Последний полет Прогресса

– Товарищ рейд-полковник, - потрясла меня за плечо Жаклин.
– Как вы приказали, мы сбросили скорость.

– Да? Замечательно!

Потянувшись в кресле, я нащупал упаковку с "Тархуном", достал одну банку, опорожнил ее, и только после этого отстегнул ремни и встал на ноги. За иллюминатором простирался бескрайний космос. С этого угла созвездия лишь отдаленно напоминали знакомые мне с детства, те картинки из мерцающего звездного угля, что я привык видеть с Земли. Единственное, что я узнал со стопроцентной гарантией - Сириус, самую яркую двойную звезду спектрального класса А на ночном небе родной планеты. И говорило не только о том, что БП-1729 повернут к нему правым бортом, но и то, что мы удалились от Солнечной системы на весьма незначительное расстояние.

Покинув каюту, я направился на мостик. Старшина, сидевший на диване в кают-компании, поглощающий "Байкал" из объемистой банки, резво вскочил на ноги, причем на его лице отразилась гримаса неподдельной боли, сменившаяся крайне виноватым выражением.

– Сиди уж, - махнул я.
– Я понимаю, флот-капитан, но ты-то, диверсант-десантник, как так лопухнулся?

– Виноват, - развел он руками.
– Не ожидал, что нас могут прямо на платформе... еще и форма с толку сбила. Товарищ рейд-полковник...

– Чего?

– Он...
– замялся боец.
– Он же из наших, военный человек... он присягу давал!

– Вот мы сейчас и проверим, насколько он наш, - усмехнулся я.
– Тащи его сюда.

Джон кивнул двум десантникам, и, спустя несколько минут, они притащили суперкарго, связанного "козликом", с кляпом во рту. Похоже, он надеялся пожить подольше, но, увидев выражение лица Блэкторна, понял, что пора писать письма родственникам, про то, каким героем он был, и испуганно замычал, завращав глазами.

– Бросьте его куда-нибудь, - приказал я.
– Вон, у стола. Да, и бомбу его принесите.

Диверсанты сгрузили пленника, и встали неподалеку, упреждающе перевесив БУКи со спины на грудь. Я наклонился к террористу. В его глазах отчетливо читался страх. Революционер не уставал делать попытки произнести хоть слово, и, хотя конкретике сильно мешал кляп, тон не допускал двояких мышлений, так что смысл угадывался: "только не убивайте". Я бы, может, и оставил жизнь боевику, но терпеть не могу, когда кто-то пытается разнести корабль со мной на борту на мелкие кусочки. Это для здоровья вредно.

– Я сейчас буду задавать вопросы, - тихо произнес я.
– Будешь отвечать коротко, четко, и, что немаловажно - правдиво. То, что ты подохнешь - не сомневайся, но убивать я могу по-разному. Могу сразу башку продырявить, а могу начать отрезать пальцы ног, потом резать сами ноги - тонкими ломтиками, как колбасу. Даже не надейся подохнуть раньше, чем я с тобой закончу - времени у нас полно. Начнешь подыхать - доктор тебя откачает, подлатает, да, Рутц?

– Это возможно, - кивнул Клаус.

– Вот видишь!
– подмигнул я пленнику.
– Подлечишься, и по новому кругу. Как тебе перспектива?

Суперкарго испуганно закивал, но в этом и не было необходимости - по побледневшему лицу, и выпученным глазам, я и так понял, что он готов говорить правду, и ничего кроме правды. Поразмыслив, не стоит ли нагнать на террориста еще большего страха, но посчитав это перебором, я вытащил кляп из его рта.

– Не убивайте, только не убивайте!
– взмолился он.

– Я все скажу!

Меня опередил Блэкторн. Он залепил ССИМовцу звонкую оплеуху.

– По делу говори, гнида.

– Спасибо, Джон, - поморщился я.
– Имя, звание.

– Лейб-лейтенант Вольфсон, суперкарго платформы "Свет Шахтера".

– Кто приказал взорвать звездолет?

– Глава Революционного Совета Союза за Свободу Инопланетных Миров!
– с гордость в голосе ответил пленник.

– А имя-то у него есть?

– Я знаю только кличку... Красный Октябрь!

– Похоже, мы друг друга не поняли, - вздохнул я.
– Клаус, можно позаимствовать у тебя скальпель? Желательно какой-нибудь побольше?

– Я не вру!
– заверещал Морган.
– Правда, кроме клички ничего не знаю! Но мне кажется, это крупная шишка из Комиссариата!

А вот это уже было интересно! Я еще после время первого нападения начал догадываться... да что там - догадываться! Точно понял, что покровители у этих революционеров сидят ой как высоко, что чтобы в Комиссариате - самой надежной и неподкупной структуре... это звучало, как фантастика. Хотя в наше время - и это я тоже понял буквально позавчера, возможно все.

– Что тут у вас происходит?
– в кают-компанию из рубки высунулась голова с рассеченным пополам ухом.
– Вы не считаете, что необходимо доложить об инциденте?

– Считаю, что лучше сделать это попозже, - заверил я Володю.

– Но инструкция на этот счет...

– Товарищ флот-капитан первого ранга, - повысил я голос.
– Сейчас я для вас и инструкция, и устав, и Верховный Главнокомандующий. Я, например, считаю, что двое военнослужащих сил Федерации не должны позволить оглушить себя, а капитан корабля - не должен позволить разместить злоумышленнику термоядерное взрывное устройство у себя на борту. Но я же не лезу к вам со своими советами, правда?

Маяков, разделанный под орех, вернулся на капитанский мостик. А я смог вернуться к допросу.

– Почему это тебе так кажется?

– Потому что он передал нам код вашей ИД-карты, - пояснил суперкарго.

– Какой код?
– не понял я.

– Код ИД-карты, - вместо террориста начал объяснять Блэкторн.
– Эту фишку рассекретили пару лет назад - позволяет через Глобальную Систему Слежения установить местонахождения любой ИД-карты, если вблизи есть спутник связи. Хоть на другой планете, хоть в космосе.

Одной загадкой стало меньше - теперь я понял, откуда у комиссар-генрала была точная уверенность, что я нахожусь на своей базе, там, на Лентисе-2. Была другая загадка - зачем лже-журналистка пыталась убить меня? Неужели лидеры террористов не понимали, что, увенчайся ее попытка успехом - старт был бы отложен, а то и вовсе отменен, и смысл бомбы на борту БП-1729 сразу пропадает. Опять же, если я все правильно понял, взрывное устройство должно было сработать, когда звездолет отойдет на какое-то расстояние от платформы, со мной на борту. Вопрос тот же - зачем делать столь неуклюжую попытку завалить меня на "Свете Шахтера"? Этот вопрос я и задал Вольфсону, вызывав у него не меньшее удивление, чем у меня самого.