Последний наказ

Флюгер на верхушке надвратной башни Золотых ворот вспыхнул золотом под первым лучом. Заскрипели исполинские створки, распахиваясь, и чьи-то нарядные сани выкатились из города. Витязь и молодая княгиня обогнали розвальни с сонным, нахохлившимся мужиком в тулупе с поднятым воротником, копыта гулко процокали в зеве башни, и стольный город Владимир остался позади. Ратибор покосился на княгиню. На бледном лице не было ни страха, ни каких-либо других заметных чувств. Хорошо держится, однако…

Витязь обругал себя. Кой чёрт хорошо! Всё равно ей, вот что. Чего уж тут хорошего…

Уже отъехав от города на пару сотен саженей, витязь прощально оглянулся, и алый огонь брызнул ему прямо в глаз. Над миром вставало ярко-алое зимнее солнце, окружённое нарядным искрящимся ореолом. Длинные белые дымы вставали над крышами стольного града столбами, тянущимися прямо к небу, предвещая ясный, тихий, морозный день.

Он толкнул пятками Серка и вырвался вперёд, беря на себя роль ведущего. Княгиня тоже пришпорила свою Игреню. Впереди всадников маячили, метались на розовом утреннем снегу длиннейшие тени.

Да, впереди… Что-то ждёт их впереди?

…

— …Вот он, Суздаль, госпожа моя. А вон и монастырь!

Княгиня всматривалась в открывшуюся панораму города, но Ратибор уже не смотрел на город. Из леса высыпали чёрные мошки, роем расползавшиеся по снежному полю, неспешно окружая город.

— Кто?.. — молодая женщина облизала вдруг разом пересохшие губы, уже наперёд зная ответ.

— Они это — чуть помедлив, ответил Ратибор — Гога и магога. Пожаловали в гости к великому князю Владимирскому.

Он пришпорил Серка, посылая его в галоп.

— Не отставай, госпожа моя! Уходим, быстро!

Они нырнули в лес, и витязь сразу выбрал нужную тропку. Окрестности Суздаля были ему очень хорошо известны, и уйти от погони здесь было легко. Вот только бы не нарваться на разведку татарскую. Кто знает, как далеко вперёд от основного войска ушли мелкие летучие отряды…

Ратибор и не подозревал, что эта вот конная масса и есть малый летучий отряд, всего в каких-то десять тысяч всадников, посланный для того, чтобы ограбить окрестности Суздаля и обложить сам город, до подхода основной силы. Что основная масса войск Бату-хана уже подходит к Владимиру, вполне резонно собираясь взять стольный город первым.

Поселения в окрестностях славного и богатого города Суздаля раскиданы густо, и вскоре тропка вывела их к небольшой деревушке, приютившейся у опушки леса. С другой стороны к деревне подступали. тянулись вдаль заснеженные поля. Приземистые сельские избушки словно нахохлились, укрытые поверх крыш толстым слоем снега. Послышался ребячий визг, детвора высыпала на околицу, играя в снежки. У Ратибора защемило сердце. Сколько им жить осталось?

— Ратиборушка… Да что же это… — княгиня Лада, очевидно, чувствовала то же самое — Надо предупредить их, покуда не поздно!

Витязь толкнул пятками коня и, разбрасывая снег, поскакал в деревушку. Лада следовала за ним. Ребятня прекратила игру, таращась на всадников.

— Эй, народ, люди русские! — зычно, как мог, проорал Ратибор, осаживая коня — Не спите, вставайте! Подошли уж к Суздалю поганые, и у вас тут сейчас будут! Бегите, спасайтесь немедля!

Над высокими заборами появились чьи-то головы, заскрипела калитка. Седой дед, сгорбившись, почёсывался, глядел строго.

— Пошто шумишь, ратник, народ баламутишь? Каки поганые у нас тут? Князь Георгий не допустит…

— Заткнись, дед! — рявкнул Ратибор — Слушайте, вы! Своими глазами видели мы! Спасайтесь, кому жизнь дорога!

— Ступай себе, слышь… — подал голос угрюмый мужик, высунувшийся из ворот напротив — Плохая шутка…

— Да что же это… — встряла княгиня Лада, и голос её зазвенел — Спасайтесь, люди! Смерть идёт ваша! Сюда идёт! Татары!

— Каки таки тарытары! — окончательно возмутился дед — Ступайте отсель, сказано вам!

Калитка шумно захлопнулась. Ратибор сплюнул, пришпорил коня.

— Имеющий уши да слышит! Бегите, олухи, альбо молитесь!

…

Нодья горела, почти не давая дыма. А впрочем, сумерки уже сгустились настолько, что дым не виден над лесом, даже поднимайся он столбом…

— Вёрст сорок отмахали мы от Суздаля на полночь, госпожа моя — Ратибор жарил насаженные на прутик кусочки медвежатины. Рядом в котелке, низко висящем прямо над нодьей, таял снег — Послезавтра в Ростове будем, дорогу тут я хорошо знаю.

— А дальше?

— А там на Волгу путь наш, и по Волге к Твери. А от Твери до Торжка уж рукой подать. Это уже Новгородчина будет. А там на Новгород прямой путь…

— Страшный тут лес, Вышатич — княгиня зябко поёжилась — Самая чащоба урёмная… Может, где-нито поискать ночлег… Вряд ли татары сюда доберутся так скоро. Покуда Владимир в осаде, они вкруг города рыскать будут…

Витязь задумался. И правда, может… Во всяком случае, не на снегу…

— Нет, госпожа моя — тряхнул он головой — Бережёного Бог бережёт. И вообще…

Он замолк, глядя, как меж брёвен нодьи прорываются язычки пламени. В темноте смачно хрупали овсом в торбах лошади.

— Что, Вышатич?

— Ты уж не сердись, госпожа — он протянул княгине прутик с поджарившимся, исходящим ароматом мясом — Токмо привыкать нам придётся отныне. Тёплые лежанки теперь не про нас. Потерпишь?

Молодая женщина смотрела на него прямо, недвижно, и в темноте глаза её казались бездонными.

— Потерплю я. Был бы толк.

…

Кони мягко ступали по глубокому снегу, проваливаясь выше колена. Да февральские снега в здешних местах будь здоров, и если не знать дорогу — пропадёшь, сгинешь в непролазной чащобе.

Переяславль-Залесский остался по левую руку путников, и они упорно продвигались к Ростову, обходя лесные деревни. Витязь в который раз порадовался, что в своё время изъездил эти края, состоя в княжьей тайной службе-разведке.