Последний довод павших или лепестки жёлтой хризантемы на воде
Шрифт:
Через десять минут, переводя машину в пологое скольжение, Угаки наблюдал огни военной базы и корабли противника, вольготно стоявшие у не менее чем пятнадцати пирсов.
Доводя, в почти отвесном падении, скорость управляемого снаряда до максимальной, подвергая себя и машину недопустимым перегрузкам, лётчик, отрабатывая педалями, пытался уклонится от потянувшихся в его сторону белых дорожек зенитного огня. Радовало, что пока немногочисленного. При такой тактике зигзагирования, угловые перемещения воздушных целей были весьма стремительны, но управляющая зенитным огнём электроника почти не ошибалась. Боковым зрением Угаки углядел вспышку — взорвался от попаданий самолёт Йосиро Йосикавы. Не заметил, потерявший управление, падающий с распоротым брюхом и
Было такое впечатление, что для Угаки остановилось время. Калейдоскоп света и тьмы, мерцающих шариков трассирующих снарядов, вспышек выстрелов на фоне чёрной морской воды и пятнистого неба, смешался в почти не угадываемую картину. Он видел, как мелькнули в лунном свете и всполохах разрывов, расходящиеся веером над заливом самолёты с красными кругами на плоскостях. Как один из них, вдруг взбив белые брызги, зарылся в воду — либо пилот не рассчитал высоту, либо его достал зенитный огонь. Видел, как медленно засуетились серые фигурки людей на палубе крейсера, замигавшие сигнальные огни и заворочавший бликующими лопастями вертолёт на корме. Бьющий в правую скулу, ветер заставлял ощутимо доворачивать самолёт. Корабль внизу, запустив турбину, выдал белый бурун за кормой — пришлось выбирать ручку на себя, и может не зря. Мимо мелькнул огненный шлейф, с протянувшееся за ним белой дымной полосой — ракета прошла мимо, и может там сзади оборвала чей-то полёт. Рёв двигателя воспринимался за какой-то гранью, но дробную встряску попаданий в фюзеляж крупнокалиберных пуль он ощутил каждой клеткой напряжённого тела. Двигатель, дав белым паром пробитого охлаждения, затем чёрным дымом и быстро ползущим к фонарю пламенем, перешёл в другую тональность, застонав, как порой стонет раненая лошадь под седоком.
И уже не самолёт был «Грозой с неба», сам Угаки, крича в полный голос от боли и ненависти, был похож на сметающий смертельный ураган.
Но он успел — первыми коснулись палубы, лопаясь на щепы, лопасти винта, и это он тоже почему-то успел увидеть. Сорвавшиеся от удара с наружных подвесок бомбы ударились о палубу. Уложенная за пилотом бомба, сместившись, задействовала механизм взрывателя. Удар сверху в корму сотряс все 9500 тонн водоизмещения «тикондероги», пробивая виниловое и стальное покрытие палубы, ломая и коверкая внутренние переборки. Взрывом раскидало техников на взлетно-посадочной площадке, отбросило вертолёт к ангару, его отлетевший винт срезал нити растяжек и проводов у грот-мачты, встряв у её основания.
Падающие сверху «Аити» иссякли. Но уже «Ватанабе» заходили широким фронтом, с разных курсовых углов, выбрав индивидуально цели. Встречный зенитный огонь чуть запоздал, но камикадзе стали нести потери — то один, то другой, прорывающиеся монопланы, вспыхивали во взрывах собственных боезарядов или менее зрелищно, почти без всплеска клевали носом в воду. Свои, зачастую избитые, но по-прежнему смертоносные машины, лётчики довели до бoртов, надстроек и палуб кораблей. Авианосец оттянул на себя сразу пять самоубийц, но его многочисленная ПВО пропустила всего лишь двух.
Сначала измочаленный «Аити», дотянул до этого исполина и размазался о надстройку. А потом «Ватанабе» собрал прекрасный урожай в виде беспечно расположившегося авиакрыла на взлётной палубе. Пройдясь на бреющем, сначала сбивая горизонтальные плоскости, далее опускаясь ниже, зарылся в создавшейся свалке по самый хвост и наконец взорвался.
Из двадцати восьми самолётов, взлетевших с подлодок, до металла добрались только девять, но как минимум пять кораблей из базирующихся в Сан-Диего, ещё долго будут не встрою.
