Последний день Славена. След Сокола. Книга вторая. Том первый
Шрифт:
Веслав вошёл, и показалось, что он один занял всю комнату, хотя и сам Годослав был высокого роста, и Дражко никто не рискнул бы назвать маленьким, а Ставр вообще был необычайно высок. Воевода Веслав оказался одного роста с сухощавым и жилистым волхвом, но при этом был необычайно широк в плечах, и производил впечатление тяжёлой прибрежной скалы, осилить которую не по плечу самым сильным северным волнам. Говорили, что именно благодаря воинским талантам Веслава и мудрости князя Бравлина Второго небольшое по размерам княжество уже много лет ведёт упорную борьбу с таким всеевропейским великаном, как королевство франков. Правда, злые языки добавляли, что Старгород держится только благодаря поддержке Готфрида Датского, но никто из клеветников не видел данских рогатых шлемов на стенах города. Правда, Бравлин часто прибегал к помощи наёмных норвегов, носящих такие же рогатые шлемы. Но наёмников иметь не воспрещалось никому, и порицать
Дражко, хорошо знакомый с воеводой вагров, шагнул навстречу с приветливо протянутой рукой и задранными кверху усами. Ставр, по обычаю волхвов, встретил Веслава стоя на месте, и молча глядя на него. Но тут глашатный Сташко прервал приветствия, тяжело стукнув посохом в пол. Все знали, что Сташко не будет представлять Веслава, значит, у глашатного есть ещё какая-то весть. Годослав вопросительно повернул голову.
– Княже… Прискакал гонец от восходных ворот. В город въезжает княжич ильменских словен Гостомысл. С ним две сотни воев. Сотник городской стражи приказал воям отправиться в загородное имение князя-воеводы, где они стояли раньше…
– Их там примут… – согласился Дражко. – Места хватит…
– Вовремя, но совсем нежданно… – сказал Годослав с удивлением.
– Я не думаю, что это помощь нам, – попытался просчитать ситуацию Ставр. – Всего две сотни. Скорее, это посольство…
– Мы как раз собираем бояр, – Годослав согласился. – Но если бы Гостомысл ехал с официальным посольством, он обязательно предупредил бы. Если это посольство, то вовсе не официальное. Я думаю, что княжич пожелает сначала поговорить с нами здесь, без бояр, если вообще пожелает говорить при них. Сташко…
– Слушаю, княже.
– Проведи Гостомысла сюда, как только он появится.
Сташко поклонился, принимая приказание.
– Он уже появился, – князь-воевода Дражко кивнул за окно, из-за которого слышался топот копыт. – И, судя по всему, со свитой. Скорее, это всё-таки официальное посольство.
– Сташко узнает, и поступит так, как надо, – решил Годослав. – Мы подождём здесь, и обсудим пока некоторые вопросы с Веславом.
Сташко вышел, а Веслав шагнул к Годославу.
– Нам, воевода, удалось убедить посланца Карла Каролинга в своём тяжёлом положении. Оно, кстати, и в самом деле тяжёлое… Но мы, в любом случае, оказались неспособными помочь королю стрельцами, способными нейтрализовать ваших стрельцов…
– Если бы ещё и лютичи оказались такими же сообразительными… – посетовал Веслав.
– Каролинг послал и к лютичам? – удивился Дражко.
– Он желает там нанять стрельцовский полк.
– Вот уж, совсем некстати я показал Карлу лучшие стороны славянских войн… – посетовал князь-воевода. – Хотя и слабым себя показывать – тоже не лучший вариант.
– Я надеюсь, что лютичи, которые постоянно живут под угрозой вторжения франков… – начал Годослав.
– Они, княже, живут не под угрозой вторжения, – поправил Годослава волхв, – а в постоянном состоянии вторжения. Если Карл и не ведёт объявленной войны, то его бароны без конца совершают грабительские походы внутрь территории лютичей и сорбов [109] . Думаю, скоро Карл нас попросит в земли лютичей вторгнуться.
109
Сорбы – лужицкие сербы. Потомки сорбов до сих пор живут в Германии отдельными деревнями, и сохранили свой уклад жизни, славянскую культуру и язык.
