Последний день Славена. След Сокола. Книга вторая. Том второй

– Вчера вечером, княже, Бравлин был еще у себя на Замковой горе, и беседовал со мной, как и с другими сотниками и воеводами, кто был в городе. Карл Каролинг к тому времени уже почти подступил к главным городским воротам, и под прикрытием своей пехоты выводил на позицию для стрельбы большие стенобитные машины. У Бравлина было слишком мало конницы, чтобы попытаться эти машины отбить, и только одни стрельцы со стен мешали франкам начать атаку. Но мой князь хорошо понимал, что город ему удержать не удастся. На стенах было слишком мало защитников. И тогда он собрал совет. Пригласил всех сотников и воевод, и старшин ремесленных и торговых рядов, чтобы посоветоваться.

– Я вижу, Бравлин нас с тобой, княже, дожидаться не стал, и придумал что-то другое, – снова тихо, только для Годослава, сказал тысяцкий.

Сотник Званимир продолжил:

– Наш князь сказал, что не желает обманывать своих людей, и понапрасну губить город и его защитников. Сам он желает обратиться к княжичу словен Гостомыслу, который лечится в земле вагров, с просьбой принять самого Бравлина и его народ в своих обширных землях. При этом Бравлин пожелал дать своим людям волю в выборе. Кто хочет, тот может остаться под властью франков, кто не хочет, пусть уходит, пока Карл не перекрыл все городские ворота. При этом Бравлин приказал нам, нескольким сотникам, разнести эту весть по городам и селениям вагров, и выводить людей в Рарог, в надежде, что ты, княже Годослав, не откажешь ваграм в коротком гостеприимстве. А Бравлин намеревался тем временем отправиться к Гостомыслу, чтобы обсудить с ним переселение целого племени.

– А что скажет на это Карл? – скорее у себя, чем у сотника спросил Годослав.

– Бравлин хотел написать Карлу свои предложения. Вся эта война предпринята королем франков для того, чтобы перед походом на аваров не оставлять у себя за спиной противника. Но вагры сами никогда не нападали на франков. И видеть в нас противника – это, как я понимаю, только частица франкской жадности. Ну, да, не мне осуждать короля. Короче говоря, Бравлин желает объяснить Карлу, что, победив вагров, он не сможет весь народ уничтожить, и оставит у себя за спиной только мятежную на многие десятилетия провинцию. То есть, получит прямо противоположный результат. А если Бравлин уведет свой народ в другие земли, земля вагров останется франкам, и они могут заселить ее кем угодно. Но это уже будет спокойная провинция. Мы все, участвующие в том совете, поддержали в этом вопросе князя. Надеемся, что и Карл Каролинг поддержит. Главное, чтобы согласился княжич Гостомысл…

– Главное, чтобы Гостомысл был здоров, – заметил Годослав. – Тогда он согласится. Думаю, и его отец князь Буривой сына поддержит. Я не представляю себе такого князя, который откажется принять под свою команду не только новые и значительные людские ресурсы, но и целые полки. У Буривоя, слышал я, в последний год военные дела обстояли не слишком хорошо, и ему нужно пополнение. А что слышно, сотник, про здоровье Гостомысла?

– Гостомысла увезли в избушку жалтонеса Рунальда. Если бы он умер, об этом уже стало бы известно. Если ничего не известно, то Рунальд ставит его на ноги. Он это всегда делает быстро. Тем более, я слышал, княжич был ранен отравленной стрелой. А это как раз то самое, чем жалтонес занимается.

– Значит, сейчас наш князь… – начал тысяцкий.

– Я думаю, что, скорее всего, он уже уехал, и сейчас находится в дороге к избушке жалтонеса Рунальда. Хотя я не уверен. Если вы поедете туда, можете и не застать его. Говоря честно, меня сильно беспокоит то, что Бравлин желал сначала отправить из города целые кварталы ремесленников и торговых людей. Он раздавал людям даже лошадей из своей конюшни, чтобы они могли покинуть город. А ведь у ремесленников еще и своего инструмента много. Надо все вывозить. В итоге князь рискует надолго застрять в Старгороде, а кто-то доложит Карлу, что через запасные ворота выходят люди, и франки постараются перекрыть все пути выхода. Тогда Бравлину придется прорываться с боем. Или сразу вступать в переговоры…

– Я только хотел об этом спросить, – сказал Годослав. – А почему нельзя было начать переговоры до начала боевых действий?

