Последний из рода Ашина
Шрифт:
— А что будет с теми, кто отказался? — Дундук тут как тут и греет уши.
— Ничего особенного. Так как раненый воин, ещё и долго выздоравливающий — это не помощник, а скорее обуза, то будем лишать его доли в добыче. Отказался принять помощь и быстро выздороветь, значит, сразу вычтем часть хабара.
Шаман расплылся в предвкушающей улыбке. Этому троллю восьмидесятого уровня только дай повод поиздеваться над людьми. И ведь всё делает грамотно, не переходя определённую черту. Народ здесь резкий могут и служителя культа дубиной огреть. С шаманом мне ещё предстоит долгий разговор, но это немного позже. Пока я к нему присматриваюсь и понимаю, что повезло нам с товарищем. При всей свой внешней лёгкости и любви к шуткам, Дуун Туук весьма образованный
Выныриваю из воспоминаний и сразу не могу понять, чего от меня хотят. Оказывается, на совещании я немного ушёл в себя, а Сукхан как раз спрашивал моё мнение. Тут ещё и в раненый бок прострелило, но я даже не скривился. Нельзя показывать слабость перед подобной публикой. Особенно после того, как ты опять проявил себя и твоя слава удачливого воина обсуждается среди воинов. Старшины особо не завидовали, но и не радовались моим успехам. Больше присматривались и думали, чего от меня ожидать. Пока мои планы приносили им неплохой доход.
— Убить пленников мы можем всегда. Моё предложение следующее — сначала их надо разделить. Бешене и ковуи находятся в подчинённом положении у торков, что не добавляет им любви между собой. Далее, отделим бедные семьи и простых воинов, которые не входили в ханские дружины, от больших родов. Это тоже внесёт разлад между нашими врагами. Пусть пока работают, нам надо строить укрепления и много чего ещё. Бабы тоже пригодятся, — увидев усмешки на лицах старшин, решаю пресечь нездоровые настроения, — Вы, конечно, можете пользовать женщин, вызывая ненависть их мужей и братьев. Но я бы лучше поручил им работу по хозяйству, чем выполнять ваши похотливые желания. Что касается оставшихся в живых знатных клобуков и ханских воинов, то их лучше продать. По семьям посмотрим. Девок и детей помладше оставим. Мы понесли слишком большие потери за последние два года, чтобы разбрасываться людьми. Поступим с ним как с бродниками, вот по их бывшим поселениям и раскидаем полоняников. Будем наблюдать, конечно. Кто не захочет войти в нашу орду — продадим булгарам или в Крым. Убить мы их всегда успеем.
На том и порешили. Сначала долго спорили, так как желающих отправить клобуков под нож хватало. Только постепенно разум восторжествовал. Всё-таки главы родов — это не рядовые воины. Они умеют думать о будущем и осознают выгоду от новых соплеменников, пусть даже бывших врагов. Простые пастухи, мастеровые и даже воины, спокойно переходили под руку других ханов, даже если они были из другого племени. Как такового государства у чёрных шапок не было. Плюс их союз состоял из нескольких огузских племён, с достаточно большими вкраплениями славян, ясов и касогов. Получался эдакий интернационал. Кипчаки тоже спокойно принимали к себе инородцев и особо не переживали. Вот стать полноценным воином и продвинуться по этой линии, для пришлых было сложно. Зато большая часть мастеров, торговцев и земледельцев у нас состояла из славян, ясов и поволжских народов. Тот же Ашур быстро влился в наш социум и уже был достаточно уважаемым человеком. А верит он в Христа или Яхве, никого не волнует.
