Последние каникулы, Шаровая молния

– Ты гигант, Андрей! Молодчина! Так разнести всю ее вакцину в клочья! Не-ет, это просто шедевр! Новая живая вода? Конец "включениям"!

– Послушай!
– озаботился Кузьмин и вскочил, обежал вокруг стола.- Это ужасно! Это ее убьет. Вот так штука!
– Он опять просмотрел фотографии.- Знаешь, я нащупал это недавно. Маялся, маялся, и вдруг меня будто подтолкнуло! Кошмар!..- Он схватился за голову.

– Отличная работа!
– весело сказал Н.- Спасибо тебе от имени... ну, науки! Беру на себя полномочные представительства.- ("Уполномоченный!" - хотел съязвить расстроенный Кузьмин, но не до того было: завертелись идейки).

– Слушай, из-за чего я к тебе пришел: надо, чтобы ты переходил в наш институт. Дадим бой по всем правилам. Ты ее методику знаешь... С Герасименко я живо договорюсь. Ну, мы ее!..

– Обалдел?
– изумился Кузьмин.- Что ты лепишь?

– Покажем всем, что нет таких вакцин. И быть не может! Ты доказал. Гигант, товарищ Кузьмин! Эх, Андрей! Какую мы работу сделаем!.. Бога за бороду возьмем!

– Взяли старика за бороду, да обожглись, - огрызнулся Кузьмин.- Меня честно допустили до проверки - тьфу!
– до работы, а я, значит?.. Без согласия Коломенской я на публикацию не пойду!
– твердо сказал он.

– Ты смешной!
– Н. подошел к Кузьмину.- Какой автор согласится? Ты бы согласился, если бы взялись за твою живую воду?

– Честный - согласится!
– Кузьмин встал во весь рост.- И, слушай, без моего разрешения эти фотки никому не показывай, понял?

– Почему?

– Потому что бывают ошибки, заблуждения. Я мог ошибиться,- отводя глаза, сказал он.- Мало ли что? Нельзя перечеркивать вот так чужую работу. Я не ревизор. Я не прокурор. И тем более не палач. Мечта это ее, понимаешь?

– Хорошо,- терпеливо сказал Н. Он взял одну из фотографий, полюбовался на картинку.- Переходи ко мне в сектор. Проверим.- Он улыбнулся.- Тебя. Раз ты так хочешь. С удовольствием проверю!

– Нет.- Кузьмин махнул рукой.- Ты сядь, остынь. Понимаешь, с тобой и у тебя это не выйдет- ты не будешь ждать, будешь торопить... И вообще, какое тебе дело до ее вакцины? Я возьму это туда, поговорю, повторю опыты... Может быть, я что-нибудь пропустил!

Н. посмотрел на него и усмехнулся.

– А ведь ты ничего не знаешь,- сказал он печально.- И там тебе ничего не рассказали? Конечно. Так вот: есть желающие перенести опыты в клинику. Понял? И найдутся жертвы...

Кузьмин передернул плечами.

– Это надо срочно публиковать,- тихо добавил Н.- Хватит сказок про "включения" и волшебные вакцины. Про чудо. Хватит! Есть только научный путь, Андрей, ты знаешь! Видишь, что получилось, едва ты потрогал легенду?

– А что, собственно, получилось?
– взвился Кузьмин.- Ты, наверно, воображаешь, что все ясно? А мне не ясно!
– он покосился на фотографии, рассыпанные на столе.

– Это - ясно!-убежденно сказал Н.- Ты - ребенок! Для тебя сантименты выше долга. А твой долг - заявить об этом.- Н. собрал фотографии в кучу.- Ну, ладно. Ты не хочешь...

– Не могу. Я не уверен.

– А я могу. Я обязан.

– Только попробуй!
– предупредил Кузьмин.- Костей не соберешь! Ты же не сможешь воспроизвести мои фокусы. И окажешься очернителем, клеветником.

