Последний хранитель

— Она ничего не рассказывала: где живет, кто родители…

Картинка смазалась. Слова зазвучали тише. Ну, что ж, и на том спасибо!

— Надо жить, — сказал я себе, возвращаясь в разбитое тело, и несколько раз повторил про себя номер на бампере черного джипа, — «И 27-93 ЧИ».

Виденье исчезло, погасло, как экран телевизора, превратилось в яркую точку. Это была точка возврата. Временная петля завершила свой полный круг.

Я упал очень неловко — на ребра левого бока. Сердце зашлось, боль нахлынула вслед за реальностью. Мой разум, как теннисный шарик, взлетел над израненным телом.

Первым делом, я отыскал Никиту. Ему тоже было несладко: автоматные пули впивались в грудь и в живот, выдирали с подкладкой клочья одежды. Наклоняясь все ниже, он спиной нависал над обрывом и, наконец, сломался — грохнулся вниз шумной бесформенной кучей.

По мне, по нему, по бывшим заложникам били почти в упор. Тех, кто стрелял, было всего лишь трое, но они знали дело не хуже Никиты и спокойно, без суеты, выполняли приказ «разыскать и вернуть пропавшие доллары, уничтожить возможных свидетелей».

Всхлипывали осколки и пули, разрывая мягкую плоть, звучно хлопали выстрелы из «подствольника». Древние, как война, рвались безотказные «фенечки». Гранаты ложились кучно, присыпая известковою пылью фрагменты человеческих тел.

В этих горах жизнь дешевле патрона. Бортмеханика ранило в горло, второму пилоту разворотило живот. Остальные погибли почти мгновенно, после первой же серии взрывов.

Что я мог сделать для них? Отмотать секунды назад за минуту, за час до начала атаки? Но это была бы совсем другая реальность. Эталонное время ревизии не подлежит. Все случилось слишком внезапно и кажется, в этой жизни все уже мной проиграно.

Нет, я и не думал сдаваться. Не раз и не два пытался унять, заблокировать боль, хотя бы на миг отодвинуться в прошлое, зализать там телесные раны, что нужно — регенерировать. Но... все эти попытки так остались попытками. Меня, как клещами, сковало мощное биополе с неземной, вяжущей энергетикой. Слишком мощное для того, чтобы связать его с человеческим разумом.

Глава 20

Только в одном мне чуть-чуть повезло. Я попал в «мертвую зону». Атака шла снизу вверх и подствольники пускали гранаты слишком полого по отношению к грунту, чтобы достать меня с верхотуры. А от прямых попаданий, меня ограждал труп Нурпаши.

Наконец, пыль улеглась, горное эхо стихло на дне ущелья. Только тогда охотники вылезли из укрытия. Камуфляжа такой расцветки я еще ни разу не видел. Как будто ожили, вдруг, три глыбы известняка, заросшие древним мхом, и пошли, прикрывая друг дружке спины, держа наизготовку оружие. Каждый их шаг был продуман и выверен, за мокрыми спинами скалилась смерть.

Убедившись на месте, что главное дело сделано, они, наконец, подняли балаклавы. Под ними сочились потом родные, славянские лица.

Бортмеханик был еще жив. Он силился куда-то ползти, но только царапал ногтями землю, хрипел и плевался кровью.

— Хреново тебе? — с нажимом на вологодское «о» спросил горбоносый блондин, — бедненький! Ну, сейчас я тебе помогу!

Он схватил старика за короткий, седой чуб, уперся коленом в спину, резко рванул его голову на себя, а потом полоснул по ране ножом. Аккуратный падлюка! Отстранился, чтоб не испачкаться.

По грязным, заросшим щетиной щекам, скатились последние слезы. Голова, как бильярдный шар, скатилась в учебный окоп. Куцее тело дернулось пару раз, выгнулось в позвоночнике, и затихло.

Я сделал попытку вернуться в себя, но снова не смог.

— Лишнее, Бэн, не одобряю, — коротко бросил мужчина лет тридцати.

Был он лыс и небрит. Нет, «небрит» — слишком уж мягко сказано. Его носатую рожу, как будто измазали гуталином, настолько густой и черной была щетина. Но зато на розовой сфере, именуемой головой, волос рос очень редко. Был он тоже черным, но редким, как зубья на массажной расческе. Этого защитника Родины, про себя, я нарек Кактусом.

Кактус глотал окончания слов:

— «Не одобря». Люди свои, можно сказать, родные, а ты пожалел пулю. Вроде интеллигент, а ведешь себя, как мясник. Зачем понапрасну зверствовать?

— Это не я, Калина, это все он, — усмехнулся блондин и пнул тяжелым ботинком окровавленный труп Нурпаши.

— Если он, тогда ла, — согласился носатый и тоже заржал: громко, раскатисто, заразительно, — что с бандита возьмешь?

— Бандит, натуральный бандит, — продолжал юродствовать Бэн. — Наверное, старовер, а староверы не пьют и не курят. Придется, Калина, опять на твой хвост приземляться.

— Хрен тебе! — с выражением вымолвил Кактус и показал ему чумазую дулю, — последнюю даже менты не берут. Пойди, поищи в трофеях. Да вон, у того хмыря, я вижу в кармане почти полную пачку.

Рука в беспалой перчатке указала на мою грудь:

— Эй, браток, табачку не найдется? — «прикололся» блондин и, как заправский щипач, очистил мои карманы. — Ого, «Президент»! Зямя, иди посмотри: это, часом, не Борис Николаевич?

«Зяма» — так он назвал третьего в группе. Это был жилистый, длиннорукий левша. Серая мышь без особых примет. Как охотничий пес, он бегал по кругу: присматривался, принюхивался, оценивал обстановку. На оклик отреагировал сразу, как на команду «ко мне!»:

— Ну, что там такое, Бэн?

— Да ты приглядись, посмотри. Калина, ты тоже не узнаешь?

Вся троица сбилась в кучу. Это хороший знак. Помирать мне уже расхотелось.

— Здрасьте посрамши! — присвистнул Кактус. — А ну-ка тащите сюда аптечку, давайте посмотрим, что с ним?

— Только сегодня о товарище вспоминали! — Зяма присел и, как баба, всплеснул руками. — Если выживет — будет богатым!

— У тебя вы-ы-ыживешь! — срываясь на альт, вытянул Бэн и тоненько захихикал, как будто сказал что-нибудь остроумное.

Остальные включили басы, тоже заржали.

Блондин стоял у моих ног с автоматом наизготовку. Короткий ствол целился мне прямо в кишку, исходящую паром, что торчала из рваного пуза. Где-то в районе груди была еще одна рана. Но краев ее, и размеров, не было видно — все залило кровью.

Зяма припал на колено, короткими пальцами нащупал аорту, покачал головой и полез в аптечку за шприцем. И тут на его широченном поясе что-то тихонечко скрипнуло, наверное, радиотелефон. Он на ощупь достал трубу, но прежде, чем выйти на связь, отдал своим подчиненным текущие распоряжения: