Последний час надежды
Шрифт:
Не потребовалось сотен попыток. Я взмок, мгновенно, показалось, что я проваливаю экзамен, теряю навсегда что-то драгоценное… я почти сразу увидел, что если бокал чуть отклонится, если упадёт на её пояс, если скатится по штанине…
Он упал на пояс, скатился по штанине и, звякнув, обиженно укрылся под креслом.
— Я теперь человек? — я хотел сказать совсем другое, я ждал от неё похвалы, возгласов одобрения. Но она просто улыбалась.
— Ещё нет, — она протянула руку и я обомлел — вместо спортивного кимоно на ней была та куртка и те брюки, в которых я
— Ещё нет, — она жестом указала в сторону кресла. — Но уже не тень.
Звонок. Он слышен во всех комнатах.
— Кто там? — Доминик спросила негромко, не отводя взгляда от моего лица.
— Послание для мсье Брюса Деверо, — послышался ответ.
— Иди, — шепнула она. Я не сразу пошевелился. — Иди, я к тебе в почтальоны не нанималась, — произнесла она сухо, но на последнем слоге рассмеялась. — Иди же.
— Мсье Деверо? — курьер с той стороны был словно манекен, застывшая почтительность, ни эмоции больше. — Прошу, — он протянул мне пакет. Я подписал его листок, курьер кивнул, развернулся и направился в сторону лифта. Из его лица я запомнил только короткие усы. Усатых людей я вижу всё чаще, что это — случайность?
Я запер дверь, прошёл назад, в гостиную. Ники так и стояла — в куртке, брюках, шарфе и тех самых туфлях.
— Что там? — поинтересовалась она. Я хотел было пожать плечами, как…
Я видел, как Фрейен подписывает этот пакет и отправляет мне. Видел его довольное лицо. Я едва успел перехватить это предприятие у южноафриканских конкурентов, я заплатил на двадцать миллионов больше, нежели собирался. Но Батистини сказал: сеньор, оно того стоит. Многие рабочие останутся с вами. Я постараюсь, чтобы остались все. И я ему поверил.
— Фрейен согласился на мои условия, — я отложил пакет в сторону. — Я приобрёл его завод за триста сорок миллионов, здесь личное письмо от него. Все бумаги мы подпишем завтра.
— Откуда ты знаешь? — Ники улыбалась. — Ты ведь не был уверен в точной сумме.
Глядя ей в глаза, улыбаясь в ответ, я протянул руку за ножиком для писем и взрезал внешний, защитный слой. Он тут же изменил цвет — был молочно-белым, стал радужным, как цвета побежалости. Вынул внутренний, обычный конверт, достал письмо, посмотрел на него, протянул Ники.
— Я видел, как он его подписывает, — я отвёл взгляд. — Или мне показалось, неважно.
— Хорошо, — она хлопнула в ладоши. — Ты уже умеешь видеть и умеешь находить. Теперь ты должен научиться выбирать осознанно. Завтра же и приступим.
— Завтра? Почему не сейчас?
— Брюс, который час?
— Часов пять, — предположил я. Она указала рукой на настенные часы.
Восемь часов двенадцать минут вечера. Ничего себе! Господин Фрейен и впрямь думал долго и основательно.
— Нельзя спешить, — Ники взяла меня за руку. — Идём. Тебе сейчас кажется, что ты всё можешь и всё осилишь?
— Да, — признался я. Так и было. Я не ощущал усталости, наоборот — прилив сил.
— Скажи это, — она сжала мою ладонь. Я улыбнулся.
— Скажи! — она перестала улыбаться. — Скажи вслух!
Я всё могу и со всем справлюсь, — едва я произнёс
последнее слово, как испытал необычное чувство — словно ветер подул где-то внутри меня, в районе сердца — тёплый ветер, он приносил силы и свежесть. И сразу еж всё прошло.Ники посмотрела на меня, улыбнулась и кивнула.
— Это… ты? Это ты сделала?
— Нет, — она покачала головой. — Я даже не знаю, что ты почувствовал. Но это что-то приятное, правда?
Я кивнул.
— Можешь считать это знаком, — она подвела меня к двери, открыла её свободной рукой. — Или совпадением. Чем хочешь. Главное, что ты это почувствовал.
— Что теперь?
Она приложила палец к моим губам.
— Не спрашивай. Займись, чем хочется. Постарайся отвлечься от всего, что было. Тебе должно казаться, что ты просидел здесь несколько недель.
Если не лет! Я кивнул.
— Прогуляйся в парке. Сходи в кино. Посети казино. Я не знаю. Должна же быть у тебя тайная страсть! Не я! Я не тайная, — добавила она с улыбкой. — О нас с тобой все газеты пишут. Ты не боишься сплетен?
Я покачал головой. Раньше… не знаю. Теперь нет, не боюсь. Я другого боюсь, что даже в страшном сне не привидится репортёрам бульварных изданий.
— Может, вместе куда-нибудь сходим, Ники?
— Два часа, — она посмотрела на часы. — Я присоединюсь к тебе через два часа. Хорошо?
— Не хочешь узнать, куда я собираюсь?
— Думаешь, ты сможешь от меня скрыться?
Она улыбалась — но только губами. Глаза были совершенно серьёзны.
— Я попробую, — я выпрямился и отряхнул рукава пиджака.
Она помахала мне рукой и убежала из гостиной. Со всех ног.
Брюс, Ле-Тесс, 26 июня 2010 года, 22:30
Я просто бродил по ночному городу. Не тянуло меня ни в кино, ни тем более в казино. Раньше, в прошлой жизни, я обожал детективные фильмы и с удовольствием пошёл бы на очередное кино про Ван Хассена, сыщика без оружия. Сейчас… что-то другое занимало ум и чувства. Я вышел из отеля и пошёл, куда глаза глядят. Куда они только ни глядели! И куда меня только ни заносило.
Два часа прогулки мне показались двумя неделями. Время то ускорялось, то вновь замедлялось, иногда мне казалось, что с моей головой что-то очень неладно — люди и машины неслись вокруг, а я стоял, как статуя, почти ничего не слыша. И ещё — меня никто не замечал, не обращал внимания. Обходили, если я стоял на пути, но ничего более.
Как там Софи? Как Жан? Ники ни словом не обмолвилась, я одно понял — Жан в беспамятстве, в больнице. Значит, и Софи там же. Я ощутил лёгкое беспокойство. Почему Ники не даёт мне номер телефона Софи?
Почти немедленно позвонил мой мобильный. Я вздрогнул, так и не привык к этому звуку. Который раз хотел сменить мелодию, да никак не мог найти инструкцию.
— Брюс, возвращайся, — голос Ники. — Ты ничем не занят?
Я оглянулся — показалось, что Ники говорит из-за спины. И увидел огни на башенке отеля — она была видна. Странно — я вернулся и не успел того заметить?
— Нет, — я вновь оглянулся. — Сейчас буду.
— Тебя искали, — Ники указала глазами на телефон. — Скоро снова позвонят.