– Во имя личной порядочности - и есть такая, а?
– хочешь заблокировать меня?
– спросил Н.- Хорошо. Я прошу только об одном: покажи эти фотки Коломенской.

– Нет!
– сказал Кузьмин.- Забирай их с собой. Я их не видел!

– Я пошлю их ей,- решившись, заявил Н. Он побледнел.

– Подонок!
– Кузьмин сжал кулаки.- Ты в какое меня положение ставишь, подумал?

– А тех, кто может обратиться за вакциной, услышав про ее разудивительные свойства? Что важней?

Кузьмин сел за стол, положил руки ладонями наверх. Линия жизни у него была длинной и единой, и ничто не пересекало ее.

– Андрей!
– вдруг шепотом сказал Н.- Я сейчас тебе скажу: ты очень, очень талантливый человек. Поверь своим рукам! Переходи ко мне!
– попросил он.- Скажи мне по-человечески: почему ты не хочешь? Я даю тебе шанс быстро и легко стать независимым и известным, знаменитым Кузьминым. Пойми, рак... Ведь помогаем еще не всем! Между прочим,- опять новым тоном сказал Н.- можно сделать так, что тебя заставят перейти ко мне.

Кузьмин засмеялся, покачал головой:

– Это невозможно. Даже если меня уволит Герасименко - к тебе я не пойду. Останусь у Коломенской, а?
– Он хитро прищурился.

– И этот вариант я учел,- грустно сказав Н. Он с жалостью смотрел на Кузьмина.- Останешься там навсегда - будешь ходить по кругу, как заговоренный. Это гипноз абсурда. Заразился?

Кузьмин вспомнил, как Актриса рассказывала про своего мужа, на мгновение задумался, смутился.

– ...Есть вещи, которые надо принимать таковыми, как они есть,- говорил Н.- Это тупики. От незнания, непознаваемости на данном этапе. А я хочу, чтобы ты не потратился на пустяковые теорийки, на объяснения мыльных пузырей и тумана, чтобы сделал то, что можешь сделать. Пойми, ты нужен. Хорошо,- помолчав, сказал Н. Он покраснел, вытер руки платком.- Я скажу. Ты талантливей меня. Помоги!

Кузьмин откинулся на спинку стула и стал рассматривать свои домашние тапочки. Потом он сказал:

– Главное, что я хочу сделать,- это выяснить возможности биостимуляторов. Может быть, за ними все будущее, за живой водой.

Н. отрицательно покачал головой, устало вздохнул. Потом расстегнул тесноватый пиджак (кожаный, отметил Кузьмин, Наташа говорила - модно), собрал фотографии в аккуратную пачку, словно собираясь спрятать их на сердце, и вдруг, широко махнув рукой, пустил их по комнате. Они разлетелись. Какие-то упали за шкаф, одна залетела за антресоль, другие рассыпались на полу.

Кузьмин присвистнул.

– Беспорядок делаешь,- скрипуче сказал он.- Ну, да убраться недолго, вот только выметешься за порог...

В комнату вошел дядя Ваня, держа фыркающий чайник на отлете; оглядев их, он поставил чайник на пол, присел на диван. На длинном лице его было внимание.

– Поругались?
– спросил он, гладя худые коленки.- Так всегда: кто ночью ломится, всегда с бедой!

– Дядь Вань,- сказал Кузьмин, с прищуром поглядев на молчащего и не собирающегося уходить Н.- Давай его отлупим!

Дядя Ваня посидел-посидел и вдруг громко и весело расхохотался.

– Большие люди! Ученые! Ох!.. Об чем спор хоть?

– Он хочет правду скрыть,- сказал Н.

– Не слушай его, дядь Вань.- Кузьмин сел рядом с ним, обнял.- Моими руками хочет с врагом посчитаться. Гад.- Он знал, что победил, теперь надо было мириться.

– Ну?
– насупился дядя Ваня.- Говори, гостюшка!

– Обещают смертельно больным дать жизнь. А дать не могут.

– Надежду, что ль, дают? Облегчение?