Последний хит сезона

– Прав, – Витька с сожалением отпустил меня. – И вообще, что мы тут… нашли место.

Я тихонько хихикнула. Первый наш поцелуй случился в ресторане, где я помогала Кириллову выполнять какое-то загадочное задание, то есть, в обстановке, если и не очень романтичной, то вполне пристойной. И мне в голову не могло придти, что продолжение последует в темном сыром подвале, украшенном цепями, крюками и выставкой пыточных инструментов. Витьке, наверное, тоже.

– Пойдем, – он взял меня за руку и повел к выходу.

На верхней ступеньке лестницы мы ненадолго задержались – мужчина моей мечты решил, что полминуты погоды не сделают, и, прежде чем мы выйдем «на люди», он вполне может поцеловать меня еще разок. Я, естественно, не возражала.

– Да, если уж такого мужика, как Витька пробило… – судя по всему, Гошка расположился у самых дверей и говорил громко, чтобы нам было хорошо слышно. – Лучших товарищей теряем!

– Тебе же это не нравилось, – голос Александра Сергеевича звучал вполне благодушно, но я вздрогнула. Как-то нехорошо получается: руководитель детективного агентства ждет доклада от младшего оперативного сотрудника, а этот младший оперативный сотрудник целуется в подвале с Витькой Кирилловым!

– Мне и сейчас не нравится, – но кто меня спрашивает? – Гошка дождался, пока мы с Витей перешагнем порог и невежливо ткнул пальцем: – Только посмотрите на них! Вы когда такие счастливые лица видели?

– Трепло, – отмахнулся Витька и подвел меня к дивану. Не знаю, какое такое особенное счастье углядел напарник на моей физиономии, но после темного подвала, яркий электрический свет в комнате слепил мне глаза, и я жмурилась, чувствуя себя, летучей мышью.

Скрипнуло кресло, Баринов поднялся и подошел ко мне:

– Ну-ка, повернись…

Витька издал невнятный недовольный звук и крепче сжал мою руку. Шеф усмехнулся:

– Не ворчи, сейчас я тебе ее верну, посмотрю только. Рита, как ты себя чувствуешь?

– Нормально, Сан Сергеич, – я вытерла слезящиеся глаза и улыбнулась. – А где Мурашов?

– Гоша там, в углу, двоих сложил, – махнул рукой шеф. – Который из них Мурашов?

Я повернула голову: действительно, в углу, рядышком, словно два поленца, лежали, упакованные фирменным Гошкиным способом, здорово помятый Виталий Александрович и Никита, у которого на левой скуле уже начал наливаться здоровенный синяк.

– Справа – Мурашов, а слева – его начальник службы безопасности.

Никита зло сверкнул глазами:

– Сука рыжая! Надо было не разговаривать с тобой, а сразу на лоскуты порезать! Надо было мне…

Витя медленно встал и неторопливо подошел к нему. Просто подошел и посмотрел, даже ничего не сказал. Но Никита захлебнулся словами и весь как-то скукожился. Витя удовлетворенно кивнул и вернулся ко мне, на диван.

– Теперь расскажи, наконец, что произошло? – попросил шеф.

– Ох, – я потерла лоб. – Сейчас, только с мыслями соберусь, а то столько всего было… Значит так, когда я пришла в «Хит сезона», они, – я указала на своих недавних противников, – уже знали, что я не работаю в «Воскресном бульваре».

– Мы в курсе, – кивнул Александр Сергеевич. – Старостин звонил.

– Старостин? А что он…

– Потом. Сначала ты докладываешь, а все вопросы потом.

– Слушаюсь, – отсалютовала я. – В общем, они уже знали, что я не из «Воскресного бульвара», но кто я на самом деле – не разобрались. Тем более, что Зоя, та девушка, с которой я вчера разговаривала, их запутала. Она-то была уверена, что я журналистка и подруга Альбины, и начальство свое в этом убеждала совершенно искренне.

– То есть эта барышня тебя заложила?

