Последнии? день империи

Нейт достал светилку, и теперь мне хорошо было видно худое, изрезанное морщинами лицо, растрепанные черные волосы. Он прожил свою жизнь, не имея правильной цели и смысла. Попортил много крови магам и наверняка был причастен к смерти не одного десятка человек. И я понимала, что Кас, как никто другой, имеет право судить его и карать. Но что-то внутри останавливало. Что-то, говорящее: этот человек еще способен искупить свои грехи и принести миру пользу.

– Теперь его жизнь зависит от Нортана, – я покачала головой. – Наш мир дал ему выбор. И сейчас Черный Барт борется с самим собой. Сможет найти в себе что-нибудь хорошее, понять, в чем именно был неправ – выживет и очнется. Но если окажется безнадежным упрямцем, закостеневшим в чужих догмах – умрет.

Легкий ветерок коснулся моего виска, словно подтверждая: все правильно.

– Хотел бы я на это посмотреть, – пробормотал Нейт. – Борется с самим собой, надо же…

– Если ты считаешь это правильным… – вздохнул Кас.

– Так считает наш мир, – улыбнувшись, погладила мага по плечу и обернулась: – Посмотрим, что с господином Сэдли?

Нейтон остался караулить Черного Барта, а мы с Касом пошли к раненому. Крыс уже вытащил светилку и колдовал над окровавленной ногой.

– Пуля прошла навылет через голень, – отчитался алхимик.

– Что б ему провалиться, – прошипел бывший историк сквозь зубы.

– Я промыл рану, – Крыс глянул на мага. – Поможешь силой?

– Силой… – тот вдруг напрягся, сжимая кулаки, и выдохнул: – Нет. Магия стала плохо слушаться.

– Как это? – вытаращился Крыс.

– Я хотел накрыть заклинанием Барта, когда тот схватил Лару. Не смог.

– Это все близость полюса, – прошептала я и сжала его плечо. – Тут нет твоей вины.

– Плохо, – чуть ли не прорычал господин Сэдли. – С такой раной я не смогу пойти дальше, потому что стану вам обузой.

– Значит, останетесь, – сказал Кас. – Пока мы не вернемся. Ну и пока нога не заживет.

По губам историка скользнула горькая улыбка, словно он уже начал готовиться к собственным похоронам. Но Кас был прав. Проще и безопаснее оставить раненого в предгорьях. Только нужно найти нормальное укрытие. Не сидеть же ему под открытым небом.

– Кстати, в развалинах есть отличное место для лагеря. – Крыс словно прочитал мои мысли. – Я покажу.

– Эй, а с этим что делать? – позвал нас Нейт.

– Черный Барт больше не опасен. – Внутри меня поселилась четкая уверенность в этом.

Кас помог господину Сэдли подняться, и алхимик завел нас за валуны. Там действительно нашлись развалины крепости: часть стены, уходящая куда-то в темноту, и остатки башни. Башня почти полностью рассыпалась, но на первом этаже сохранилось несколько крепких стен и перекрытие, из которых получилось две небольшие комнаты. Не императорские апартаменты, конечно, зато в них можно было хорошо спрятаться от ветра и дождя.

Устроив в меньшей «комнате» господина Сэдли, Кас сходил за нашим пленником. Мы с Нейтом нарезали вяленое мясо для ужина и набрали воды в ручье, Крыс разжег костерок, на котором удалось заварить чай, чтобы напоить раненого. А когда мы уже ложились спать, я безмолвно взмолилась Нортану и попросила его послать нам подсказку. Ведь времени осталось совсем немного…

ГЛАВА 23

Над горами царствовала тихая летняя ночь. Все вокруг дышало спокойствием, словно Нортан тоже решил взять передышку и расслабиться. Только Кастэру Каейру не спалось. Что-то тревожило мага, прогоняя сон. В итоге он поднялся, набросил куртку и осторожно пошел наружу. Но проходя мимом второй комнаты, решил завернуть и проведать раненого.

– Не спится? – еле слышно произнес господин Сэдли.

– Так… – пожал плечами Кас.

– Подойди. Мне нужно с тобой поговорить.

Маг приблизился и, стараясь не задеть пробитую пулей ногу, присел возле лежанки историка. Тот приподнялся и спросил:

– Остальные спят?

– Да.

– Тогда слушай, – Сэдли сделал глубокий вдох. – Я с вами пойти не смогу, это однозначно. Поэтому тебе придется взять на себе мое… мое дело. Довести Лару до полюса и сделать так, чтобы она вошла в него.

– Вошла в него? – искренне удивился Кас. – Зачем?

– Затем, что именно это спасет Нортан. Лара и… – Судорожный выдох сквозь зубы. – И ее жизнь.

Кастэр сначала даже не понял до конца, что именно ему только что сказали. Но когда жуткие слова уложились в голове, он прошипел:

– Что ты несешь?!

– Жизнь Лары и ее жертва – ключ к спасению нашего мира, – ответил господин Сэдли еле слышно.

– Какая чушь, – маг потер переносицу. – Это последствия ранения? Очень странно. Ты потерял слишком мало крови, чтобы выдумывать такой бред.

– Это не бред. И я ничего не выдумывал. Я знаю это уже двадцать лет. Только не говорил ничего, потому что вы не были готовы к такой правде.

– Двадцать лет? – выдавил Кас, с трудом сдерживая ярость. – То есть ты из самого Трима вел сюда Лару, как корову на убой?

– Думаешь, это было так легко?

– Очевидно, легко, раз тебя ни разу не куснула совесть!

– Не куснула? – горько усмехнулся историк. – Что ты знаешь о муках совести? Я хлебнул их сполна. Потому что, как ты выразился, веду на убой собственную дочь.

Слова камнем упали между мужчинами. Повисла тяжелая, давящая тишина. Кас растерянно запустил пальцы в волосы, чувствуя, как мысли закручиваются в какой-то дикий хаос.

– Сядь, – устало попросил Вильмер Сэдли, и маг понял, что на нервах вскочил на ноги, словно собираясь куда-то бежать.

– Сядь, пожалуйста, – снова повторил раненый. – Я все тебе расскажу. Если мы, конечно, не перебудили остальных своей руганью.

Кастэр послушно опустился обратно на камень. Вокруг было тихо.

– Больше двадцати лет назад я работал аспирантом в университете Атараксии. Гонения на магов набирали обороты, но нас еще не трогали. Зато проблема уходящей магии волновала меня, и сильно. Мы с парой энтузиастов пытались выяснить, в чем дело. Днями и ночами сидели в архивах, переводили древние тексты, цеплялись за самые дикие и странные легенды. Все было без толку. Но однажды ко мне прямо в комнату пришла студентка. Девушка по имени Тьяна. И показала метку. Такую же, какая была у меня.

– Метку? – переспросил Кас.