Последний Хранитель Империи

— Это далеко не так просто, как кажется, — произнес он, взвешивая каждое слово. — Совет расколот на два лагеря. Корнилов и его приспешники фактически держат Императора за горло — он превратился в марионетку. Я не могу открыто взять Вольских под крыло — это будет воспринято как объявление войны.

Он снова повернулся к дочери:

— Но я могу отреагировать на попытку напасть на мою дочь, — продолжил граф. — Приставлю к тебе охрану. А ты, в свою очередь, можешь проводить с Арсением столько времени, сколько пожелаешь. Так он окажется под моей защитой… косвенно.

Рита подалась вперед и крепко обняла отца.

— Спасибо, — прошептала она.

Граф Максим Давыдов обнял дочь, позволив себе редкую, теплую улыбку.

— Будь осторожна, Маргарита, — он отстранился и заглянул ей в глаза. — Я пришлю людей приглядывать за тобой. И… передай своему другу, чтобы был предельно осмотрителен. Корнилов не бросает начатое на полпути, а Пахомов не оставляет свидетелей. Особенно тех, кто расстроил его сделку с иностранными толстосумами.

Рита кивнула. Граф открыл дверцу кареты:

— Иди. Твои друзья ждут. И не забывай, что я всегда на твоей стороне.

С этими словами он мягко подтолкнул дочь к выходу, а сам остался в карете, готовый вернуться в Петербург.

* * *

Когда мы поднялись в мою комнату, я тут же метнулся к тайнику. К счастью, тут без сюрпризов — Реликт лежал на месте, куда я его спрятал. Металлический контейнер тускло поблескивал в полумраке комнаты, и когда я открыл крышку, голубоватое сияние мгновенно разлилось по стенам, отбрасывая причудливые тени.

Вершинина застыла в благоговейном трепете, её глаза широко распахнулись за стеклами очков, а на лице появилось выражение, с которым обычно смотрят на чудо.

— Можно? — она протянула руки, и её пальцы слегка подрагивали от волнения.

Я аккуратно передал ей книгу, и профессор приняла её так, словно держала в руках новорожденного младенца — бережно, с трепетным вниманием к каждому движению.

— Удивительно, — прошептала она, осторожно проводя пальцами над светящимися древними рунами на обложке, не касаясь их, но словно ощущая исходящие от них потоки энергии. — Такие Реликты невероятно редки. За всю свою карьеру я видела подобные экземпляры лишь в закрытых коллекциях Совета. И то только издали.

Вершинина продолжала изучать книгу, её лицо выражало искреннее восхищение.

— Покров действительно откликается на вас, — сказала она с нескрываемым восторгом. — Этот тип Реликтов крайне необычен. По сути, это нечто вроде учебника или инструкции, где заложенное воспоминание прежнего владельца служит проводником для потомка, передавая знания и умения.

— Александр Вольский говорил, что эта книга — не сам Кодекс, а лишь руководство к нему, — вспомнил я. — Он упоминал о двенадцати Кодексах, разбросанных по всей Империи.

Глаза Вершининой загорелись лихорадочным огнем.

— Двенадцать Кодексов! — воскликнула она. — Это полностью совпадает с древними легендами о разделении Первичного Покрова.

В этот момент дверь открылась, и в комнату вошла Рита. Её лицо выражало спокойную решимость человека, получившего поддержку могущественного союзника.

— Отец обещал помочь, — сказала она, прикрывая за собой дверь. — Не напрямую, конечно. Он пришлет охрану, которая будет приглядывать за мной, а косвенно — за всеми нами.

Вершинина понимающе кивнула.

— Твой отец уже много лет поддерживает мои исследования. Мы преследуем одинаковые цели — восстановление истинного знания о Покровах.

— Вы работаете на моего отца? — Рита явно удивилась этому открытию.

— Скорее, сотрудничаю, — улыбнулась Вершинина. — Мы обмениваемся информацией. Граф предоставляет мне доступ к семейному архиву Давыдовых, а я делюсь своими исследованиями древних текстов.

Профессор снова переключила внимание на Реликт, бережно перелистывая пустые с виду страницы.

— Арсений, расскажите подробнее о вашем опыте общения с предком, — попросила она. — Как именно вам удалось установить контакт с образом Александра?

Я описал своё видение — сумеречное пространство, затянутое туманом, встречу с Александром, его аристократические манеры и просьбу «одолжить» тело.

— Он обещал помочь мне найти Кодексы и раскрыть истинную силу моего Покрова, — закончил я. — Но взамен попросил «доступа» к моему телу.

— Типичная сделка с подобными Реликтами, — кивнула Вершинина. — Образ прежнего владельца предлагает знания в обмен на временное воплощение. Возможность снова ощутить жизнь, пусть и ненадолго. Для некоторых древних магов это было способом достичь своеобразного бессмертия.

— И как мне снова связаться с ним? — я нервно постукивал пальцами по столу. — Нужно понять, что произошло и как это контролировать.

— Обычно для этого достаточно прямого контакта с книгой в состоянии глубокой концентрации, — пояснила Вершинина. — Держите Реликт обеими руками, закройте глаза и сосредоточьтесь на образе Александра. Визуализируйте его, призовите его присутствие.

Я взял книгу, чувствуя, как уже знакомое тепло разливается по пальцам. Закрыл глаза и представил своего предка — его надменную улыбку, прямую осанку, холодный, пронизывающий взгляд. Мысленно я тянулся к нему, пытаясь нащупать ту невидимую нить, что связывала нас.

Но ничего не происходило. Книга просто лежала в моих руках, слабо светясь голубоватым светом, но никак не реагировала на мои попытки.

— Странно, — нахмурилась Вершинина, наблюдая за моими тщетными усилиями. — После первого контакта связь обычно устанавливается гораздо легче. Что-то мешает формированию соединения.

Она осторожно взяла книгу из моих рук и начала внимательно перелистывать страницы. Внезапно её брови сошлись на переносице.

— Тут не хватает нескольких страниц, — произнесла она встревоженно, проводя пальцем по рваным краям. — Посмотрите внимательно — видите здесь? Эти страницы были извлечены с особой тщательностью.

— Что за чертовщина?! — я выхватил книгу. И правда — в середине зияла прореха, будто кто-то вырезал несколько страниц хирургическим ножом. Остались только жалкие обрывки бумаги, вросшие в переплёт. — Как такое возможно?

Рита задумчиво посмотрела на Реликт, и в её глазах мелькнуло понимание.

— Когда мы разговаривали с отцом в карете, он рассказал мне важную деталь. Этот Реликт изначально принадлежал Василию Дмитриевичу Пахомову, — она встретилась со мной глазами. — Тому самому, кого называют Вороном Петербурга. Теневой делец, коллекционер редкостей.