Последний архимаг
Шрифт:
Помирать, так с боем!
Я с ревом кинулся на окруживших меня, но голова закружилась, а в глазах потемнело.
***
Как я мог не учесть, что потерял много крови и все еще продолжал терять?
– Именем Шеша и его ставленников в Анхаре, Лао Ши обвиняется в колдовстве, - говорил чей-то громкий противный голос. Я только начал приходить в сознание, потому его обвинения звучали для меня словно в отдалении.
Пошевелить руками, я не смог, зато почувствовал гладкую поверхность, о которую они терлись, и сильную боль в кистях. При попытке открыть глаза меня ослепил яркий свет, вызвавший еще большую головную боль. Все повторялось как в
Неужели меня решили сжечь?
Того, чего я боялся больше всего на свете, обретало зловещие черты.
– …и приговаривается к сожжению на костре! – закончил зачитывать противный голос приказ о смертной казни.
– Эй, ты! – с трудом выдавил я из себя. Голова болела так сильно, что слова приходилось выговаривать через силу.
– Что тебе нужно, колдун? Ты думаешь, что сможешь своими речами смутить меня? – язвительно произнес он.
– Нет… я хотел узнать, кто такой Шеш? – мой вопрос вызвал только смех у противного голоса.
– Глупый и непросвещенный колдун! – презрительно бросил он в мою сторону.
Свет немного сбавил яркость, и я смог открыть глаза, чтобы оглядеться и оценить свои шансы на спасение. Вокруг собралось с десяток зевак. Все были одеты по-крестьянски просто. В их глазах не было ни злости, ни гнева, а только страх. Уж не знаю, боялись они меня или пресловутого Шеша, но этот взгляд мне был более чем знаком. Я видел его ни раз и ни два у своих врагов, когда они понимали, что их час смерти близок.
Обладатель же противного голоса, наоборот, был одет в дорогую красную рясу. Наверняка, выполненную из шелка. Его взгляд на упитанной роже был насмешлив и самодоволен. Ему льстило, что меня поймали и сейчас сожгут.
Хотя и без костра сегодня стояла солнечная теплая погода. Только тучи иногда перекрывали небо. Так что надеяться на дождь, как на спасение, не приходилось. Можно было бы постараться вырвать ствол и убежать, но силы предательски оставили меня.
Откуда-то из-за угла появился еще один ряженый в красной рясе. Видимо, из одной больницы бежали. Только этот уже нес горящий факел.
– Твой сынок, что ли? Уж больно похож на тебя, - пошутил я, пытаясь разозлить моего палача и потянуть время. – Только ты бы его кормил лучше, а то тощий какой-то.
Противному голосу не понравились мои слова, он весь скривился и стал похож на сушеный персик с маленькими злыми глазенками.
– Дай сюда! Я лично сожгу его! – сквозь зубы процедил противный голос с силой вырывая из рук второго факел.
– А кто его мать? Ослица? – не унимался я.
– Если это твои последние слова, то Шеш вряд ли примет тебя в своих чертогах.
Глава 3. Несколько друзей Лао
Противный голос почти донес факел к сложенному внизу хворосту, когда из мимо проходившей тучи начался сильный, но короткий ливень. Буквально пары минут хватило, чтобы факел погас, а хворост промок. И только тогда в толпе зевак я встретил смеющиеся глаза Тоя, но тут же их упустил. Мне стало все ясно, ОН играется со мной. Я все еще его должник и вряд ли умру раньше, чем расплачусь с ним.
– Шеш соблаговолит тебе сегодня, невежественный колдун, - сквозь зубы процедил недовольный голос. – Эй, стража! Тащите его в темницу! Сожжем завтра на рассвете.
Ко мне двинулись два амбала в легких латах, а на поясе у
каждого висел короткий меч в ножнах. Вот бы мне сейчас освободили руки, я бы их голыми руками задушил. И не спасли бы их никакие мечи.Раскидав в стороны промоченный хворост, они стали пробираться ко мне. Все ближе и ближе. Я уже предвкушал, как вырвусь из пленивших меня веревок и отобьюсь от них. А дальше бежать. Мне нужно было немного времени для восстановления сил и понимания, что здесь творится.
Амбалы подошли ближе, что мне и надо было. Один из них ударил меня в живот железной перчаткой, а потом еще добавил по спине, когда я согнулся. Дыхание сбилось, а в глазах потемнело. Кажется, я еще был слабее, чем считал.
– Я вас на мелкие лоскуты порву! – выругался я, откашливаясь и выплевывая кровь себе под ноги.
– Что он сказал? – видимо, один из них не расслышал моих слов и попытался узнать у напарника.
– Да не слушай его! – ответил он ему. – А ты заткнись! Не то получишь еще!
Кажется, последние слова уже были адресованы мне.
– Да ты хоть знаешь кто я? – пригрозил ему.
– Предатель! – строго отрезал он.
Не припомнится мне, чтобы я кого-то предал. Видимо, прежний владелец занял не ту сторону. Так почему же за чужие дела должен отвечать я? Только потому, что не вышел рожей? Так я и не выбирал себе это тело.
– От предателя слышу, - решил я отзеркалить его обвинения. Мне было интересно, как он отреагирует на мои слова.
В ответ получил еще один удар в живот.
– Да развяжи уже, - откашливаясь выругался на него. За что теперь получил удар по голове.
Мир поплыл передо мной. А может меня уже отвязали и потащили через площадь. Я уже мало чего соображал. В ушах звенело, а перед глазами встала мыльная пелена.
***
Меня кинули на холодный бетонный пол темницы. Здесь не было ничего, кроме угла, из которого доносилась непростительная вонь, и маленького окошка в стене. Настолько маленького, что через него едва проходил солнечный свет. Даже никакой лежанки предусмотрено не было. Видимо, здесь вряд ли кто-то сидел больше суток. В прежней моей темнице было как-то поуютнее.
Понимая, что смерть мне пока не грозит, я решился выбить стальную дверь, вот только чуть ногу об нее не сломал. Не понимаю, и куда подевались все силы?
Голова опять начала кружиться. Сколько же крови я потерял? Потрогав бок, куда меня проткнули, я почувствовал липкую вытекающую кровь. Рана вновь открылась. Мне стоило поберечь себя и не кидаться на непрошибаемую дверь.
Меня замутило. Мало того, что я был обескровлен, так еще и не мог припомнить, когда последний раз ел. Кажется, в прошлой жизни. Но паек в заточении скудный, ровно такой, чтобы ты не умер, пока ждешь казни. И, кажется, я его уже пропустил.
В голову стали лезть разные дурацкие мысли о том, что до утра я могу не дотянуть. Отчаяние, как и тьма, вокруг стали медленно поглощать меня. Чтобы хоть как-то воспрянуть духом, я подошел к единственному окну. Оно было высоко, так что ничего видно в него не было. Зато через него проходил солнечный свет, и он давал надежду.
– Псс… - еле слышимое послышалось наверху. – Братство чтит своих героев.
И в щель что-то проскользнуло, шмякнувшись на пол. Этим чем-то оказался кусок свежего хлеба. Его дурманящий запах сводил меня с ума. Долго не думая, я съел его с такой страстью, которой брал женщин в дни своей свободы. Но тем только раззадорил аппетит. Живот недовольно заурчал, требуя продолжения банкета.