Последний полустанок

Будем снисходительны к молодому инженеру. Он не мог объективно относиться к человеку, который чуть было не погубил его изобретение. Но разве Багрецову судить, соответствует ли товарищ Медоваров занимаемой должности начальника отдела летных испытаний НИИАП? И кто виноват, что все бывшие руководители этого института оказались людьми чрезвычайно занятыми, писали научные труды, защищали диссертации; читали лекции и находились в длительных командировках в Москве? Кто виноват, что главный инженер НИИАП вот уже несколько месяцев лежит в больнице и неизвестно, когда выйдет на работу? А товарищ Медоваров человек здоровый, научными трудами не обременен, он честно отсиживает свои рабочие часы в пустующем директорском кабинете. И не только отсиживает, но и руководит, сочетая в себе твердость администратора и тонкую изворотливость хозяйственника, в чем он особенно преуспел, имея за плечами почти четверть века практики. Да и кроме того, кому же, как не начальнику самого важного отдела НИИАП, сидеть в директорском кресле, когда директор отсутствует? Заместителей у него нет - институт маленький, не положено по штату.

Вполне понятно, что Толь Толич не сразу стал начальником отдела, до этого он был помощником директора по административно-хозяйственной части. Вот где он мог развернуться и показать свой незаурядный талант организатора. Ведь ученые в этом деле ничего не смыслят. Они восхищались умением Толь Толича ладить с людьми. Слово его часто оставалось последним и решающим.

Ничего этого не знал Багрецов, однако сразу же догадался, кто фактически руководит испытательным институтом. Мучили неясные предчувствия и томительная настороженность. Во всяком случае, ничего хорошего от встречи с Толь Толичем Багрецов не ждал.

Тщательно просмотрев удостоверения, Медоваров поднес их к лампе, чтобы, разглядывая на просвет, убедиться, нет ли на бумаге следов подчистки.

– Паспорта, - скомандовал он и так же долго разглядывал штампы, где и когда прописывался Бабкин, в каких городах побывал Багрецов.

– Какие еще есть документы?
– спросил Толь Толич.

– Комсомольские билеты.
– И, расстегнув внутренний карман, Бабкин вытащил билет.

То же сделал и Вадим.

Наконец, убедившись, что все в порядке, Медоваров возвратил документы и, снисходительно усмехнувшись, обратился к Багрецову:

– Оказывается, вы и за границей побывали?

– Да. В Болгарии. Туристом.

– Дома, значит, не сидится. Ну и как, понравилось?

– Очень.

– Для вас это вполне закономерно, - многозначительно заметил Толь Толич. Но к делу. Что вы от меня хотите?

Тут вмешался Бабкин. К делу так к делу.

– Нам бы хотелось поскорее увидеться с товарищем Дерябиным. Он скажет, где установить прибор.

– Вы бы еще завтра приехали, - обозлился Медоваров.
– Отправку "Униона" я откладывать не могу.

Багрецов заинтересовался:

– Какого "Униона"?

– Это вам знать не положено.

– В таком случае прошу извинения, - подчеркнуто холодно сказал Вадим.
– Но мы не в первый раз встречаемся с автоматическими радиометеостанциями. Обычно их называли "АРМС". А "Унион" - это что-то новое. Но можно спросить, на какое время назначена отправка?

Медоваров встал из-за стола, подошел к стоящему на тумбочке магнитофону и включил его. Послышались звуки старинного вальса. Заложив руки в карманы и плавно покачиваясь в такт музыке, Толь Толич лениво увещевал Багрецова:

– Поймите, золотко, что ваше любопытство неуместно. Мало ли какие у нас есть соображения. Ведь вам это безразлично. А к тому же...

– Продолжительный звонок междугородной станции прервал его на полуслове. Толь Толич приглушил музыку и нервно схватил телефонную трубку.

– Москва?
– Видимо, он с нетерпением ждал этого звонка.

– Нет? Откуда? Какая Хачапури? Хашпури? Опять не так? Ну, все равно... Кого вам надо? Начальника? Я начальник... Медоваров. Что? Разбился наш самолет? Есть жертвы?.. Только летчик? Насмерть? Комиссия вылетит из Москвы?.. Кого от нас? Ничего, посоветуемся. Пришлю прямо на место катастрофы... Сообщите координаты... Записываю... В двадцати километрах от станции... Долина реки... Причины? Причины?.. Загорелся? Столкновение... С чем? С чем? С орлом? Не может быть... Ничего, доищемся...

Положив трубку. Медоваров снял ермолку и вытер ею вспотевший затылок.

– Ну и штука!..

Потрясенные известием, молодые инженеры стояли молча, не шелохнувшись. "Видно, не легко сидеть на этом месте", - подумал Багрецов, и в сердце его шевельнулось что-то вроде сочувствия Медоварову.

– А может, он еще жив?
– непроизвольно вырвалось у Вадима.

– Кто жив? Что жив?
– словно очнувшись, встрепенулся Толь Толич.
– Вы еще здесь? Командировки я потом отмечу. А сейчас отправляйтесь в город, пока автобус не ушел. Здесь у нас общежития нет.

– Нам нужно договориться с товарищем Дерябиным, - возразил Бабкин.

– Потом, потом. Отправка "Униона" откладывается. Вы же слыхали? В крайнем случае обойдемся без ваших игрушек.

Тут уж хотел возразить Багрецов, но не успел. В комнату вбежал худощавый человек с усталым, болезненно-бледным лицом.

– Что же это творится, Анатолий Анатольевич? Я настаиваю на скорейшей отправке, а Борис Захарович все еще ждет какие-то приборы из Москвы.

– Здесь его приборы, - отмахнулся Медоваров.
– Да что толку-то?

– Здравствуйте, Серафим Михайлович, - с поклоном приветствовал его Бабкин, выступая из полумрака.
– Узнаете? Я когда-то с вами немного работал.

– Ну как же не узнать?
– и Серафим Михайлович радушно пожал ему руку. Тимофей Васильевич?

Бабкин застеснялся и даже покраснел. Сколько времени прошло, а ведь помнит по имени-отчеству!.. Конструктора Пояркова он встречал, когда вместе со своим начальником Дерябиным устанавливал в летающей лаборатории метеоприборы, а потом и телевизионную аппаратуру. (Димка в это время путешествовал по Волге догонял экспедицию, куда его никак не хотел брать Толь Толич.) Много воды утекло с тех пор, но память о хороших людях вроде Пояркова не исчезает.

– А это ваш знаменитый друг?
– спросил Поярков, взглядом указывая на Багрецова.
– Не его ли прозвали "инспектором справедливости"?

– Нет, - поспешил ответить Бабкин, - тот был совсем другой. А что касается приборов, то мы один привезли.

– Так что же вы здесь делаете?
– Поярков нервно закурил.
– Бегите к Борису Захаровичу, а то опоздаете.

– Не опоздают, - мрачно проговорил Медоваров, пришлепывая спадающую ермолку.
– Отправка откладывается.

– Как так? Набатников звонил: небывалая вспышка космических лучей. Здесь дорог каждый час, каждая минута!

– Ему минута дорога, а мне голова!
– раздраженно отпарировал Медоваров. Хотите, чтобы меня по башке стукнули? Разве я могу взять на себя ответственность после того, что случилось?
– и он рассказал о катастрофе.

Поярков побледнел еще больше.

– Погодите. Но кто же погиб?

Вынув из стола толстую бухгалтерскую книгу, Медоваров перелистал страницы.

– Ну да! Так я и знал. Охрименко отличился. Дисциплинка у него всегда хромала.