Последнее лето

– Ну, я не мальчик, чтобы прыгать на стуле от восторга, – позволил себе нахмуриться Андрей. – Тем более что пока не вижу способов… путей, так сказать, не вижу.

– Но я же вам рассказывала о деньгах Шмидта! – возмутилась Инна. – Вы что, пропустили мои слова мимо ушей?

– О деньгах Шмидта я знал и без вас, – насупился Андрей. – Таратута был моим хорошим другом, поэтому я побольше вас в курсе некоторых деталей.

– Ну?

– Ну и ну. Где я вам сейчас возьму, из рукава выну, что ли, человека, который умудрится влюбить в себя Александру Русанову, понравиться ее отцу и семье настолько, что они дадут согласие на брак, поведет ее к алтарю, завладеет деньгами, а потом приберет все к рукам, как это пытался сделать в свое время Андриканис, если вам это известно, конечно?! – не удержался от ехидства Павел.

– Разумеется, известно, – кивнула Инна. – Издержки в любом деле неминуемы. Но ведь тогда удалось справиться с Андриканисом, удастся справиться и с вашим женихом.

– Нашим? У меня вообще никакого жениха нет! Понимаете? Нет!

– Неужели здесь столь маленькая организация? – недоуменно воззрилась на него Инна. – Неужели мы не найдем человека, которому сможем отдать партийный приказ…

– Мы не сможем отдать партийный приказ Александре Русановой, вот в чем дело, – со вздохом сказал Андрей. – Я ее отчасти знаю… косвенным образом, по чужим отзывам, но имею о ней некоторое представление. Вообще все эти барышни из интеллигентных семей вполне типичны. Она должна как минимум полюбить будущего мужа. Она не должна видеть в нем пошлого охотника за приданым, каким в глазах ее, в глазах ее семьи и в глазах общества непременно будет выглядеть всякий жених, появившийся после сверхщедрого подарка Аверьянова. Я… честно говоря, я просто не вижу в Энске человека, который мог бы в одночасье свести ее с ума. Вот разве что Виктор…

Произнося это имя, Андрей не устоял перед желанием выразить собеседнице все то презрение, которое к ней испытывал. Однако Инна не обладала даже намеком на чувство юмора, а потому издевки не ощутила:

– Виктор? Ну нет, он слишком прост. В определенных делах – великолепен, но душевной тонкости в нем никакой. Я тоже хорошо знаю барышень, о которых вы говорите. Сама когда-то была такой. Да-да, вообразите! Виктор был бы незаменим, если бы речь шла о том, чтобы свести с ума замужнюю даму…

Андрей мельком улыбнулся, вспомнив Лидию Шатилову.

– Но знаете что, Павел… – вдруг оживилась Инна, – в конце концов, вы недооцениваете себя!

– Это шутка, что ли? – хмыкнул он. – Вы мне предлагаете попытать счастья у мадемуазель Русановой?

– Pourquoi pas? – пожала плечами Инна. – Вы очень, очень обаятельный мужчина. Обворожительный, сказала бы я.

– Польщен, – буркнул Андрей, ни на мгновение не чувствуя себя польщенным. – Опасаюсь, однако, что окажусь не в ее вкусе – хотя бы потому, что я был очень во вкусе ее троюродной сестры Марины Аверьяновой.

– А, бывшая наследница? – вспомнила Инна. – Та самая, на которую вы делали такую серьезную ставку?

– И делал не напрасно, можете поверить. Никто не мог предвидеть, что ее отец вдруг в одночасье спятит… Марина была мягкой глиной в моих руках. Однако теперь, поняв, что совершенно утратила для меня интерес, она несколько… огорчилась, скажем так. Я принужден был отключить телефон в своей сормовской квартире, что причиняет массу неудобств. Ну и вообще… – Он махнул рукой. – Если Марине станет известно, что я строю куры ее кузине и имею виды на ее деньги, на Маринины деньги по сути… Тут возможно все! – Он снова махнул рукой. – Я не представляю, какие могут быть последствия!

