Последние каникулы, Шаровая молния

– Да,- согласился отец, улыбаясь Наташе. Кузьмину показалось даже, что отец выпячивает грудь. Он спрятал ухмылку.

Гости разъехались, и молодые вздохнули, переглянулись и отправились на танцы. В зале на них поглядывали, девицы показывали на Кузьмина пальцем, и от этого младшим Кузьминым делалось празднично. (Последние три дня, чтобы не вызывать лишних пересудов, Наташа жила в общежитии и теперь, держа мужа под руку и демонстрируя всем этим недотепам новенькое обручальное кольцо, брала реванш за прежние косые взгляды и насмешливое осуждение.)

В ту ночь с ней случилось важное для обоих, это оказалось сильнее слов, и утром Кузьмин почувствовал себя по-настоящему женатым человеком.

10

Еще в марте, как-то в воскресенье, он сказал:

– Я бы не мог, как вы... в одиночку... Вопреки всему и против всех...

– Не зарекайтесь,- отозвалась с кухни Коломенская.- Кто может сказать о себе что-нибудь наперед? У каждого свой крест, и тяжести его не знаешь, пока не обронишь, как в притче.

Кузьмин помолчал, схлебывая с ложечки чай и смакуя варенье. Из лопнувших ягод вытекал жгучий сок, дразнил нёбо.

– Что это за ягоды?-заинтересовался Кузьмин.- Очень вкусно!

– Калинка.- Коломенская вошла в комнату с тарелкой блинов.

– "Из ключа в глухом бору воду быструю беру; всех цветов и трав весенних по вершинке положу. Горький лист осенний вялый, кровь земли - калины алой: все смешаю я в воде. "Охрани меня в беде!
– попрошу лесное племя.- Стань мне братом хоть на время, подари секрет земной - одари водой живой!" - прочитал Кузьмин Алешкины стишки.- Что-то не получается у меня с живой водой,- сказал он.-А вообще-то нам нужна гипотеза. Конечно! Что за работа без гипотезы? И вообще...

Коломенская внимательно смотрела на него.

– Ужас, сколько еще работы,- озаботился Кузьмин.

...А сейчас она неслышно вошла в комнату и весело сказала:

– Андрей Васильевич! Хватит вам сидеть по ночам. Вот вам помощница.- Она отступила от двери, пропуская в комнату красивую женщину.- А это наш Андрей Васильевич - погубитель моик "включений" и отец живой воды.

Кузьмин, уже хмурящий брови и готовый возразить, поперхнулся, встал - теперь он узнал эту женщину и вспомнил ее фамилию. Церемонно пожал Актрисе руку. Любочка засмеялась, и тогда он еще шаркнул ножкой.

– Милый доктор,- сказала Актриса.- Используйте меня на любых работах. Это все грязное?
– Она показала на гору посуды в мойке.- Любочка, где мой халат? Его нет на месте.

– Не так скоро,- остановила ее Коломенская.- Пойдем, расскажешь. Мы тебя почти год не видели!

– У нас уже был твой фильм,- обрадованно выпалила Любочка.- Очень хороший. Я плакала.

– Ах!
– Актриса махнула рукой.- Забудем этот дурной сон. Как вы здесь?
– Она внимательно, по-женски, оглядела Любочку, Кузьмина.- Работы все прибавляется? Кажется, вы строгий начальник,- сказала она Кузьмину, уходя.- Я пропала! И красивый,- громко добавила в коридоре.

– Штатный сотрудник с отрывом от производства?
– бормотнул Кузьмин, снова берясь за гомогенизатор. Рука у него уже отдохнула, и он затряс сосуд с новой силой.- Совместитель от искусства? В самый раз. У нас здесь все на грани искусства. Иллюзион! Добыча философского камня! Материализация духов...- Он был с утра сердит.

Любочка наклонила голову, повернулась к Кузьмину спиной. Он, задумавшись, механически-ритмично тряс сосуд и не сразу заметил, что Любочка ушла. Еще через минуту до него дошло, что у нее дрожали плечи. Хмурясь, он поднялся, вышел в коридор, поморгал - в окна смотрело огромное теплое солнце, слепило. Из форточки, перебивая запах химии, пахло вздыхающей землей, доносился торопливый перестук капели, цвиканье птиц. Весна. Он приоткрыл окошко - в бок задул еще холодный ветер. Обманка-весна...

