Последний из чародеев

"Вращающийся Замок принадлежал мужчинам и женщинам моего дома, в дни, когда мир был погружен во тьму, - сказал лорд Финниган, обводя своим нечеловеческим взглядом зал.
– Мы отдали его дому Уайтхорнов без всякого принуждения, в знак нашей доброй воли, однако нашим домом и владением он быть от того не перестал. Здесь хранятся артефакты Древних, найденные и преумноженные моей династией. Вы сами, король Лоркан, подписали с Конклавом договор, что любое наследие Древних является собственностью Конклава - таким образом, является его собственностью и этот замок. Как эринландский эмиссар Конклава и член его Верховного Совета, я требую предоставить Каэр Сиди мне. В Таэрверне у вашей династии, ваше величество, много дворцов - вы вправе занять любой".

Так было сказано, и так случилось. Без единого возражения Лоркан Уайтхорн покинул замок, в котором родился, вырос и был венчан на царство, и переехал в другой столичный дворец, пусть и расположенный в семистах футах от стен Каэр Сиди, также в таэрвернском Верхнем Городе. Фэринтайн же занял вместе со своей семьей и вассалами бывшую резиденцию короля, и с этого дня стали говорить, что лорд Финниган сделался подлинным правителем Эринланда, и что любая бумага, подписываемая королем Лорканом, прежде проходит через его канцелярию.

Пока лишь в одной стране, Эринланде, власть законного монарха была столь явно попрана чародеем Конклава - однако разве не тоже самое, пусть и в менее явной форме, происходит сейчас во всех Срединных землях? Разве Грегор Кардан не является точно также выразителем воли и советов Ричарда Айтверна, пусть и связан с ним узами давней дружбы? Разве не говорит простой народ, что маги Совета узурпировали власть в королевствах, и готовят вторую Великую Тьму? Разве не соглашаются с этими домыслами, направляя Конклаву ноты протеста, епископы и кардиналы, тщась выступить той силой, что услышит голос народа?

И вот сейчас Финниган Фэринтайн стоял напротив Катрионы Кэйвен и Ричарда Айтверна, и держался с таким видом, будто был им давним товарищем, а не противником на протяжении последних уже пяти лет.

– Новость о внеочередной сессии застала меня врасплох, - призналась Катриона, кутаясь в протянутый вылезшим из орнитоптера Клайвом меховой плащ. Здесь, на высоте восьмого уровня Башни, было достаточно ветрено.
– Разве до Совета не оставалось еще почти полтора месяца?

– Слишком многие вещи придется обсудить, - пояснил Финниган, бросая неприязненный взгляд в сторону пилота.
– Требования Гильдии фабрикантов, например.

– Требования Гильдии фабрикантов, - протянула Катриона со слегка недоуменным видом.
– Требования Гильдии фабрикантов вполне ожидаемы, разве нет?

Сейчас, как и почти всегда во время официальных визитов в Тарнарих, она старалась играть роль простоватой, наивной провинциалки, интересующейся не столько политикой, сколько своей затянувшейся скандальной интрижкой с герцогом Айтверном. Будучи наследницей линии крови дома Кэйвенов, Катриона была одной из немногих женщин-чародеек, допущенных в Верховный Совет - и не пользовалась там особенным уважением. Тем не менее, ее титул был достаточно высок, чтоб с ней были вынуждены считаться.

– Требования Гильдии фабрикантов, моя госпожа, неугодны Конклаву, и мою позицию на этот счет разделяет большинство наших коллег. Послезавтра вы сможете убедиться в этом сами. Мы позволяем им использовать те машины, которые мы им дали - однако это не значит, что они могут сами разбирать и собирать их, ковыряться в их внутренностях, менять винтики и шестеренки, нанимать собственных инженеров - или тем более пытаться воспроизвести их сами.

– Однако же, - пожала плечами Катриона Кэйвен, - тот же металлорежущий станок - не такая бог весть сложная вещь, чтоб держать принципы его работы в тайне. Да и нет там уже никакой тайны - они сами прекрасно понимают, как его изготовить, и не имеют лишь наших лицензий на это. Это прогресс, лорд Фэринтайн. Разве не ради прогресса мы работаем? "Магия - для магов, наука - для людей", разве не таков был девиз лорда Эйдана, когда он основал Конклав?
– девушка покосилась в сторону Ричарда, с безучастным видом слушавшего их разговор.