– А почему бы эту Марину не… – Инна изящно пошевелила пальцами, все еще измазанными маслом. – Если она так уж сильно мешает… Или вы сохранили к ней какие-то чувства?

– Невозможно сохранить то, чего никогда не было, – повел бровями Андрей. – Я вступил в связь с ней ради дела, однако… А впрочем, никаких особых «однако» нет, – вдруг задумался он. – Вполне можно обставить это как самоубийство в припадке отчаяния. Все-таки лишиться такого баснословного состояния… Добро бы отец обанкротился или еще что, а то просто взял да и отдал другим! Но я не уверен, что сейчас необходимы меры… настолько радикальные. Я ведь все равно не подхожу в женихи Саше Русановой, даже если бы обладал немыслимым любовным напитком, который вызвал бы в ней испепеляющую страсть ко мне.

– Да почему не подходите?! – уже сердито спросила Инна. – По каким причинам?!

– По тем самым, по которым Таратута вышел из игры в женихов для барышень Шмидт. Помните? Ему пришлось отойти в тень, вместо него на Елизавете Шмидт женился Николай Игнатьев.

– Ах да! – Инна с досадой схватила последний калач. – Вообразите, я и забыла, что вы на нелегальном положении, Всеволод Юрьевич…

Андрей Туманский, уже успевший изрядно отвыкнуть от своего настоящего имени, известного очень немногим людям, невесело усмехнулся:

– Конечно, у меня прекрасное положение и надежные документы, но возникни хоть малейшее подозрение… Я ничего не смогу сделать с этими деньгами, они пропадут для партии. Поэтому необходимо что-то другое… другой человек.

– Мы должны его отыскать, – не унималась Инна, намазывая калач густым слоем масла. – Вы должны с кем-то посоветоваться, Павел! Напрягите воображение! Нужно найти подходы к ближайшим подругам этой барышни…

Андрей подумал, что ближайшими подругами «этой барышни» были Тамара Салтыкова и Марина Аверьянова, и к ним он уже нашел подходы . К каждой свой.

– К ее родственникам… – продолжала Инна, добавляя на масло липового меду.

Одним из родственников мадемуазель Русановой был Шурка Русанов – тоже хорошо известный Туманскому. Нет, через него на сестричку не воздействовать…

Инна съела калач, допила оставшийся чай, поставила чашку, подошла к окну, выходящему на набережную, и, сдвинув штору, поглядела вниз. Улыбнулась, легонько помахала кому-то в окошко.

А, понятно. Там стоит ландо, на козлах сидит Бориска, Инна предвкушает приятное времяпрепровождение.

Нет, сначала пусть Бориска съездит в Самокатский трактир, где сидит кучер, и только потом вернется сюда. Ландо пора отправить Шатилову, он говорил, жене нужно куда-то съездить.

Жена Шатилова… Бориска…

Бориска первым принес Андрею известие о намерениях Аверьянова. Еще до того, как о них стало известно в городе. Ему сказала Лидия Шатилова, к которой приезжал сам Аверьянов. Андрей тогда не поверил, а потом был слишком разъярен, что игра с Мариной кончилась таким крахом, и не обратил внимания на то, почему именно Лидии Аверьянов сообщил о своих намерениях…

Да потому, что она – родственница Русановых! Тетка Александры и Александра!

Вот! Вот человек, который должен узнать о богатой невесте все, абсолютно все. Высмотреть, вынюхать тропочку, по которой к ней можно подойти – и…

Ч-черт, как же он упустил это из виду? Почему сразу не вспомнил? Андрей так рубанул кулаком в стол, что посуда с грохотом запрыгала, а Инна обернулась с испуганным воплем:

– Что с вами?!

– Ничего, – пожал плечами Андрей, мигом обретя то великолепное чувство уверенности в себе, которое совсем было утратил во время несколько затянувшегося разговора, очень напоминавшего переливание из пустого в порожнее. – Я, кажется, нашел вариант подобраться к Русановой. Инна, я должен сейчас срочно уехать, нужно вернуться в Сормово.