Из кабинета Коломенской доносился веселый смех Актрисы - Любочке явно там было не место. Рядом, в своей комнате, что-то писал Федор.

Кузьмин подошел к фотокомнате, постучав, толкнул дверцу. Она была заперта изнутри.

– Люба!-тихо позвал он.- Любаша, открой!

– "Драматический шепот",- подумал он. Полный комплект с профессиональной актрисой во главе. Театр теней. Куда они делись, "включения"?

Наконец дверь поддалась. Любочка стояла, из-за спины освещаемая красным светом, лицо ее было в тени, неразличимо.

– Извини!-сказал Кузьмин, беря ее за руку.- У меня настроение что-то не того...

– Она приехала помочь нам. Узнала, что вы у нас, и приехала.

– Вы ей что-нибудь написали, да? "Ура-ура!"? Любочка молчала, теребила платочек.

– Ну, ладно!
– сказал Кузьмин, собираясь выйти в коридор.- Извини меня, Любаша!

– Вы счастливы?
– недоверчивым шепотом спросила Любочка.

Он подумал: и был бы я господином ее, а она рабой моей.

– Конечно,- сказал он.- Не обращай внимания. Настроения приходят и уходят. ("А проблемы остаются",- добавил он про себя.)

Но она была еще чем-то взволнована, мяла руки, прикасалась к Кузьмину то головой, то плечом, и Кузьмин уловил тонкий детский запах, идущий от ее волос.

– Любочка, Любочка!
– сказал он. Она подняла голову. У нее задрожали губы и налились слезами глазки.- Мы должны делать свое дело и плевать на все остальное! У нас все получится!

– Вы идите, уже поздно,- сказал Кузьмин Актрисе.- Мне немножко осталось.- Он потянулся, подвигал затекшей спиной.

– Давайте я фотографировать буду, - предложила Актриса.- Я умею.

– Все-то вы умеете,- проворчал Кузьмин.- Только самому - всегда лучше. Знаете поговорку: "Хочешь сделать хорошо - сделай сам"?

– Ее придумали неорганизованные люди,- откликнулась Актриса.- Человечество пришло к разделению труда не случайно, не находите? По-моему, ваше дело сейчас - думать. Идите, погуляйте. Где ваша новобрачная? Пойдите к ней. Она вас ждет. У камелька. Зажжены свечи, ужин на столе...- мечтательно и чуть-чуть насмешливо сказала она.- Выпейте вина, обнимите любимую женщину... Я полагаю, таков нормальный быт хорошего ученого?..

– Она сейчас переводит с французского,- усмехаясь, сказал Кузьмин.- Ей хочется диплом с отличием.- Он посмотрел в черное окно, представил, какая, должно быть, грязь на дороге и как Наташа будет, оскальзываясь, карабкаться на холм в этой темноте.- Вы и вправду умеете фотографировать?

– Мой муж был фотограф-профессионал. А когда живешь рядом, чему-нибудь да научишься. Он умер.

– От рака?
– сочувственно спросил Кузьмин.

– От пьянства! Что вас удивляет? Мой тон? А как еще можно говорить о потерянном времени?
– Она села рядом, подперла голову руками. Ее глаза говорили: "Слушай!" - Я боролась за него и не жила. Теперь живу. Вы думаете, наверно, что я должна была делать это, да? И как вы правы, могли бы вы себе представить! Меня он открыл. Знаете, так, случайно. Остановил на улице и сказал: "Девочка, что у тебя с лицом?" Когда я увидела свои портреты... Сбил меня.-Актриса улыбнулась.- Сейчас будет про любовь: он мог смотреть на меня часами, с одной стороны, с другой... Я гипнотизировала его. Был этим сыт и пьян. И убедил - я ведь рано начала сниматься. И много.- Кузьмин кивнул, он помнил: Алешка таскал его по кинотеатрам, выходил взвинченный, чуть не бросался на него от неосторожного слова...- А он не мог смотреть на меня в фильмах, говорил: "Это не ты. Они ничего не понимают, не видят. Твой лучший фильм будет на стоп-кадрах. Ведь ты некрасива в движении, ты идеальна в выражении". Представьте: нашел фанатика - мальчик такой, дипломник-оператор,- уговорил студию. А сам - за режиссера. До просмотра дело не дошло: собрали друзей, показать. Когда свет включили, старинный его друг, знаменитость, сказал: "Ну что ж! Мечта есть, музыка есть, кино нет". И все!