вместо того, чтобы, как положено, с уважением, обнюхать причиндалы кобеля-вожака, тяпнула альфа-самца за самое дорогое — и смылась, предоставив гаммам и дельтам разбираться с рассвирепевшей зверюгой.

И что особенно неприятно, в роли клыков, вонзившихся в пах хузарского владычества, выступал именно мой хирд.

К счастью, об этой нашей роли правителям Киева было неведомо.

— Что будешь делать? — спросил меня Аскольд, отнесшийся ко мне неожиданно благожелательно.

С чего бы, интересно?

Рассчитывает включить меня в команду защитников Киева от хузарских мстителей?

Да, так и оказалось. Рассчитывает.

Сказать ему, что служба киевским князьям — не моя детская мечта, было стратегически неправильно. Потому мой ответ был дипломатичным.