Звено «Аити» из трёх самолётов, заряженных химическими, зажигательными бомбами, имело особую цель — казармы военно-морской базы десанта в Коронадо.
В век электричества города ночью хорошо видны. Пилоты без труда обнаружили ровно обрезанный отросток суши, выпирающий
в залив Сан-Диего. Удача сопутствовала японским лётчикам — поднялась тревога, и там внизу, словно новогодняя ёлка засветилось дополнительными квадратами окон, различными перемещающимися и мельтешащими фонарями. Падая в пологой пике, они даже разглядели, похожий сверху на свастику комплекс зданий, блеснувший издалека солнечными элементами питания, расположенными на крышах. И довернули. Знали куда.На стоянку с техникой по тревоге высыпал почти весь личный состав, включая команды сил специальных операций и 1-й военно-морской инженерный батальон.
Пилоты видели, как колыхнулись на серой поверхности бетонных плит рыбной стайкой тёмные фигурки, вдруг обнаружившие размазанные по последним метрам и последним секундам, несущиеся на них хищные тени.
Неожиданное нападение в 1941 году на базу ВМФ в Пёрл-Харбор не только вошло в историю американского флота и красочно отобразилось в кинолентах Голливуда. Наука преподанная японским Императорским флотом, пройдя стадии «разбора полётов», стала обязательным уроком в стенах военно-морской академии Аннаполиса. Озвучивание этой темы всегда использовалось при обучении офицерского состава в целях назидания и пропаганды.
Но со временем людские страхи нивелируются, а заявления генералитета и пропагандистов о самом мощном и непобедимом флоте (и конечно армии) в истории человечества, даже более осведомлённые и трезвые умы невольно провоцируют на переоценку своих возможностей, заставляя взирать на всех с чувством превосходства и снисходительного презрения. И, как говорится, уверенность переходит в самоуверенность, та в свою очередь в беспечность. А беспечный человек — потенциальная жертва.
Несмотря на всю хвалённость американских систем быстрого реагирования, оперативность контрдействий зачастую, пусть и локально, имела характер раскачки, когда командование и отдельные штабы действовали соответственно обстановки, которая порой ими неверно оценивалась.
Тут надо отдать должное контр-адмиралу Д. Бизелу — оперативная сводка моментально отправилась в штаб объединённых сил. Был поднят на уши весь Марианский район. Был сделан срочный звонок в штаб Форт-Шафтер командующему сухопутных войск США в зоне Тихого океана. Находящийся в непосредственной близости командир 36-го авиакрыла комендант авиабазы Андерсен бригадный генерал Ф. Рулмен незамедлительно примчался в штаб. Разлетелись радиограммы адмиралам соединений флота, капитанам отдельных кораблей и комендантам военных баз подчинённых командующему.
Новая информация с материка, а так же известие о гибели авианосных групп из состава 3-го и 2-го флотов повергла в шок. Не имея сведений, какими силами располагает противник, Бизел, тем не менее, раздал приказы, и на военно-морских базах Элмендорф, Бангор, Бремертон, Сан-Франциско, Сан-Диего готовились к выходу группы кораблей с распределением зон ответственности на прочёсывание и перекрытие основных рубежей и коммуникаций. Поступило распоряжение на поиск и спасение выживших из соединений авианосцев «Нимитц» и «Джон С. Стеннис».
Десантному кораблю «Тарава» перевозившему с Окинавы на Гуам части 3-й дивизии морских пехотинцев, надлежало изменить курс, и уже встретившись с кораблями прикрытия с базы Субик-Бей, следовать дальше.
Сообщения об атаках камикадзе и новых потерях, добавило новых седин морскому командованию, но упрямый вице-адмирал не отменял своих приказов и корабли продолжали выходить из бухт в открытый океан, растворяясь в ночи.
В это время с авиабаз в штатах Мэн, Нью-Йорк, Пенсильвания, Джорджия взлетели ударные самолёты. С авиабазы Чарлстон самолёты 628-го авиакрыла С-17 перебрасывали на ближайшие к боевым действиям станции ВВС технику и вооружение. С объединённой базы Мак-Корд-Форт-Льюис взлетели транспорты с механизированными бригадами «Страйкер» 2-й пехотной дивизии и 2-й батальон рейнджеров.