Последний автобус на Вудсток [СИ]

Глава 10

Среда, шестое октября

Обычно Чёрный Принцоткрывался в одиннадцать часов утра. Никто так рано не захаживал, конечно.

Вот и в среду, шестого октября, почти никого не было.

Постепенно начали забывать о том трупе во дворе.

Протирая бокалы, миссис Гая Макфи размышляла о том, как быстро всё всегда забывается.

А как иначе жить? Ведь каждый день происходят новые ужасы.

Вот и сегодня самолет разбился в Хитроу, и семьдесят девять человек погибло.

А на дорогах каждый день сколько?

— Ну, что, парни? — произнёс элегантно одетый мужчина с сединой лет шестидесяти, профессор Томпсет.

Для друзей — просто Феликс. Почётный профессор, занимающийся литературой елизаветинских времён. Он только недавно вышел на пенсию. А теперь вот сидел тут с двумя дружками: бородатым костлявым парнем лет тридцати и интеллигентным очкариком лет сорока пяти.

Вся компания заказала джин с тоником.

— Три джина с тоником, — произнёс Томпсет таким повелительным и безапелляционным тоном, что Гае представилось, как он приказывает студентам по утрам ему в чашку с кофе рафинад кидать и размешивать. Мешают бедные и мешают, а то зачёт не поставит.

— Надеюсь, тебе у нас понравится, — Томпсет положил широкую ладонь на плечо молодому бородатому коллеге.

А потом разговор пошёл на такие темы, что Гая не врубалась.

Тут подвалила группа американцев, и они начали приставать с тупыми вопросами. Интересно было им знать какоепиво, какоеменю, какоеубийство и какойеё домашний адрес.

Приятные парни были эти американцы, и, в конце концов, так её рассмешили, что слезы из глаз покатились.

Из крана пена лезла вместо пива. Гая посмотрела на очкарика из той компании с профессором и извинилась:

— Ещё минутку, сэр.

— Не беспокойтесь. Я не тороплюсь.

Он слегка улыбнулся. Гае даже показалось, что подмигнул.

Она быстренько рассчитала американцев и подошла к их столику.

— Что-нибудь ещё?

— То же самое. Три джина и тоник.

Гая с интересом вгляделась в лицо. Хозяин считал, что если кто-то говорит «три джина и тоник»вместо «три тоника и джин», то это и есть истинный профессор, дон. Её просто очаровал этот клиент с волнующим неместным говором. Слушала бы его часами и слушала! Но, увы, он замолк. Она навострила уши, протирая стаканы и поглядывая на тот стол. Остальные клиенты словно перестали существовать, всё внимание сосредоточилось на мужчине с акцентом.

— Даже не пошёл ко мне на инаугурацию, когда проснулся. Что ты думаешь об этом, старина Пит?

— Да ладно, забейна это, — сказал Пит. — Все мы сидим и распускаем слюни по поводу собственной прозы, Мельхаш. Притворяемся, что она — супер.

Профессор литературы заржал и осушил полстакана.

— Бывал тут раньше, Мельхаш?

— Нет, но местечко довольное милое.

— Да, только теперь с дурной славой. Трупакздесь нашли на той неделе.

— Читал, читал, как же.

— Блондиночка. Изнасилована и убита. Прямо во дворе. Совсем зелёная, если верить газетам.

Мельхаш, которого только недавно назначили ассистентом, уже начинал с матёрыми донами чувствовать себя в своей тарелке.

— Изнасиловали прямо здесь?

Томпсет вылакал всё из стакана до последней капли.

— Говорят, что да. Только сам я всегда отношусь с недоверием ко всяким там разговорчикам об изнасилованиях.

— Как там у Конфуция? Девка с задранной юбкой бежит быстрее, чем мужик со спущенными штанами, да?

Два старикана тактично улыбнулись, услышав анекдот с бородой. Мельхаш пожалел о том, что сказал. Как-то фальшиво они улыбались. Гая слышала, как Томпсет попытался спасти ситуацию. Она подумала: «У старикана соображалкаещё будь здоровработает».

— Вы правы, Мельхаш. Не стоит зацикливаться на теме изнасилования. Такое случается каждый день. Пару лет назад была здесь одна девушка, помнишь, Пит? Чудесная умная малышка. Экзамены выпускные сдавала. Предстояло сдать восемь тестов. В четверг утром сдала она седьмой… Нет, в пятницу это было!.. или ещё в какой день? Но это не по существу вопроса. Короче, сдала она утром предпоследний тест, а днем нужно было сдать последний. Ну, так вот, пошла она к себе на квартирку в Хидингтоне чаю попить с бутербродами, а на обратной дороге — бац! — и изнасиловали. Представьте себе, каково потрясение для крошки. Помнишь, Пит? Но она всё равно настояла и писала последний тест, и как ты думаешь, Мельхаш, каков был результат? Отлично! Даже лучше сдала, чем все предыдущие.

Мельхаш от души расхохотался и отодвинул пустые стаканы.

— Сочиняешь на ходу, — пробормотал Пит.

— Но история прикольная вышла, согласись! — парировал Томпсет.

На несколько минут Гая выпустила их из внимания, а когда снова прислушалась, беседа приняла серьёзный тон.

Вот правду же говорят, что джин — депрессант!

— …совсем не обязательно изнасилование предшествует убийству, сами знаете.

— Да заткнись ты, Феликс.

— Гадковато, понятно. Но все мы читали Кристи, так ведь? Грязный педрилабыл он, вот кто!

— Это так онии рапортуют про тот случай? — спросил Мельхаш.

— Знаешь, мог бы я много тебе поведать, — ответил Томпсет. — Старина Морс — клёвыйпарень! — он занимается расследованием. И на вечеринки в колледж захаживает иногда. Сегодня его тоже пригласили, только пришлось ему отказаться. Тяжёлый случай.

Томпсет захихикал.

— Падение с лестницы. Да кто же в это поверит, а? Вот вам парень, который занимается расследованием убийства, и вдруг он грохается с какой-то дебильнойлестницы! — Томпсет от восторга чуть сам со стула не свалился.

Американцы ушли, и бар опустел. А те трое капитально оккупировали стол у окна.

— Что там в меню? Хочу добротный ланч, — сказал Пит.

Гая протянула папку в раскрытом виде, словно филателист, предлагая полюбоваться драгоценной коллекцией.

Пит прошёлся по блюдам с неким признаком цинизма. Поднял глаза на Гаю и обнаружил, что она внимательно его разглядывает.

— Что лучше: «Наслаждение дона»или «Удовольствие проректора»? — спросил приглушенно.

— На вашем месте я бы от говядины воздержалась, — точно таким же тоном ответила она.

— А как насчет вечера? Свободны?

Несколько секунд Гая просчитывала ситуацию, затем едва заметно кивнула.

— Когда подъехать?

— В три.

— Куда?

— Сюда, к воротам.

* * *

В три часа эти двое уже возлежали на дорогой двуспальной постели у Питера в университетской квартире. Левой рукой он обнимал её за шею, а правой поглаживал тело.