Фэринтайн поморщился:

– Не забывайте, что случилось в последний раз, когда люди свободно распоряжались достижениями науки. Сначала мы дадим им паровую машину, потом позволим купцам и мещанам ставить в своих домах осветительные приборы. Для начала электрические, и это будет невинно. Электричество - такая простая вещь, госпожа, что уже через двадцать лет мы сможем поставлять его массово. Потом дойдет и до технологии энергокристаллов. Ведь они настолько эффективней и проще, и не требуют постройки громоздких производящих станций. А что потом, моя госпожа? Когда все эти прекрасные вещи окажутся в руках невежественных, враждующих, лишь волей Конклава спаянных в единое целое десяти королевств и двадцати герцогств? Вы желаете увидеть, как этот город разрушат тектонические бомбы, как разрушили они Антрахт? Когда вас принимали в Совет, вам показывали те записи. Вы хотите увидеть нечто подобное в Иберлене, Эринланде, в вашем Кэвенхолле? Вам удобно считать меня радикалом, не спорю - такую кличку вы придумали мне. А я лишь считаю, что основатели нашего ордена были не совсем правы, и наш долг - не только возродить наследие Древних, но и распорядиться им разумно, контролируя его применение. Или по-вашему, правильно отдать дикарям вон там, - он махнул рукой к горизонту, - оружие, с помощью которого они уничтожат не только нас, но и самих себя, и все будущие поколения? Вы держитесь невинно, госпожа Кэйвен, однако не пытайтесь обмануть меня этой маской. От вас разит тем же бездумием, что владеет многими в нашем Совете. Начнете с ткацкой машины, отданной на откуп любому невежде - а кончите городами, обращенными в прах. Вы правда хотите устроить еще одну Великую Тьму?

– Довольно, - оборвал его наконец Ричард Айтверн.
– Приберегите свой пафос для выступления с трибуны, герцог.

– Простите старика, - Фэринтайн раздраженно дернул плечом.
– Я в самом деле слишком дал волю чувствам. Но вы должны понимать мои опасения, Айтверн. Уж вы точно должны.

– Я понимаю. Но вы поступили неучтиво, обвинив мою гостью и подругу в бездумии. Если уж хотите кидаться обвинениями, Финниган, адресуйте их мне. Я, видит небо, всегда готов на них ответить, - сухопарая рука Ричарда легла на рукоятку меча.

– Только не грозите мне дуэлью, Айтверн, не надо. Я могу до остервенения стереть язык, ругаясь с вами и споря - однако драться с вами не хочу. Не хватало только, чтоб чародеи нашего ранга устроили смертный поединок, как какие-то перепившие эля варвары. Мало нам слухов и клеветы. Довольно и того, что с ваших складов пропали несколько разрядников, чего бы не случилось, будь режим охраны строже, как я и настаивал. И теперь неизвестные нам фанатики распоряжаются ими, устраивая прилюдную стрельбу в церкви в наших же людей и тем черня наш орден. До чего мы докатились, Ричард, позвольте спросить? Леди Катриона упомянула тут вашего предка лорда Эйдана, а я вот не думаю, что произнося свои красивые лозунги, он имел нечто наподобие того, что месяц назад случилось в Либурне.

– В самом деле не имел, - наклонил голову Ричард, убирая ладонь с эфеса, - и в самом деле, докатились мы не до того, чего хотели. Простите мне мою горячность, лорд Финниган, и я в ответ прощу вам вашу. Спорные вопросы мы обсудим на Совете, сейчас же нет смысла ругаться попусту. Я понимаю вашу озабоченность, и я вижу, что вами руководит здравый смысл. Несмотря на то, что вы сделали в Таэрверне.

– Я не сделал в Таэрверне ничего, Айтверн, кроме того, что требовал бы от меня все тот же здравый смысл. Вы знаете, на каких фундаментах стоит моя крепость. Вы знаете, что Уайтхорны не имели права ею распоряжаться.

– Возможно, не буду спорить. Однако то, в какой форме вы предъявили свои права на свое наследие, выставило нашу деятельность в дурном свете не меньше, чем упомянутый вами инцидент в Либурне. Пока вы обвиняете меня в преступной халатности, лорд Финниган, задумайтесь, в чем люди обвиняют вас. Или ваших сторонников, в сравнении с которыми вы порой кажетесь мне образцом щепетильности. А сейчас позвольте все же откланяться. Здесь прохладно, и я не хочу, чтоб моя леди Катриона простудилась.

– Разумеется, - лорд Финниган поклонился и сделал знак охранникам следовать за собой.
– Простите мне мою болтливость. Не буду подвергать опасности здоровье вашей леди, герцог, - и, взмахнув черным плащом, он, сопровождаемый гвардейцами Конклава, скрылся в высоком арочном проеме, ведущем во внутренние залы.