– Тем лучше… Может быть, Свентовит просветит Ретру [110] , и лютичи откажутся помогать франкам против вагров, памятуя о собственной безопасности…
– Нам остаётся только надеяться на это, – согласился Веслав. – Но Карл обратился не к князьям лютичей и сорбов. Он послал вести с продажными купцами о том, что будет очень большие деньги платить славянским стрельцам, поступившим к нему на службу. Надеюсь, что те и другие наши братья сильно свои дома любят, и не пойдут служить к франкам. Хотя кто-нибудь обязательно найдется и среди них. Но даже то, что вы сумели избежать обязанности выставлять в помощь Карлу войско, уже принесёт нам облегчение, и я от имени князя Бравлина Второго благодарю вас, братья и соплеменники. Долг требует моего отбытия, чтобы передать радостное известие своему князю,
но я хотел бы попросить у князя Годослава разрешения задержаться, и повидаться с княжичем Гостомыслом, который пять лет назад, совсем ещё юношей, приводил нам в помощь свою дружину, и помог тогда отстоять стены Старгорода против тех же франков. Мы с Гостомыслом были в самых добрых отношениях, какие только могут быть между княжичем и простым воем, как я.110
Ретра – столица княжества лютичей, город, расположенный когда-то на берегу озера Толлензее, где сейчас стоит деревня Прильвиц. Ретра была известна своими храмами, дошедшими до нас в перерисовке образцами славянской рунической письменности, бронзовыми и золотыми изображениями славянских богов. Сохранились только рисунки фигурок из храмов Ретры, а сами золотые изделия лютичских мастеров были изъяты гитлеровцами из музеев и переплавлены в слитки. Ретра.
– Конечно, воевода, оставайся, – согласился Годослав.
В это время в дверь вошёл глашатный Сташко, и ударил посохом в пол.
– Из дальних земель, от словен ильменских, княже, к тебе княжич Гостомысл с поклоном…
– Зови! – радостно улыбнулся Годослав, и сам шагнул к двери, чтобы встретить своего хорошего друга. Гостомысл вошёл, и Годослав сразу и без слов обнял его. И только после этого, отступив на шаг, посмотрел на вошедшего сразу за Гостомыслом молодого воя, лицо которого показалось отдалённо знакомым. Но признать воя сразу он не смог.
– Кого привёл с собой наш нежданный, но от этого не менее желанный гость? – спросил князь, широко улыбаясь.
– Дозволь представить тебе… – начал Гостомысл, остановился и основательно пошатнулся, чем привлёк к себе внимание окружающих. Только сейчас Годослав заметил, что гость его чрезвычайно бледен, и еле-еле на ногах держится.
– Я сам представлюсь, княжичу говорить трудно… – князь Войномир шагнул вперёд, и поклонился. – Я князь Войномир, сын твоей родной старшей сестры, следовательно, твой племянник, Годослав, и, на сегодняшний день, пленник раненого княжича Гостомысла…
Сам Гостомысл, казалось, готов был упасть, и, может быть, даже упал бы, не шагни вперёд воевода Веслав, и не подхвати его своей надёжной, как крепостная стена, рукой. Тут же подскочили два воя из словен, и поддержали своего княжича с двух сторон, избавляя воеводу от заботы о раненом. Но Гостомысл старался держаться, смотрел вокруг воспаленным взглядом, словно пытался понять, что такое странное с ним происходит, и понять никак не мог…
Глава тринадцатая
Необычайно лютый мороз пришёл внезапно, за одну единственную ночь крепко сжатыми колючими пальцами обхватив Славен, Ильмень-море, Волхов и все окрестности. Брёвна городских домов, городские стены, тротуары и дороги, мощёные такими же брёвнами, мосты – всё, что сделано из дерева, на ночном морозе потрескивало проникшей в них долговременной осенней сыростью, и это заставляло домовых слуг чаще бегать в решётчатые дровяные пристрои [111] , чтобы к утру растопить печи пожарче. Хорошо еще, что снег лег раньше. Старики говорили, что если снег ложится на сухую подмороженную землю, то это к неурожаю, потому что земля с осени не успела влагой пропитаться. А если снег ложится раньше морозов, если идет сначала мокрым, а, порой, и вместе с дождем, то урожай на следующее лето обещает быть отменным.
111
Дровяные пристрои, дровяные сени, дровяные сараи строились как раньше, так и сейчас в деревенских дворах с решётчатыми стенами, чтобы дрова в них проветривались и лучше сохли.
Гонец из Карелы прискакал на рассвете, традиционно приходящем зимой поздно – всю ночь, надо думать, и не одну, без роздыху гнал коня, и был сразу проведён к Вадимиру, который уже давно поднялся, и даже успел сходить на городские стены, чтобы ещё в темноте посмотреть, как там обстоят дела. Вадимиру не нравилась торопливая суета варягов-русов вокруг пленения князя Войномира, и он ожидал каких-то активных действий со стороны соседей, может быть, даже попытки освободить князя силой, которая у русов имелась, но которой явно недоставало словенам. Это заставляло быть готовым к любым неожиданностям, но быть полностью готовым возможности тоже не было – то там, то здесь в обороне просматривались прорехи, и это сильно беспокоило. Война в Бьярмии забрала немало средств, которые раньше посадский совет по требованию князя Буривоя безвопросно выделял на дружину и на оборону города. Чем-то приходилось жертвовать, и Буривой жертвовал обороной, поскольку с самой Русой не воевали уже давно, и этот участок казался наиболее спокойным.