Последний фей
Шрифт:
Два из них задели щеку колдуна, и из порезов выступила кровь.
Не подавая виду, что заметил царапины и то, как близок он был к фатальному завершению своего эксперимента, маг вскинул голову и презрительно скривился:
– И это всё… на что способна… твоя безделушка?..
Дыхание его было прерывистым и неровным, словно только что пробежал по всем этажам замка. Если бы не сознание того, что в этот момент за ним наблюдал не только противник, но и бугни, слабость никому не прощающие даже короткую, Гавар дал бы волю трясущимся от напряжения ногам и опустился на пол, где стоял.
Костей, бледный как саван – только
– Ну, так что скажете, ваше величество? – надменно и сухо процедил хозяин замка, поймал себя на том, что затаил дыхание в ожидании ответа, и шумно выдохнул, еле удерживаясь от смеха торжества.
Если Костей согласится сейчас на обмен…
Получить такой артефакт было б пределом самых необузданных его мечтаний. Такая мощь, такая сила!.. Этот надутый одноглазый болван сам не понимает, чтоон создал! Столько возможностей – наяву!.. Да дай ему только руки наложить на самоцвет – а уж применение ему он отыщет получше, чем захолустный царек! Завтра… нет, сегодня же!..
– Покажи внука, Гавар, - процедил отброшенный вглубь колодца царь, усилием воли обуздав бурлящие гейзером эмоции.
– Ты мне не веришь? – словно сама мысль об это забавляла его безмерно, приподнял брови домиком колдун, и брезгливо поджатые губы его дрогнули в усмешке превосходства. – Напрасно.
Не выпуская непобежденного, но загнанного в угол противника из виду, он чуть повернул голову в сторону притихшей под аркой пятерки.
– Эй, вы! Подведите сюда его высо…
* * *
Запах уже не горелого жира – сырой рыбы стал почти удушающим. Медные недавно стены на глазах покрывались рыхлой серой оболочкой живой плоти. Яркий еще пятнадцать минут назад фосфорный свет стал болезненно-тусклым и желтушным, точно смрад, пронизывающий воздух, впитывал его, как песок воду. Если что-то и находилось сейчас за помутневшими иллюминаторами, кроме сумрачной толщи холодной воды, увидеть это было уже невозможно. Проплывай они мимо хоть десятка колодцев – вряд ли даже самый внимательный или отчаянный взор уловил бы теперь даже слабый их признак. Всё, что было различимо за огромным иллюминатором с прозрачностью низкосортного бычьего пузыря – это вода, вода, вода…
И розовый валенок.
Нетерпеливо притопывая, прохаживался он по медленно терявшему жесткость стеклу, иногда меняя направление прогулки. И тогда Агафон одышливо, но торопливо выкрикивал: «Правее!», «Еще правее!» или «Левее!», и де Шене так же спешно тыкал пальцами в упругие серые звезды, бывшие маховики.
Женщины, сбившись в тесную кучку, уже не стояли – сидели на полу, там, где кончалась челюсть, понурив головы и часто и тяжело дыша.
– Тетушка… - полуприкрыв глаза, прошептала Изабелла. – Прости меня… Я… не всегда была почтительной и примерной племянницей… И ты, Грета… прости… Я… сожалею… что дурно относилась к тебе…
– Ты… Вы чего, ваше высочество?.. – дочка бондаря испуганно вскинула на нее отчего-то влажные глаза.
– Белочка… ты зачем так… говоришь?
– Они думают… я… мы… не понимаем… - безрадостно усмехнулась принцесса. – Думают… что дают нам надежу… и весь этот спектакль с валенками…
– Но… может быть… они действительно?.. – скорее
по инерции, нежели от убежденности в своей правоте, пробормотала крестьянка.– Я не знаю, что они ищут теперь… - хватанула истощенный зловонный воздух ртом Изабелла. – Если вообще ищут… Но если они это не найдут… очень скоро… то мы все… превратимся в рыбий обед... если раньше не задохнемся...
– Но после вмешательства Агафона… превращение замедлилось... кажется… – неуверенно проговорила герцогиня.
– Но не остановилось.
– Сейчас я проверю...
Грета вытянула из кармана платья нечто похожее на кинжал, повернулась и легонько ткнула в резиновый коврик языка у них за спиной.
Тот слабо дернулся.
Дочь бондаря страдальчески сморщилась.
– Когда я так делала минут двадцать… назад… он не пошевелился.
– Что это… у тебя? – заинтересованно прищурилась и вытянула шею тетушка Жаклин.
Крестьянка невольно улыбнулась, показывая на ладони заинтересовавший герцогиню предмет:
– Рыбий зуб. Я его дергала-дергала… а потом еще и повисела на нем…
– Хороший сувенир… на память о наших приключениях…
– Угу… - моментально погрустнела Грета и, не глядя, сунула клык обратно.
Потом помолчала несколько секунд, опустив глаза, и едва слышно проговорила:
– И… ваше высочество… простите меня… пожалуйста… что плохо про вас думала… и говорила тоже…
– У тебя уважительная причина… - усмехнулась принцесса. – Хоть я и не могла понять тогда… с чего ты меня так ненавидишь…
– Все равно… я не права была… Вы же… не виноваты… что он… что они… - еще тише проговорила крестьянка, и бледные щеки ее покрылись алым румянцем раскаяния.
Кивнув в знак того, что извинения принимаются, Изабелла обессиленно откинулась на еле ощутимо дрогнувший язык и замолчала.
Примолкли, утомленно закрыв глаза и навалившись друг на друга, и остальные женщины.
«Правее… Еще правее… Левее… Так держать…» - доносилось до них то и дело сквозь мутную пелену забытья, но они не реагировали. Лежать, не двигаться, не говорить, дышать, тщетно стараясь выжать из зловонного воздуха последние запасы кислорода – вот и все, что оставалось им, запертым между трех смертей в медленно, но неуклонно превращающейся в настоящую, рыбе.
– Еще правее… Левее… Правее…
Дробный стук в верхний иллюминатор заставил вздрогнуть не только Агафона, но и их.
– Что… там?..
– вяло выдохнула герцогиня.
То ли расслышав ее вопрос, то ли сообщая Люсьену, его премудрие прохрипел:
– Второй валенок вернулся…
– Благой вестник… - непроизвольно фыркнула принцесса и тут же снова закрыла глаза: голова отчаянно кружилась даже при малейшем усилии ее приподнять.
– К-кабуча… Они там джигу отплясывают, что ли?..
– А, может, они нашли выход наверх? – сипло откашлялся за пультом управления де Шене.
– Ничего не разобрать... – с мучительной досадой промычал маг, бесплодно вглядываясь в мутную мембрану рыбьего глаза.
– Они наверняка что-то отыскали! – оживилась Изабелла.
– Но как мы это увидим?.. – растерянно распахнулись глаза герцогини.
– Всплываем? – жадно вытянул шею волшебник в сторону рыцаря.
Не говоря в ответ ни слова, тот протянул руку и надавил большим и указательным пальцами на две зеленые ягоды, уже почти утонувшие в извилинах рыбьего мозга.