Последний из чародеев

Глава третья

Катриона проснулась ближе к утру, от кошмара. Сон был почти привычный - тот же самый, что являлся ей с самого момента инициации, много лет подряд, не меньше двух или трех раз в месяц.

Огонь и свет. Раскалывающаяся трещинами земля. Рушащиеся в бездну высотные здания - в два, в три раза более величественные, чем нынешняя Башня Конклава. Пепел, застилающий небо. Вспышка, потом еще одна.

Катриона открыла глаза, тяжело дыша. Осторожно вылезла из-под одеяла, стараясь не разбудить Ричарда, опустила босые ноги на устланный дорогим восточным ковром пол. Айтверн за ее спиной все же пошевелился, и Катриона подавила раздраженный вздох. Меньше всего ей хотелось сейчас тревожить старого друга, и без того терпевшего ее вечно беспокойные, взбудораженные метания по постели.

– Опять тоже самое?
– спросил Ричард, садясь в постели.

– Мне пора привыкнуть. Видно эти кошмары - мой личный рок. Я зажгу свет, хорошо?

– Разумеется.

Девушка подняла руку. Коснулась энергетического потока, закрутила две линии его в телекинетический импульс, толкнула этим импульсом в клавишу переключателя, выступавшую из стены над тумбой со стороны Ричарда. Прикрепленные к потолку световые панели немедленно зажглись, наполнив комнату мягким серебристым светом.

– Я покопаюсь в твоем баре?

– Вы хозяйка здесь, леди Кэйвен, - насмешка в голосе герцога Айтверна была почти неприкрытой.

Катриона встала, как была после сна обнаженная, прошествовала к висящему над столом бару. Открыла его дверцу все также, не касаясь ее пальцами, дотронувшись лишь легким импульсом магии. Достала бутылку односолодового шоненгемского виски, открутила пробку зубами.

– Будешь?

– В моем возрасте неприлично пьянствовать столь рано с утра, госпожа Кэйвен.

– А вот я буду, - Катриона приложилась к горлышку, сделала знатный глоток. Опустилась в стоящее лицом к Ричарду бархатное кресло, скрестила ноги, прижала бутылку к высокой груди. Тряхнула спутавшимися рыжими волосами.

– Ваше здоровье, лорд Айтверн, и долголетие вашего дома, - еще один глоток.

Ричард Айтверн поднялся с постели, неторопливо принялся одеваться. Черные штаны, темная рубашка со шнуровкой. Вне официальной обстановки родовых цветов он избегал.

– Эй, - сказала Катриона жалобно, - не лишай меня зрелища.

– Было б на что любоваться. Раз мы видимо уже встаем, - Ричард резко посерьезнел, - имеет смысл поговорить наконец о делах. Ты, как я понимаю, догадываешься, что я не просто на спектакль тебя пригласил?

– Когда поглупею - скажу, - усталость и плохой сон сделали Катриону резкой.
– Кто именно желает с нами встречи?

– Его величество Грегор Второй, герцог тарнарихский, герцог Каэр Дон, граф Элвингард, протектор Запада и защитник сидов, милостью земли и вод король светлого Иберлена.

– Замыслил повидаться с нами в театре. Вроде б я не слышала, чтоб местного короля Конклав также выселил из его дворца.

– На встрече, как было сказано в записке, возможно присутствие иных лиц, желающих сохранить инкогнито и избежать сутолоки официального приема.

– Ты, конечно, знаешь какие это конкретно лица?

– Я догадываюсь. Я даже догадываюсь, какие именно вопросы мне станут задавать, и приятными их назвать не могу. Они станут спрашивать про Либурн, и возможно, настаивать, что четыре разрядника были похищены с местных складов по моему попустительству. Хотел бы я обвинить Финнигана, что это он старается очернить меня, но в его предательство я не верю. Он упрямый болван, но болван откровенный, и тем более не стал бы убивать своих. Но предатель в рядах Конклава завелся - и нас спросят, кто это, а ответов у меня нет.

– Я зря разбудила тебя. Ложись спать. Я посижу одна. От того, что ты станешь задаваться такими вопросами в четыре утра, легче никому не станет.