Как я и ожидал, переяславцы среагировали быстро. Ну насколько это возможно в условиях зимы, когда большая часть твоего войска осаждает столицу соседнего княжества и находится в пятнадцати дневных переходах от приграничья. При этом верные союзники, которые более ста лет охраняли южные рубежи, уничтожены как военная сила. Достаточно внушительная часть клобуков сбежала, оставив свои посёлки и становища. Нам только лучше. Большую часть имущества и скота они оставили. Пусть теперь Всеволод Переяславский думает, как прокормить такую прорву народа. Хотя он ещё достаточно молод и вряд ли способен справится с этой проблемой. В княжестве большую власть имеет его дядя Владимир Всеволодович. Тот отказался от стола в Стародубе, передав его обратно своему
брату великому князю Владимирскому и приехал помогать родичу.Вот этот опытный товарищ и пожаловал с внушительной дружиной, ополчением и остатками разбитых клобуков. Мы засекли передовые разъезды переяславцев заранее и спокойно готовились к битве. Мучали ли меня сомнения, что придётся драться с русичами? Нет! Я уже вжился в свою нынешнюю жизнь и даже слился с личностью прежнего хозяина тела, ощущая себя сари-куманом. Убивать своих возможных предков не хотелось. Но не сдаваться же им на радость или уводить орду? Тем более что товарищам Рюриковичам, особенно владимирцам, мне очень хотелось пустить кровушку. Ведь это именно они никак не могут успокоиться и решили подмять под себя Чернигов, сначала посадив своего родственника в Переяславль. И конца этой интриге не видно. Далее будет атака на Курск или Новгород-Северский? В общем, устал я рассуждать над логикой, которая движет этим странным семейством.
Мы не теряли время даром и методично разграбляли завоёванные городки и становища. Обозники вывозили имущество. Молодёжь под присмотром старых воинов гнала скот, хотя делать это в зимних условиях крайне сложно. Благо мы заранее озаботились кормом и организовали ночёвки по всему пути следования в Шарукань. Дорога была проторена неплохо, так как в обе стороны более месяца перемещались немалые группы людей. Повезло, что особых морозов не было. Это сильно облегчало задачу. Нам бы ещё сами проскочить до распутицы, но всё зависит от подошедшего к Варину противника.
Бурче решил не сидеть в осаде, а встретить врага в чистом поле, в чём его полностью поддержал Сукхан со старшинами. Преимущество в людях было на нашей стороне. И, конечно, нельзя сравнивать ополчение с куманским войском. Да и дружина переяславцев собиралась с бора по сосенке. Теоретически наибольшую опасность представляли клобуки, но они были деморализованы нападением и расправой над своими лидерами, которых мы перерезали практически полностью.
Опытный Рюрикович оправдал мои ожидания и сразу в битву не полез. А может, оценил расклад сил и задумался. Ведь мы могли атаковать его войско на марше и тогда у переяславцев не было бы никаких шансов. Кстати, князь тоже мой родственник через бабку, которая являлась сестрой его матери. Сплошные семейные междусобойчики, если внимательно приглядеться.
Встречу решили провести на нейтральной территории, где был разбит шатёр. Каждый из командующих взял с собой по два человека и одного слугу. Сукхан ожидаемо позвал нас с Бурче. Владимир же прибыл вместе с роменским воеводой и молодым клобуком, на которого мы демонстративно не обращали внимания. Юный хан, скорее всего, будущий глава разгромленной орды, был просто в бешенстве от такого отношения. Только молчал в тряпочку и даже не пытался вставить слово. Это ещё раз убедило меня, что клобуки при всей своей мнимой независимости обыкновенные слуги русских князей. Пусть верные, но тем не менее.
Владимир Всеволодович был крепким воином лет тридцати пяти и абсолютно непохожим на славянина. Тёмные вьющиеся волосы с проблесками седины, внушительный нос с горбинкой и резкие черты лица, выдавали в его предках отнюдь не русских. Оно и понятно, при матери ясинке и отце наполовину греке. Даже юный клобук был более похож на славянина, нежели потомок легендарного Рюриковича. Особой канители никто не разводил, и князь сразу выставил нам претензии о нарушении старых договоров. Но и наш хан особой дипломатичностью не страдал.
— Два года подряд, твои псы, — Сукхан кивнул в сторону клобука, — Разоряют наши кочевья. За это время были разгромлены одиннадцать аилов, убито более двадцати небольших семей. Часть наших людей содержались в рабстве у твоих слуг. Повезло, что их не успели продать этой осенью. Но сколько моих родичей отправилось на невольничьи рынки, не знает никто. Мы же соблюдали перемирие, так как думали, что общая беда должна объединить Русь и куманов. Но переяславцы думают иначе. Так в чём мы не правы, князь?