– Этот же вопрос князю задавали на совете. Он тогда же ответил, что вместе с королем приехал его ученый аббат Алкуин, собиратель ремесленников с разных концов Европы, чтобы они работали на франков. И король сможет разрешить ремесленникам уйти не во франкские земли, а туда, куда их Бравлин поведет, только после того, как сам князь уже уйдет. Так король «сохранит свое лицо». Если начинать переговоры до штурма, то Карл будет вести себя уже, как победитель, и станет диктовать свою волю. А воля его в таких случаях известна – он потребует контрибуцию, чтобы возместить свои расходы на военных поход. Значит, оберет все население Старгорода до последней нитки. А если короля своими мирными инициативами поставить перед уже свершившимся фактом, он должен согласиться, потому что человек он разумный, а разумный человек всегда понимает свою выгоду.

– Да, мирные тылы – это большая выгода, – согласился Годослав. – Но давайте где-нибудь остановимся… Есть ли у кого-то в обозе письменные принадлежности?

– Конечно, найдутся, – пообещал сотник Званимир.

– Я напишу письмо боярскому совету. Распоряжусь, чтобы ваших соотечественников принимали, и помогали им по мере возможности. Расходы я оплачу из княжеской казны. Когда нашим боярам не приходится развязывать свои денежные мешки, они всегда бывают гостеприимными.

– А я, княже, попрощаюсь с тобой, – неожиданно для Годослава заявил тысяцкий Куденя.

– Ты не хочешь со мной ехать дальше?

– Так будет лучше. Я все время думаю о том, что мог услышать тот убийца под твоей дверью. Если он что-то слышал, беда не так велика. Ты можешь сказать королю, что получил такое предложение. И сказать, что именно я привез его. Но ты отказался, и дал Бравлину другой совет, которым мой князь и воспользовался. А я поеду искать Бравлина. Я могу еще ему понадобиться…

Глава двадцать пятая

Новоиспеченный сотник Волынец не предался эйфории, и не стал дико плясать от скоротечной и безоговорочной победы над многовековым врагом варягов-русов. Да и не должно было быть этой эйфории, поскольку силы были откровенно не равны. Но, связав тех хозар, что остались живы, вои сотни по приказу сотника сразу выстроились сначала в колонну для движения по дороге вперед, затем, когда на дороге послышался шум и гиканье, Волынец очень быстро отправил свою сотню на прежние позиции. Часть легко поднялась на склон, и спряталась за ближайшие деревья, часть заняла прежние позиции за возами торговых людей. Быстро поднялись в боевое положение длинные славянские луки. И снова стала тишина, которую нарушали только крики и гиканье с дороги. Хозары приближались.

Присутствие возков среди воев слегка смутило воеводу Славера, и он, спустившись ниже, остановил коня рядом с Волынцом. Хозар уже было хорошо видно. Они же из-за поворота дороги еще не понимали, что вот-вот упрутся в тупик, созданный перевернувшимися санями.

– Кто едет? Как думаешь? – спросил воевода.

– Разбойники, раз на торговых людей напали, – пожав плечами, спокойно ответил сотник. – Когда войны нет, на торговых людей только разбойники и нападают.

– Мыслишь правильно. Но разбойники в возках не ездят. Напала на обоз, скорее всего, охрана этих возков.

– Что это за охрана, если она не подчиняется тому, кого охраняет? – спокойно ответил Волынец, а его конь Ветер начал беспокойно перебирать копытами, словно сам рвался в атаку, и только рука всадника сдерживала его. – Разве наши варяги, что обоз охраняют, сами на кого-то нападают?

– Мыслишь правильно… – повторил Славер. – И мне не нравится, что хозары слишком много себе позволяют в наших землях. Охрану кто-то послал, кто-то разрешил им напасть на торговых людей. И мы имеем полное право защитить своих купцов. Хотя земля эта уже не наша, а словенская. Но это роли не играет. Своих будем защищать даже в земле бодричей.

– Мне что делать? – спросил Волынец, словно бы досадуя на какие-то сомнения воеводы.

– Что делал, то и делай. Для того я тебя сотником и поставил…

* * *

В этот раз все удалось еще легче. Помогла вторая сотня, которая преследовала хозар. Уничтожение охраны и захват возков прошли так стремительно, что хозары не успели даже толковое сопротивление организовать. Пытались сопротивляться, не сомкнув строя, а это всегда грозит скоростным уничтожением. Да и негде им было строй выставить на узкой дороге.