– Со всеми потрохами. Мало того, она и Альбину, подружку свою, сдала. Это с ее подачи служба безопасности Сторожевой заинтересовалась. А уж когда Никита за нее взялся, он быстро все выяснил – методы у него суровые, – я, не оборачиваясь, указала большим пальцем в сторону подвала.

– И что он выяснил?

– Что пока Альбина работала в «Хите сезона», она собрала информацию, которая могла сильно осложнить жизнь и самому господину Мурашову, и его фирме. Мурашов сказал, что Сторожева его шантажировала, хотела получить пятьсот тысяч долларов за флэшку со всеми материалами. Кстати, флэшка лежит у Мурашова в правом кармане пиджака.

Гошка тут же встал, подошел к директору «Хита сезона» и бесцеремонно сунул руку ему в карман.

– Ай, молодец, Ритка! – он показал флэшку. – Значит, это и есть та самая бомба, на которую Сторожева рассчитывала? Как же ты уговорила Мурашова про нее рассказать?

– Он сам решил похвастаться, – призналась я. – И припугнуть меня заодно: дескать, вот из-за чего Альбина погибла.

– Идиот, – довольно громко прошипел Никита. – Я же говорил, что уничтожить надо!

Следующий пассаж, в котором он дал характеристику своему работодателю, был абсолютно непечатным, даже предлоги и союзы там были, кажется, нецензурными. Впрочем, Виталий Александрович на это не отреагировал, ему явно было нехорошо. Баринов внимательно посмотрел на него, потом спросил у Кириллова:

– Витя, ты Мурашова не слишком сильно обработал? Не хватало нам еще разборок со злоупотреблением полномочиями.

– Нормально, – коротко ответил Витька. – Пусть скажет спасибо, что я его не убил. – Он перевел взгляд на Никиту и добавил: – И ты тоже.

Никита, который уже открыл было рот, поперхнулся и промолчал.

А я продолжила доклад:

– То, что разговора не получится, я поняла почти сразу. Они хотели выяснить, кто я такая и что мне удалось узнать про Сторожеву. Я попыталась свернуть беседу и вежливо уйти – меня не отпустили. Тогда я решила прорываться, но Никита вколол мне какую-то дрянь… в общем, очнулась я уже здесь, внутри этого средневекового кошмара.

Витька тихо скрипнул зубами и накрыл ладонью мои пальцы. В этом мягком движении было столько нежности и тепла, что я, на мгновение, забыла, о чем говорю.

– А потом что? – вернул меня в реальное время Гошка.

– Да что потом… Мурашов решил, что мне полезно будет очнуться в подвале одной, чтобы я не просто испугалась, а запаниковала. У меня было достаточно времени, чтобы достать маячок. Когда эти «пыточных дел мастера» явились, Мурашов решил сначала со мной по-хорошему поговорить. Сказал, что Сторожева его шантажировала, поэтому пришлось ее похитить и все материалы отобрать – тут он мне флэшку, для большего впечатления и показал. Но с Альбиной он вопрос решил и был уверен, что теперь все в порядке, поэтому мое появление было для них очень неприятной неожиданностью. И планировали они от меня избавиться, так же, как от нее. Не знаю, почему Мурашов думал, что рассказывая все это, склонит меня к откровенности, но он очень обиделся, когда я продолжала твердить про «Воскресный бульвар». И, в результате, дал отмашку Никите. Но тот, практически, ничего не успел сделать, вы приехали. Вот, собственно, и все. Теперь рассказывайте вы, Сан Сергеич.

– Что тебя интересует?

– Прежде всего, о чем рассказал Старостин?

– Он был очень расстроен. Почти весь день его на месте не было, но когда Сергей Михайлович вернулся, секретарша сказала, что к ней подходил человек, спрашивал про тебя. И что она на все вопросы ответила ему, как договаривались. Ну, Старостин, на всякий случай пробежался по редакции и выяснил, что этот человек задавал вопросы не только ей. Что люди отвечали – сама понимаешь. Он занервничал, сразу сообщил нам.

Баринов сделал паузу и этим сразу воспользовался Гошка.